Читаем без скачивания Большая кража - Элмор Леонард

Третий как-то вернулся домой в полдень после игры в гольф и обнаружил, что его супруга отправилась в Майами пройтись по магазинам, оставив Нэнси присматривать за ребенком: девушка в белом раздельном купальнике сидела у бортика бассейна с мелкой стороны и внимательно следила за плещущимся в воде четырехлетним малышом. Теперь Нэнси могла уйти, но хозяин дома попросил ее задержаться и уложить ребенка в постель на «тихий час», пока сам он переоденется. Ребенок быстро уснул, и как-то само собой получилось, что хозяин дома, выпив сразу три коктейля, вышел на террасу в одних плавках и, чтобы остудиться, быстренько проплыл взад-вперед по бассейну. Все это время Нэнси наблюдала за ним, сидя в шезлонге. Он выбрался из бассейна и стал, старательно втягивая живот, растираться большим махровым полотенцем прямо у нее на глазах. Потом спросил, купалась ли сама Нэнси, и услышал, что ей пора уже уходить. В ответ отец семейства стал дразнить ее, обзывать трусливым цыпленком и утверждать, что, пока она не искупается, никуда ее не отпустит. Нэнси встала с шезлонга и направилась к дому. Разгоряченный мужчина схватил ее за руку и потащил к бассейну. Она сопротивлялась ровно столько, сколько было нужно, а затем позволила поднять себя на руки и бросить в воду. Только после этого ей позволено было пойти в дом, причем мужчина последовал за ней, завернув по пути на кухню и выпив там еще один коктейль. Нэнси прошла в гостевую спальню, прикрыла за собой дверь и, сняв лифчик, стала вытирать волосы. Долго ждать не пришлось. Со словами «Надеюсь, ты одета?» мужчина открыл дверь и вошел в комнату. Нэнси, как и подобает в таких случаях, взвизгнула и отвернулась. В зеркале платяного шкафа ей было хорошо видно, как он подходит к ней, кладет ей руки на бедра и обнимает за талию. Не в силах сдержать порыв нежности, Нэнси роняет голову на плечо своего нового друга…

При этом каждому из троих она задавала один и тот же вопрос (все так же положив голову жертве на плечо):

— Знаешь, что я собираюсь сейчас сделать?

И каждый из них шепотом говорил:

— Нет. А что ты собираешься сделать?

И она отвечала:

— Я собираюсь написать твоей жене, как ты воспользовался неопытностью и доверчивостью шестнадцатилетней девушки, вот что.

Именно так она и поступила. Во всех трех случаях.

Рей Ритчи, папаша номер два, тот, что возил Нэнси в Помпано, прочитал письмо, которое протянула ему жена, и сказал: «Да, я люблю молоденьких девушек, и ты прекрасно об этом знаешь. Но я всегда соблюдаю меру». В его устах это прозвучало как алиби. У Рея Ритчи бывали какие-то истории на стороне, начиная с ни к чему не обязывающих встреч по уикендам и вплоть до тянувшихся годами романов в городе, где он работал. Он прекрасно понимал, что и в этом случае его супруга не станет поднимать шума. Рей Ритчи был очень занят, много ездил по стране и за границу, его капиталы были вложены еще в несколько компаний помимо собственной фирмы «Ритчи Фудс»; его жена жила в доме, стоившем сто пятьдесят тысяч долларов, получала изрядные суммы на текущие расходы, состояла в многочисленных клубах, имела собственный счет в банке, их ребенок учился в хорошей школе, и она готова была закрыть глаза на многое.

В следующий раз Нэнси увиделась с Реем Ритчи почти через год. Она больше не сидела с чужими детьми, а работала продавщицей в отделе готовой одежды в «Оушен Майл». Встретив старую знакомую, Рей Ритчи на этот раз не стал предлагать ей прокатиться до Баия-Мар или до Помпано, а увез ее в отель «Лукайан-Бич» на Багамах на весь уикенд — с субботы до самого вторника.

Праздник 4 июля Нэнси встретила в роли «Мисс Веселый Огурчик». Облаченная в темно-зеленый купальник и темно-зеленые туфельки на высоком каблуке, она ехала по Женева-Бич вслед за духовым оркестром «Холден Консолидейтед», приветливо помахивая стоящим на тротуарах зевакам с крыши принадлежащего Рею Ритчи «линкольн-континенталя». В августе она написала маме, что нашла хорошую работу — в отделе по связям с общественностью фирмы «Ритчи Фудс». Письмо было написано в снятой для нее за четыреста долларов в месяц квартире с видом на реку Детройт.

