Читаем без скачивания Девианты - Таня Танк

— Значит, это она! Вот ни за что бы не подумала…

— Да не спеши ты с дурацкими выводами, — прервал ее Кудряшов. — Итак, я подписываю полосы в печать и ухожу из редакции. Остается одна Марина.

— Ну, не ожидала! Ей-то я чем помешала?

— Не горячись. Вспомни, что Марины как минимум 15 минут — а я думаю, все 25 — не было в редакции. Загадочная Зоина сменщица вызвала ее в буфет за пирожками. Не увидев пирожков, Марина могла бы уже через пять минут вернуться в редакцию. Но ей помешали обстоятельства — отключенный лифт и темная лестница.

— Там, наверно, так страшно… Никогда не ходила по лестнице.

— И я не ходил. Поэтому сразу же после разговора с верстаками сходил к начальнику АХО. Он очень удивился моему вопросу и заверил, что свет на лестницах всегда горит. Так положено по правилам пожарной безопасности. Однако отключить его может, в принципе, любой заинтересованный человек — выключатель находится на первом этаже. Поэтому нашему герою ничего не стоило вырубить на лестнице свет.

— А смысл? Все равно по лестнице никто не ходит, все едут на лифте.

— А чтобы отрезать Марине все пути возвращения в редакцию! Этот человек правильно рассчитал, что мало кому — и особенно девчонке — захочется шарахаться по темной лестнице.

— А лифт тоже он отключил?

— Конечно, кто же еще? Не надо иметь мозги Перельмана, чтобы вставить меж дверок лифта какую-нибудь чурку и тем самым его заблокировать. Никаких высоких технологий. А потом — сделал дело, вытащил чурку, спустился вниз. Все, лифт работает, и Марина возвращается в редакцию.

— Если она вообще оттуда уходила…

— Итак, что мы имеем? Во время отсутствия Марины в контору мог придти любой и быстро исправить мэра на мэрина и круги на овалы. Теоретически это мог быть кто угодно — уборщица, охранник, люди из соседних фирм. Но я не вижу смысла. Да и знать надо, как это сделать. Нет, тут кто-то свой.

— Значит, кто-то вернулся в редакцию? Или… или не уходил из нее! Ужас какой, Олег!

— Нет, ушли все. Это точно. Я запросил информацию у службы безопасности, когда у наших сотрудников электронные пропуска сработали на выход. Все чисто. Корикова ушла в…, - Кудряшов сосредоточился и выдал: — Значит, Корикова ушла в 17.50, Крикуненко — в 18.02, Ростунов — в 18.05, Анна Петровна — в 18.08, Сережа — в 18.12, ты — 18.27, и я — в 18.35.

— Ух ты, ну и память у тебя, Олег! Ну хорошо, они все ушли. А если кто-то вернулся обратно?

— В том-то и дело, что никто не вернулся.

— Да? Покажи-ка распечатку.

— Да я даже не брал ее. Прямо на мониторе у охранников все посмотрел.

— Ах не брал? Тогда почему я должна тебе верить? Ведь последними в редакции оставался ты с Мариночкой. О, я все поняла! — вскрикнула Яблонская так громко, что на нее недоуменно и заинтересованно посмотрели с соседних столиков. — Это все твои художества! Ты же спишь и видишь мое место занять! Меня и Череп не раз предупреждал. Все, ничего не хочу больше ничего слушать, мне надоели твои скандалы, интриги и расследования. Я написала заявление, и теперь ты можешь бежать к Сан Санычу и проситься на мою должность. Сработало, Олежек, радуйся! — Яблонская бросила на стол сотню — стоимость своего чая — и бросилась из кафе.

— Дура! — не сдержавшись, рявкнул ей вслед Кудряшов.

Едва Яблонская скрылась за дверями, как нарисовалась официантка с отбивной.

— Что-нибудь еще? — поинтересовалась она.

— Да, сто грамм «Хортицы». И большую кружку «Клинского».

Стоявшее перед Кудряшовым блюдо источало аппетитный запах жареного лука и мяса, однако он вдруг понял, что есть совсем не хочет. Не поверив своим ощущениям — аппетит у Олега был всегда — он подцепил на вилку пару брусков картошки фри. Нет, не показалось: есть вообще неохота. Кудряшов отодвинул тарелку и посмотрел вокруг.

За соседним столиком сидели две подружки лет 25: одна высокая и в теле, другая высокая и сухощавая. Он задержал взгляд на первой — она как раз сидела к нему лицом. Та по-свойски подмигнула Олегу. Сухощавая тут же обернулась посмотреть на того, кому ее подруга строит глазки. Олег через силу растянул губы — реагировать на дружелюбие девушек каменным лицом ему показалось неприличным. И вот…

— Да не парься ты так, рыжик, — обратилась к нему та, что была в теле, и поправила волосы.

— В самом деле, забейте и давайте радоваться жизни, — тут же подхватила сухощавая и бросила на него длинный взгляд из-за плеча. — Меня, кстати, зовут Аня. А ее Инна. А вас?

— Олег.

