Читаем без скачивания Дорога в Ауровиль - Михаил Шевцов

Впрочем, я давно уже перестал доверять сторонним суждениям. Каждый человек судит об окружающих его явлениях исключительно по себе. Негодяй везде ищет подвох и злой умысел, скряга – корысть. Идеалист даже в опустившемся алкоголике найдет зачатки духовности. Себя я идеалистом давно не считаю и вполне могу допустить, что совершенным ауровильское общество быть не может хотя бы потому, что окружает его обычный мир со всеми его пороками и недостатками. Да и поставленных целей Ауровиль пока еще не достиг – как говорил незабвенный Дима Семицветов из кинофильма «Берегись автомобиля»: «Товарищи, деньги пока еще никто не отменял!» Вопрос был только в том, насколько общий вектор развития соответствует заявленным идеалам, или все это только красивые слова, ширма, прикрывающая постройку элитного дачного кооператива.

Чем больше читал я про Ауровиль, чем лучше вникал в суть его внутреннего устройства, тем больше поражался тому, насколько умно и мудро там решаются вопросы, казавшиеся мне неразрешимыми.

Взять, например, отношение к тому, что в современной европейской цивилизации называется «свободой совести». Я уже давно убедился, что в современном мире религии служат разъединению человечества. А значит, являют собой силы, тормозящие развитие и способствующие разрушению, а не созиданию. В той же Европе на нравственные законы, хранимые церковью, большинство населения как плевало, так и плюет. Причем, если судить по правителям, в наше время количество тех, кому нравственность «до лампочки», увеличивается с нарастающей скоростью. Достаточно посмотреть на наших красавцев, стоящих на Пасху со свечками в церкви. Через день они возвращаются в свои кабинеты и продолжают воровать с утроенной силой.

Но возможно ли избавить человечество от религии? Причем, сделав это так, чтобы нравственный закон остался основополагающей ценностью (а каким чистым и ясным становится нравственный закон, когда с него слетает шелуха тысячелетних заблуждений и бессмысленных обрядов)? И я думаю, тот путь, который избран в Ауровиле, – единственно верный. Разумеется, это только начало, и никому не известно, удастся ли распространить такой опыт на всю планету. Но попробовать, я думаю, стоит. Во всяком случае, других способов решить стоящие перед человечеством проблемы я не вижу.

Стать ауровильцем может любой человек. Для этого нужно приехать туда по туристической визе и прожить не меньше трех месяцев, чтобы понять этот город, познакомиться с кем-то из его жителей и поучаствовать в его жизни. По истечении трех месяцев вы подаете заявление и проходите небольшое интервью, в ходе которого должны подтвердить, что разделяете идеалы Ауровиля и принимаете его хартию. Затем необходимо вернуться в свою страну, получить официальное приглашение и сделать визу, позволяющую долговременное пребывание в Индии. После этого вы снова приезжаете в Ауровиль, где наступает что-то вроде испытательного срока. В течение этого периода вас называют «ньюкамером», то есть «вновь прибывшим». А через год-полтора вы становитесь полноправным жителем города.

Прочитав всю доступную информацию, я задумался. Что такого, уехав на чужбину, оставлю я здесь дорогого для себя? Друзей, с которыми из-за работы и постоянной загруженности разнообразными проблемами я не вижусь годами? Культуру, которая в последнее время настолько замаскировалась, что ее и днем с огнем не увидишь? Смешно, но в самом деле, кроме такой пошлости, как рассуждения о березках и полях, мне нечего было себе сказать. Как же быстро умудрились мы довести Россию до такого состояния, когда кроме березок ничего ценного для души найти уже невозможно! В начале прошлого века бежали от революции на Запад интеллигенты и дворяне и потом всю жизнь мучались ностальгией, мечтая о том, что, может быть, вернутся когда-нибудь в свободную от большевиков страну. В брежневские времена, по серости и скуке напоминавшие непроходимое болото, изгнанные или сбежавшие за границу писатели, режиссеры и музыканты также страдали от тоски по родине, зачастую и не надеясь, что выпихнувший их коммунизм когда-нибудь закончится. Сейчас же как-то не видно людей, рвущихся обратно в Россию, если только их не ждет более высокая зарплата или еще какие-нибудь карьерно-материальные блага.

Что-то важное потеряли мы за последние годы. Может быть, даже самое важное, что отличало нас от других стран и народов. И, похоже, потеряли безвозвратно. А если и найдем мы в себе разум, силы и мужество попытаться вернуть утерянную уникальность в нашу жизнь, сделать это будет ой как непросто. Как человеку, вставшему на путь преступлений, очень легко отбросить все принципы и начать воровать и убивать, но почти невозможно повернуть назад.

Мне смешно и грустно смотреть, как все больше и больше превращаем мы нашу культуру в американскую, с ее кичем и тупым материализмом, не замечая при этом, что делаем мы даже не копию, а пародию, вечно забывая о том, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Как неуклюже пыжится Россия, стараясь стать европейской страной, вбирая прежде всего недостатки западной цивилизации и старательно сохраняя свои собственные, умудрившись создать потрясающий по своей уникальности винегрет из всех возможных социальных проблем, пороков и недостатков. В мире нет (да, наверное, и не было) ничего подобного современной России. В отличие от западных стран здесь нет уважения к закону, собственности и правам человека. В противоположность Востоку отсутствуют духовные установки и ориентиры. По сравнению со странами, управляемыми тоталитарными режимами, непомерно велик уровень уличной преступности и неразвита социальная поддержка населения. В местах же полного беспредела и анархии где-нибудь в Африке нет такого количества спецслужб, государственного контроля и засилья бюрократии, как у нас.

В кратчайшие сроки нашим правителям удалось превратить российское государство в какого-то удивительного, невиданного в истории монстра, не уставая лицемерно заявлять при этом, что «великая Россия возрождается».

И вертелись передо мной вечные вопросы, которые любят у нас задавать человеку, пожелавшему сменить страну пребывания: «Кому ты там нужен?» и «Что ты там будешь делать?»

На первый вопрос я теперь отвечаю: «А кому я здесь нужен?» Честно говоря, я не вижу, чтобы кто-нибудь здесь нуждался во мне, в моем опыте, знаниях и профессионализме, за исключением государства и сросшихся с ним коммерческих структур, желающих постоянно получать от меня деньги за любое телодвижение (причем с каждым годом все больше и больше).

На вопрос, что я там буду делать, я отвечаю одним словом: «Жить». А если говорить о работе, то не думаю, что может быть что-то хуже ежедневного восьмичасового сидения в офисе перед монитором. Насмотрелся я на молодых еще ребят, после нескольких лет такой работы начинающих походить на инвалидов. И дело тут не только в безусловном физическом вреде подобного образа жизни, но, прежде всего, в отсутствии какого-либо морального удовлетворения. Да и какое может быть удовлетворение от зарабатывания денег для богатого дяди, отстегивающего тебе небольшую зарплату. А западный опыт успешных компаний, когда все работники фирмы являются ее акционерами, на нашей российской земле как-то не приживается.