Читаем без скачивания Пасха Страстей и Воскресения в христианском богослужении Востока и Запада - Петр Дмитриевич Сахаров

паломницы о богослужениях в Иерусалиме в конце IV в., известные под названием «Паломничество Эгерии», то из них явствует, что в ту пору христиане в течение нескольких дней почти непрестанным бдением вспоминали Христовы страсти и воскресение как единое целое. Впрочем, уже тогда обнаруживается стремление к некоторой, пусть и нечеткой, последовательности воссоздания событий. Так, по свидетельству современницы, в четверг пополудни народ собирается в Мартириуме, где совершается Евхаристия; затем следует еще одна Евхаристия на месте, именуемом «за Крестом», и вся эта серия служб завершается в храме Воскресения. После короткого ужина все направляются на гору Елеон для пения гимнов и псалмов, а также чтений и молитв вплоть до глубокой ночи, когда совершается процессия в Имвомон, где пение гимнов продолжается до первых криков петухов, а затем процессия спускается вниз в церковь на месте Гефсиманского борения Иисуса. Там совершается короткая служба воспоминания, и процессия движется дальше к месту взятия Иисуса под стражу для еще одной короткой службы. Наконец процессия возвращается в атриум «у Креста», где читается Евангелие о суде Пилата. Хотя весь этот круг богослужений (с перерывом на короткий ужин) длился примерно с двух часов дня до рассвета следующего дня, некоторые неутомимые верующие отправлялись еще в Сион для службы у Колонны бичевания. Следующий круг богослужений начинался в 3-м часу (т. е. поздним утром) в пятницу с поклонения древу Креста и другим реликвиям, длившегося до полудня. У Креста совершалась служба с чтением Страстей, перемежавшихся молитвами и псалмами, затем молитвенное богослужение совершалось в Мартириуме, после чего следовала короткая служба в храме Воскресения, завершавшаяся в 9-м часу. Наконец в субботу вечером начиналось Пасхальное бдение, длившееся до утра.

Однако в так называемом «Армянском лекционарии», отражающем практику Иерусалимской Церкви 1-й половины V в., мы обнаружим значительно более заметную привязку богослужений Страстной недели к конкретным событиям евангельской истории и местам, где они происходили. С этого времени наметилась тенденция к тому, что современные литургисты назвали «историзацией» литургического времени (т. е. к последовательной передаче событий священной истории в соответствующие им временные промежутки), а с другой стороны – к экономии времени и пространства, ввиду чего процессии укорачивались, одни службы включались в другие и т. п. Этот процесс в Иерусалиме в основном завершился в VIII в., и сложившийся там круг богослужений Страстной недели был в том или ином виде заимствован большинством других поместных Церквей, где он приобрел собственные отличия, породив то многообразие литургических и паралитургических традиций, которое представлено на сей день в христианском мире.

Как уже отмечалось, в современной Римско-Католической Церкви промежуток с вечера Великого четверга до дня Христова Воскресения включительно называется Священным Пасхальным Триденствием (Sacrum triduum paschale). Этот термин, в основе которого определенно лежит аллюзия слов Христа о Его трехдневном пребывании «в сердце земли» и о воскресении в третий день (ср. Мф 12, 40; 17, 23 и др.), не является неологизмом, а восходит как раз к той эпохе, когда литургическое воспоминание событий священной истории происходило еще без стремления воссоздать их прямую последовательность. Впервые он засвидетельствован у Амвросия Медиоланского, который относит его к тем дням, когда вспоминаются страсти и воскресение Христа (Послание 23, 12–13). У Августина упоминается «триденствие, в которое Господь умер и воскрес», «священнейшее триденствие Господа распятого, погребенного и воскресшего».

Триденствие начиналось с вечера Великого четверга, и первоначально основные службы этих дней приходились на вечернее время. В Раннее Средневековье произошло постепенное смещение главных служб четверга и субботы (а на Западе также пятницы) Страстной недели с вечера на утро (в основном это происходило ввиду требований соблюдения евхаристического поста – полного воздержания от пищи и питья с полуночи перед Причащением). К эпохе Зрелого Средневековья это закрепилось в большинстве литургических традиций Востока и Запада. Самым печальным последствием такого перемещения стало падение популярности этих богослужений, с особой силой проявившееся на латинском Западе. Возвращение службам Пасхального Триденствия их первоначального значения произошло благодаря мощному Литургическому движению в Западной Европе XIX–XX вв. Постепенное сокращение и смягчение евхаристического поста позволило Римско-Католической Церкви вернуться к вечернему совершению основных служб последних дней Страстной недели и некоторому пересмотру их чинопоследований в 1955 г.

Уместно подчеркнуть, что воспоминание Пасхальной тайны начинается именно с вечера Великого четверга, когда Христос совершил последнюю вечерю с учениками, на которой Он установил таинство Евхаристии и которую поэтому мы называем Тайной вечерей. В византийской традиции это тот редкий случай, когда полная Божественная Литургия инкорпорирована в Вечерню (точно так же она встроена в Вечерню при наступлении таких великих праздников, как Рождество Христово, Богоявление и, наконец, Христово Воскресение – ведь исходно оно начиналось Вечерней Великой субботы, к чему мы еще вернемся в 7‑й главе). Хотя в Православной Церкви известны отдельные попытки совершать эти службы в вечернее время, пока это лишь единичные пастырские инициативы. Но, так или иначе, даже будучи совершаема утром, «номинально» Божественная Литургия Великого четверга относится к вечеру этого дня.

Именно Тайная вечеря, с которой начинается воспоминание важнейших спасительных событий, является главным связующим звеном между Пасхой ветхозаветной и новозаветной. Не будем сейчас вдаваться в выяснение спорного для экзегетов вопроса о Тайной вечере: была ли она ритуальным иудейским пасхальным ужином (седером) или какой-то иной религиозной трапезой (хавурой). Ведь даже те исследователи, которые не склонны считать Тайную вечерю седером, не отрицают того, что она была совершена в контексте иудейской Пасхи и содержала подчеркнутые пасхальные коннотации.

Предание Церкви обращает особое внимание на слова Иисуса о Новом Завете (т. е. Союзе) в Его крови (ср. Лк 22, 20), сказанные Им, когда Он преподал апостолам чашу: Иисус, пришедший не нарушить Закон, но исполнить (ср. Мф 5, 17), совершив законную вечерю, тем самым окончательно исполнил Ветхий Завет, а сразу же после этого установил Новый Завет – союз с верующими в Него, – скрепив его уже не кровью жертвенных животных, а собственной кровью. Об этом говорит, в частности, св. Иоанн Дамаскин (2-я половина VII в. – 749) в «Точном изложении православной веры»: «В горнице святого и славного Сиона, вкусивши со Своими учениками ветхозаветную пасху и исполнив Ветхий Завет, Он умыл ноги ученикам, показывая (этим) символ святого крещения, и потом, преломив хлеб, дал им, говоря: приимите, ядите, cue есть Тело Мое…» (гл. XIII).

В службе воспоминания Тайной вечери в римской традиции об этом же говорится в гимне, звучащем уже после завершения Мессы (Pange, lingua, gloriosi Corporis mysterium), текст которого приписывается столь высоко ценившему наследие Иоанна Дамаскина Фоме Аквинскому (1225–1274):

… В ночь, когда возлег меж братьев

на последней вечере,

Он,