В роли «Мисс Веселый Огурчик» она бывала на презентациях, торжественных открытиях новых магазинов и других рекламных мероприятиях. Вместе с Реем ездила в Кливленд, Чикаго и Миннеаполис. Позировала фотографам на фоне прилавков с товарами «Ритчи Фудс», раздавала гостям образцы продукции… Порой ей приходилось подолгу дожидаться Рея в «люксе» какой-нибудь очередной гостиницы. Иногда нужно было собраться в дорогу буквально за несколько минут и мчаться с Реем в аэропорт. Она сидела с Реем и его помощниками то за столом переговоров, то в каком-нибудь престижном клубе — единственная девушка среди присутствующих. Оставаясь одна в своей квартире, она целыми днями слушала музыку — радио и пластинки. Постепенно ее вкусы менялись — от «Hermits» к «Loving Spoonful», потом к «Blues Magoos» и «The Mamas and the Papas». Нэнси читала «Вог» и «Базар». Ходила по квартире и смотрелась в зеркало. Глядела в окно на неподвижную зимнюю реку Детройт и открывавшуюся за ней панораму индустриального ландшафта и изрезанного заводскими трубами горизонта Виндзора в Онтарио. Со скуки она даже завела роман с одним из менеджеров рекламного агентства, обслуживавшего «Ритчи Фудс», который только делал вид, будто ему все это в радость, а на самом деле каждую секунду вздрагивал, опасаясь, что Рей Ритчи застукает его со своей девчонкой. Больше всего Нэнси бесила необходимость проводить в одиночестве все уикенды, когда Рей отправлялся в Форт-Лодердейл к семье. Она уже подумывала на какое-то время уехать — например, проведать старушку-маму, как вдруг Рей предложил ей переехать на лето в особняк на озере, пообещав, что в сезон сельскохозяйственных работ будет часто туда приезжать, и заверив, что летом там гораздо прохладнее и приятнее, чем в Детройте.

Разговор состоялся майским днем в детройтской квартире, где солнце из раскрытых окон заливало своими лучами бледно-голубой ковер и где царила полная тишина, потому что, когда появлялся Рей, он сразу же выключал приемник. У него было всего десять минут, чтобы переодеться, упаковать сменный костюм и отправиться в аэропорт: через сорок минут он летел в Чикаго. Нэнси молча подала ему виски с содовой и уселась на кушетку в углу гостиной, наблюдая за тем, как он переодевается, собирает сумку, то и дело протягивая руку к стакану, отвечает на звонки и сам куда-то звонит. Предложение перебраться в загородный особняк прозвучало довольно неожиданно.

— А как же твоя жена? Она разве там не бывает?

— Была раза два. Ей больше нравится сидеть дома и играть в гольф. Каждое утро играет в гольф, а после полудня пьет джин с тоником.

— А все-таки, что мне делать, если она вдруг приедет?

— Ничего особенного — переберешься в охотничий домик. Есть у меня там такой коттеджик в дальнем углу поместья. Или вернешься сюда, если захочешь.

— Значит, мне придется все время быть настороже и, как только она войдет через парадный вход, тихонечко смыться через заднюю дверь?

— Если тебе это не нравится, — сказал Рей Ритчи, — я попрошу кого-нибудь отвезти тебя в аэропорт.

— Да что ты говоришь? Приятно знать, что ты и дня без меня прожить не можешь.

— Слушай, разве я что-нибудь тебе обещал? По-моему, мы квиты и не связаны друг с другом никакими обязательствами. Хочешь уехать — пожалуйста, я тебя не держу. Или я тебе что-нибудь должен?

— Ты настоящий бизнесмен, ничего не скажешь.

— И ничего плохого в этом не вижу. У нас с тобой своего рода сделка.

— Про сделку ты ничего не говорил.

— Нэнси, ты ведь умная девочка, — сказал Рей Ритчи. — Сама понимаешь — если я захочу тебя кем-то заменить, мне понадобится на это не больше недели.

После того, как он уехал, Нэнси еще долго сидела на кушетке в предвечерней тишине и остро, как никогда раньше, испытывала чувство одиночества. Мысленно она представляла себе, как Рей и его сотрудники приземляются в Чикаго и отправляются на свои дурацкие переговоры или на осмотр какой-то дурацкой фабрики, а затем принимают свои дурацкие решения, касающиеся их в высшей степени дурацкого бизнеса.

А она тут сидит в своей клетке и ждет его.

А дальше что? Да все как обычно. Завтра он позвонит ей — сразу после полудня — и предупредит, что часов в семь зайдет с двумя своими коллегами по работе. Она будет жарить им бифштексы, а они часов до одиннадцати, пока не надоест, обсуждать свои дурацкие дела. Потом они с Реем останутся одни, и тут руководитель преуспевающей корпорации превратится в любовника и скажет что-нибудь, с его точки зрения, чрезвычайно нежное и трогательное. Например: «Поди сюда, моя куколка. Соскучилась без меня?» О господи! Ну и тоска. А потом они разыграют сцену всепоглощающей страсти. Она посмотрит на него из-под спадающей на глаза пряди волос, затем выключит свет во всей квартире и отнесет бокалы на кухню, а когда вернется в спальню, он будет ждать ее, сбросив прямо на пол очень дорогой костюм итальянского покроя с пиджаком на одной пуговице, втянув живот и дыша «скотчем».