Читаем без скачивания Знаменитые русские о Флоренции - Алексей Кара-Мурза

Основание роду Демидовых, сыгравшему заметную роль в новой истории Флоренции, положил сын тульского крестьянина-кузнеца Никита Демидович Антуфьев. В 1696 г. Петр Великий по пути в Воронеж остановился в Туле и приказал спросить местных умельцев, не возьмутся ли они за месяц выковать триста алебард по привезенному образцу. На вызов царя явился единственный желающий – кузнец Никита Антуфьев. Вскоре после первого испытания Петр заказал ему же изготовить ружья по иноземному образцу, и Антуфьев опять с честью справился с царским заданием. В благодарность Петр пожаловал мастеру участок земли на берегу Тулицы, право добычи железной руды и фамилию Демидов. Через некоторое время Демидовы получили в дар от царя обширные земли на Урале и в Сибири, открыли там магнитные, серебряные и медные рудники. По свидетельству Голикова, биографа Петра, в 1715 г., когда у царя родился сын Петр Петрович, Никита Демидов прислал «на зубок» царевичу «множество драгоценных золотых вещей из древних сибирских курганов и сто тысяч рублей деньгами». В 1720 г. Петр возвел Никиту Демидовича Демидова в потомственное дворянство.

Никита Демидов умер 17 ноября 1725 г. и был погребен в Туле при Христорождественской церкви (называемой Демидовской), в чугунной гробнице под папертью. Его сын Акинфий Никитич расширил отцовское дело, и когда в 1745 г. он скончался, три его сына – Прокофий, Григорий и Никита Демидовы унаследовали огромное состояние: десятки рудников и заводов, другую недвижимость, а также более тридцати тысяч крестьян (приписных вечноотданных крепостных).

Памятник почетному гражданину Флоренции Николаю Никитичу Демидову на площади его имени.

Первым из Демидовых побывал в Европе Прокофий Акинфиевич Демидов во время большого заграничного путешествия. Историк С. Н. Шубинский писал:

«Цель этого путешествия заключалась, конечно, в желании посмотреть на заморскую роскошь и испытать те развлечения и наслаждения, которых нельзя было достать в России ни за какие деньги. Останавливаясь во всех главнейших городах Европы, Прокофий Акинфиевич предавался такой праздной и шумливой жизни и делал такие чудовищные закупки разных предметов роскоши, что привел иностранцев в ужас. Пируя на лукулловых праздниках Демидова, они с недоумением качали головами и говорили друг другу на ухо: «Как он мотает! С чем-то выедет отсюда?», а Прокофий Акинфиевич между тем посмеивался вслух над бедностью Европы, отзываясь, что ему некуда тратить денег и что он не может достать себе даже самое необходимое. Такое безумное бросание денег, разумеется, скоро сделало имя Демидова известным за границей. Везде, где он ни проезжал, его принимали, как принца, – с почестями и низкопоклонством».

В России Прокофий Демидов жил в Москве, т. к. в Санкт-Петербурге, по замечанию того же биографа, «присутствие двора сдерживало его произвол, а придворный блеск отчасти затмевал пышность, которой он окружил себя». Унаследовав в Москве несколько домов, Прокофий выстроил на Басманной улице близ Разгулял еще один дом самой затейливой архитектуры и снаружи обшил его весь железом – как защиту от частых по тем временам пожаров.

Шубинский: «Внутренняя отделка дома была великолепна и вполне соответствовала колоссальному богатству хозяина. Массы золота, серебра и самородных камней ослепляли глаза, на стенах, обитых штофом и бархатом, красовались роскошные картины; зеркальные окна и лестницы были уставлены редкими растениями; мебель из пальмового, черного и розового дерева поражала своей тончайшей, как кружево, резьбой; на мозаиковых полах лежали ковры из тигровых, собольих и медвежьих шкур; на потолках были развешаны в золотых клетках птицы всех стран света; по комнатам гуляли ручные обезьяны, орангутанги и другие звери; в мраморных бассейнах плавали разнородные рыбы; мелодические звуки органов, искусно вделанных в стены, увеселяли слух посетителей; в столовой фигурные серебряные фонтаны непрерывно били вином; роскошный и обильный обед был во всякое время готов для всех желающих – словом, Демидов сосредоточил в своем доме всю роскошь и великолепие, которые только были доступны тогдашнему искусству и фантазии».

