Читаем без скачивания Распутница - Розмари Роджерс

Речь тети Чэрити застала всех врасплох, потому что была произнесена чуть ли не в последний момент перед нашим отъездом из Бостона. Вероятно, никто, кроме меня, не подумал, что у нее могут быть и другие причины для того, чтобы задержаться… Но даже если у нее и есть личные мотивы для того, чтобы остаться в Бостоне, они совершенно меня не касаются, кто бы за этим ни стоял! Я, конечно, предпочла бы забыть свою встречу с тем отвратительным человеком, которого она называла Блейзом, и ту необычную интонацию ее голоса, которую не слышала ни до этой встречи, ни после.

Неужели они любовники, и если да, то как давно? «Что ты чувствуешь, когда мужчина занимается с тобой любовью?» Мари-Клэр это очень нравится. Может быть, мне стоило узнать от нее об этом побольше. Я хочу знать… или я еще слишком боюсь этого? Такие вот странные мысли бродили у меня в голове в тот исключительно жаркий день, который я запомнила на всю жизнь.

Я едва не заснула в воде – и едва не утонула. Теперь нужно было поскорее возвратиться домой, пока меня не хватились. Я обещала папе, что вернусь пораньше и прослежу, чтобы к появлению гостей все было готово. Хотя мы оба понимали, что хорошо вышколенный персонал позаботится об этом лучше, чем любой из нас.

Пока я поспешно одевалась и небрежно закручивала намокшие волосы в узел, меня не оставляло чувство вины. Я выглядела неважно, и, чтобы в этом убедиться, на сей раз не требовалось зеркала. Под палящим солнцем моя кожа приобрела оливково-золотистый оттенок – пожалуй, она стала чересчур темной, особенно для этой части страны! Несомненно, Мари-Клэр отведет меня в сторону и выговорит за проявленную беспечность – тем более перед самой ее свадьбой! А что касается графини – Мачехи… Я была почти уверена, что с ее слов вскоре каждый узнает, что я всего-навсего бедная родственница сомнительного происхождения, которую пригрели из жалости и которая ни в коем случае не может быть подружкой невесты, несмотря на все мягкосердечие Мари-Клэр.

Представив себе все эти «ужасы», я заулыбалась, но уже через несколько секунд веселое настроение исчезло – обнаружилось, что моя лошадь сбежала и домой придется идти пешком. Это само по себе мало вдохновляло, но, кроме того, мой вид мог произвести на окружающих довольно странное впечатление. Я была одета как цыганка – в длинную юбку и крестьянскую блузку с оторванным рукавом. Так будет гораздо прохладнее, сказала я себе утром, а критиковать или недоуменно поднимать брови было некому. В любом случае я уже два часа как должна была вернуться – задолго до прибытия первого гостя. Но теперь не было смысла переживать и горевать: нужно было как можно скорее бежать по направлению к дому.

В то время я знала очень мало бранных слов. Теперь-то я знаю гораздо больше – на пяти различных языках. Но тогда, каждый раз когда я в спешке спотыкалась или цеплялась юбкой за ежевику, я говорила только «тьфу!» или, более смело, «черт возьми!».

Так как я всегда проезжала к ручью верхом, этот путь не казался мне слишком длинным. Теперь, когда я вынуждена была идти пешком, дорога показалась бесконечной. Если бы я только себе позволила, то уже давно села бы прямо на землю и заплакала от отчаяния. Помню, что мне в голову пришла мысль присесть где-нибудь под тенистым деревом и ждать, когда меня спасут. Ведь после того как моя лошадь одна вернется в конюшню, меня начнут искать. Но этого мне тоже не хотелось. Это слишком унизительно не только для меня, но и для папы. Поэтому я продолжала бежать – или скорее ковылять – вперед. Каждый мой вдох звучал как рыдание, а ног я уже больше не чувствовала.

Я всегда была упрямой. Даже тогда, когда я останавливалась, задумавшись над тем, куда иду и зачем, инстинкт гнал меня, как раненое животное, в правильном направлении. Я должна была идти и, стало быть, шла вперед, хотя уже смутно припоминала зачем. А потом… Сейчас я не могу вспомнить, то ли я зацепилась за что-то и упала, то ли, задохнувшись, потеряла сознание… Зато точно знаю, что, придя в себя, никак не могла понять, действительно ли со мной случился обморок, или я попросту оказалась во власти странных видений, возникших на границе реальности и сна.

Казалось, я не двигалась. Возможно, мне действительно не хотелось двигаться. К моим губам прижались чьи-то губы, вернув мне способность самостоятельно дышать. В этот момент сознание еще не полностью вернулось ко мне, я еще не возвратилась оттуда, где недавно побывала. Но что это было? И какое это имеет значение, если я способна только чувствовать, но не думать? Как я смогу узнать, кто этот человек, подаривший мне свое дыхание?

Может быть, мне только показалось, что я пришла в сознание и вскоре вновь лишилась чувств. Может быть… Ах, почему же я даже сейчас пытаюсь оправдываться? Мои тогдашние действия или желания оправдать невозможно.

Я знаю только, что чего-то хотела… Чего-то, о чем ничего не знала и чего раньше не испытывала. Ни стыд, ни смущение не стояли больше между мной и той силой, которая влекла меня к этому человеку. Влекла против моей воли с самой первой встречи, несмотря на то что он мне тогда не понравился. К человеку, о котором я ничего не знала, кроме имени – Блейз. Имени, совсем не походившем на настоящее. Да, скорее всего это было прозвище.[3] Наверное, тогда я ни о чем подобном и не думала, полностью поглощенная желанием.

Когда он понял, что я пришла в сознание, то попытался отодвинуться на безопасное расстояние, но я ему не позволила. Даже сейчас не могу понять, какой демон вселился в меня, заставив обхватить его руками за шею и приблизить его губы к своим. Не для поцелуя, не для того, чтобы вдохнуть в меня жизнь, а для чего-то другого, означавшего смерть и разрушение. Правда, в тот момент я хотела лишь утолить голод, завладевший всеми моими чувствами, заставивший меня обо всем забыть.

Он не мог знать, что до этого я ни разу не целовала мужчину. Все, что я делала, каждое движение моего изогнувшегося дугой тела диктовалось откуда-то извне. В этот день я перестала быть шестнадцатилетней девочкой. Я была женщиной – самкой, радующейся ощущению власти, которой, как внезапно выяснилось, я обладаю. Возможно, я действительно ведьма, как мне говорили. Или просто заколдована? Помню, что чувствовала себя так, будто мы уже целовались раньше – этот незнакомец, который не был незнакомцем, и я. Как будто…

Это должно было случиться. Он и я, терпкий запах помятой травы, голубизна небес и бело-золотой шар солнца над нами. Я хотела, чтобы это случилось, и случилось с ним. Цвет его глаз напоминал зелень болотной воды, освещенной лучами солнца. Его тело было сильным и твердым и худым, как канат. По какой-то необъяснимой причине я хотела увидеть его обнаженным и желала, чтобы он тоже видел обнаженной меня. Я была одержимой: возможно, в меня вселился дух какой-нибудь древней жрицы друидов. Как неожиданно и в то же время с какой неизбежностью это произошло!