— Как-то неудобно говорить, сидя за разными столиками. Олег, пересаживайтесь к нам, — Аня произнесла это с утвердительной интонацией, как бы мягко приказывая Кудряшову подчиниться.

— Девчонки, да я уже домой собирался, — попытался отбояриться Олег. Аня ему не нравилась категорически, а Инна не нравилась просто. Да и, откровенно говоря, в таких ситуациях он терялся. Вот, сейчас придется развлекать их разговорами, а он — ох как это все не любит.

— Домой, говоришь? А чего тогда пиво заказал? — в лоб спросила Инна.

— Инн, я бы, кстати, тоже выпила пивка, — многозначительно сказала Аня.

Тут Олегу принесли его сто грамм и кружку «Клинского».

— Олег, можно мы у тебя по глоточку хлебнем, — враз заканючили подружки. — Попробуем, стоит ли брать…

Олег понял, что если даст девчонкам отхлебнуть из своей кружки по глотку — то это будет выглядеть довольно жлобски. Ясно, что Аня с Инной разводят его на пиво. Ну и подумаешь, куплю я им по кружке, ерунда-то! И он заказал официантке «Клинского» для Ани и Инны. И соленых орешков. И пакет чипсов.

— И сушеную рыбку я прямо обожаю, — протянула Инна.

— И сушеной рыбки, — сказал официантке Олег.

Не дожидаясь приглашений, подружки пересели за его столик. Олег залпом выпил свои сто грамм и взялся за остывшую отбивную — к нему вновь вернулся аппетит.

— Это твоя девушка была? — без околичностей поинтересовалась Аня.

— Да так… Коллега. Работаем вместе. А что?

— Да ну. Смотрела на меня как Ленин на буржуазию.

— Страшненькая, — добавила Аня.

— Да? — рассеянно сказал Олег и тут же понял, что если сам не переведет разговор в другое русло, то их треп с девчонками выльется в перемывание Яниных костей. — Да ладно, нашли о чем говорить. Лучше расскажите, чем вы занимаетесь.

— Я парикмахер-стилист, — сказала Аня. — Работаю тут недалеко, в салоне «Божество». Надо будет постричься, забегай ко мне, только позвони предварительно. Я сейчас тебе запишу номерок…

— Ага, обязательно, — Олег улыбнулся, вспомнив, что его матушка именовала этот салон не иначе как «Убожество». — А ты, Инн, где?

— А я в «Десяточке» на кассе. Но думаю сваливать — хозяин взял моду вешать на нас всю недостачу. А я что, дура, что ли? Охранники каждую ночь пивас тырят, а я раз в неделю бутылку шампусика возьму да рафаэлки — и что, мне за всех платить?

Официантка принесла две кружки пива и закуску. Олег глянул на Инну и… заказал себе еще сто грамм водки.

— И нам, — хором сказали парикмахерша и кассирша.

— Еще триста грамм. Или нет… давайте бутылку! — распорядился Олег. — И закусить чего-нибудь.

— Мне «Оливье», — сказала Аня.

— Жюльен и жареный сыр, — высказала пожелание Инна. — И селедочки с картошкой.

— А мне тогда еще жаркое по-русски в горшочке, — добавила Аня.

— Ты второе решила взять? Ну, мне тогда еще лазанью. С чем у вас лазанья есть? С курицей? С морепродуктами? А все вместе можно? — решила не отставать от подруги Инна. — Еще вон тот медовик с витрины. И блинчики с яблоками.

…Графинчик опустел еше до того, как подали горячее. Олег почувствовал, что его отпустило — ему даже захотелось попеть под караоке. Девчонки тоже закосели, и Олег нашел их очаровательно развязными. Во время бойкой беседы ни о чем они то и дело дотрагивались до его плеча, руки, а Инна даже как-то раз ненадолго положила ему руку на колено. В общем, вечер явно переставал быть томным…

Потом была вторая бутылка, затем пришли музыканты и заиграли что-то веселенькое и модное, подружки потащили Олега танцевать. И он, хоть и не любил это дело, но все же дал вовлечь себя в этот стихийный праздник без повода.

Спустя какое-то время Олег обнаружил, что куда-то исчезла Аня. Потом он поймал себя на том, что изливает Инне историю своего любительского расследования. Та слушала со всей возможной в ее состоянии внимательностью, но на самом интересном, как казалось Олегу, месте вдруг заявила:

— Мне тут надоело. Сколько уже натикало?

— Полвторого, — Олег долго всматривался в циферблат, пытаясь понять, сколько времени.

— Переночуем у тебя, океюшки? Заодно и проверю, правда ли ты не женат, как говоришь, — и Инна захохотала. — Все, едем!

«Действительно, а почему бы и нет? — спросил себя Олег. — Я не давал обета безбрачия и верность хранить никому не обещал. Не больной, не убогий — все, что надо, работает. Но почему тогда как-то не по себе? Будто что-то не то делаю? Радоваться надо, дураку, а у меня какие-то сомнения дурацкие…» И тут же его озарило: мешает Яна! «Ах Яна?! — внезапно на него накатила злость. — А не пошла бы она куда подальше со своими истериками и паранойей?! Все, хватит, нечего о ней и думать больше!»