Биографы семейства Демидова свидетельствуют, что с годами странности Прокофия Акинфиевича увеличились. По Москве он ездил не иначе, как цугом, в колымаге, окрашенной ярко-оранжевой краской. Экипаж состоял из двух маленьких лошадей в корню, двух огромных в середине с едва приметным форейтором, и двух также небольших лошадей впереди, с форейтором столь высокого роста, что длинные ноги его тащились по мостовой. Ливрея лакеев вполне гармонировала с упряжью: одна половина была сшита из золотой парчи, другая из самой грубой сермяги; одна нога лакея была обута в шелковый чулок и башмак, другая в онучи и лапоть. Когда вошло в моду носить очки, Демидов их надел не только на свою прислугу, но даже на лошадей и собак…

Герб Демидовых на фасаде Собора Санта-Мария дель Фьоре.

Однако Прокофий Демидов вошел в историю не только своей экстравагантностью. Он жертвовал огромные суммы на Московский университет; на свои деньги основал в Москве коммерческое училище для ста мальчиков из купеческих семей. За его благотворительную деятельность императрица Екатерина Великая пожаловала ему чин действительного статского советника. В ноябре 1786 г. П. А. Демидов скончался и был погребен в Донском монастыре за алтарем Сретенской церкви; благодарный Университет прислал целую депутацию к гробу усопшего.

Совершил путешествие в Европу в 1771-1773 гг. и другой сын Акинфия Демидова – Никита Акинфиевич, наследник нижнетагильской части отцовского состояния. Это путешествие подробно описано в изданном Демидовым в Москве в 1786 г. «Дневнике путешествия по иностранным государствам». В «предуведомлении» к нему секретарь Демидова написал:

«Главным побуждением к предприятию его высокородием Никитою Акинфиевичем сего путешествия была беспрестанная болезнь Александры Евтихиевны, его супруги, ибо господа медики, ее пользовавшие, употребив многие способы своего знания, но без успеха, напоследок отозвались что к ее исцелению другого средства они не находят, кроме как ехать к водам, в Спа находящимся. Сей совет и надежда, чтоб видеть в совершенном здоровье свою супругу, побудили его предпринять столь дальний путь».

Лечение минеральными водами на бельгийском курорте Спа прошло успешно, и на следующий год, в Париже, А. Е. Демидова (урожденная Сафонова) благополучно родила дочь Екатерину. На радостях Никита Демидов заказал молодому русскому скульптору Федоту Ивановичу Шубину, приехавшему в Париж из Рима, где стажировался, мраморные бюсты – свой и жены (они сейчас находятся в Третьяковской галерее). Федот Шубин, поселившийся в парижских апартаментах Демидовых, приступил к работе и при этом настолько увлекательно рассказывал «о древностях римских и всех достопамятных вещах»,что «возбудил охоту видеть Италию».

В начале декабря 1773 г. Демидовы, оставив маленькую дочь в Париже «с хорошим присмотром», тронулись в путь в Италию, «с намерением осмотреть такую землю, которая изобильна была всеми произведениями и притом великими людьми, героями, чиноначальниками, гражданами, учеными и художниками». С ними отправились двое парижских знакомых – князь Сергей Сергеевич Гагарин (впоследствии действительный тайный советник и русский посланник в Лондоне) и будущий известный историк и коллекционер граф Алексей Иванович Мусин-Пушкин. Взяли в путешествие и Шубина – «по довольному его знанию италианского языка».

Через Лион и Шамбери русские путешественники приехали дилижансами в столицу Пьемонтского королевства Турин, где остановились на постоялом дворе «Город Лондон». Потом долго ехали на почтовой карете через Милан, Парму и Болонью (везде осматривая местные достопримечательности), «по причине грязной дороги, ибо тогда была осень и зима вместе». С особыми сложностями преодолели путь от Болоньи до Флоренции – «по причине великого снегу, в горах лежавшего». 7 января 1773 г. они достигли, наконец, Флоренции – столицы Великого герцогства Тосканского, где прожили потом две недели.

Знакомый английский посланник представил русских гостей Великому герцогу Пьетро Леопольдо I (брату императора Священной Римской империи Иосифа II Габсбурга) и Великой герцогине Марии Луизе (дочери испанского короля Карла III), которые устроили в честь них специальный прием. Путешественники сделали ряд важных визитов (например, во дворец принцев Корсини на правом берегу Арно), побывали в оперном театре «Pergola» на Via Ghibellina, одевшись, по местному обычаю, в маскарадные костюмы, ибо «во всей Италии, кроме папского владения, с самого рождества по первую неделю великого поста ходят даже и по улицам и по всем позорищам в маскерадном платье». Несколько раз посещали «Казино» (или, на английский манер, «Клоб») – популярное еще со времен Медичи заведение, где флорентийская элита привыкла узнавать последние светские и политические новости, просматривать свежие газеты, пить входивший в моду кофе и играть в карты. «Клоб» этот (Casino Mediceo di San Marco) находился в квартале между улицами Larga (ныне Cavour) и San Gallo.