Читаем без скачивания Поцелуй нарцисса (СИ) - Атлант Полина

Теодор усмехнулся и, не выпуская своей добычи, гордо покинул комнату. Латгардис пришла в ужас от того, что Люси даже не попыталась сопротивляться, а отдалась пожеланию господина. Она упала в кресло и разрыдалась навзрыд. Больше всего ее ранили его слова.

Мудрая маман Роза-Альбина была права – это совсем не просто дойти достойно до брачного алтаря.

ГЛАВА VI

Молочный туман пеленой окутал домик. Латгардис не спала всю ночь, смотрела в деревянный потолок, считая балки. Она все еще не могла успокоиться после вчерашнего.

Как же они с Теодором теперь будут смотреть друг другу в глаза? Не лучше ли ей уступить ему, собрать вещи и вернуться в монастырь?

Когда за окном послышалось пение жаворонка, сон всё-таки одолел Латгардис, и она проспала до самого обеда, пока ее не разбудила Элли.

— Вставайте, госпожа, вас уже заждались к обеду! — в спешке камеристка достала из сундука чистое платье и тунику.

— Люси так и не вернулась? — Латгардис лениво встала с кровати, посмотрела на пустую постель своей камеристки и пошла умываться.

— Нет, госпожа, она заночевала в комнате у челяди, — ответила Элли, подавая полотенце.

— Бедная девушка!

Латгардис пришлось пересилить себя, чтобы спуститься. За столом уже все сидели и молча жевали свежеиспеченный хлеб, который наполнил своим ароматом комнату.

— Всем добрый день!

Она села за стол рядом с Теодором и принялась молча обедать. Никаких извинений за вчерашнее от него не последовало, видимо, он был слишком горд.

Все подождали, пока девушка пообедает, затем взяли свои вещи и отправились к большому водопаду. Путешествие туда прошло молча, братья ехали впереди, Латгардис с Эллен – сзади, даже будущая сноха вела себя странно, молчала и смотрела в сторону.

Эллен все слышала, что произошло вчера, ее комната находилась через стенку с Латгардис. Но она не хотела затевать при брате разговор с его невестой, так как знала, что это кончится ссорой. Теодор не любил, чтобы кто-то лез в его личную жизнь.

Путники выехали из долины на базальтовое плато, покрытое сухими кустарниками, и поднялись на красивый горный цирк, где с высоты обрывался Гранд Каскад. Это было королевство муфлонов, черных козлов, сурков и орлов. Отсюда берет свой исток река Дордонь.

Латгардис была погружена в красоту зеленого рая, который ее окружал, и на мгновение забыла о вчерашнем. Видимо, Теодор этого и добивался. К водопаду вела заповедная тропа длиной с одну версту.

Путники спешились, привязали коней и отправились по тропе к водопаду. Для местных водопад являлся священным источником, его журчание напоминает песню соловья. С каждым шагом и поворотом тропы вид становятся всё живописнее. Наконец девушка услышала оглушительный шум от падения воды с огромной высоты, и вот он – ля Гранд Каскад во всей красе.

Полюбовавшись водопадом, Теодор взял невесту крепко за руку и повел за собой. Латгардис хотелось вырвать свою руку, но у нее не хватило сил. Жених зачем-то повел ее в мрачную пещеру. На стене горел факел, а посреди пещеры находилась высеченная плита.

— Это святое место моих предков, здесь в древние времена они проводили обряд брачной ночи, — рассказывал герцог, и его переполняло величие.

У Латгардис по телу пробежали мурашки от одной мысли, что она лишится целомудрия в этом месте. Теодор повернулся к ней и посмотрел пристально в глаза.

— Но ты ведь не готова к этому, верно? — невеста засмущалась и опустила взгляд, не понимая, что он хотел от нее услышать? Поэтому она промолчала. — Ладно, пойдем, нам пора возвращаться в замок.

Путники вернулись к своим лошадям и, покидая маленький рай, поднялись на обнаженное плато Дюрбиз, где они продолжили маршрут в замок.

Путешествие оказалось утомительным, поэтому Латгардис сразу же отправилась к себе отдыхать. Но как только она закрывала глаза, перед ней проплывали картинки вчерашней ночи. Пора потребовать от жениха объяснений.

Когда она выспалась, спустилась в главную залу, чтобы увидеться и поговорить с Теодором. Но, к сожалению, обнаружила, что они с Жан-Марком уехали.

— Госпожа, его светлость уехал по делам в столицу, он скоро вернется, — заверил ее Адалстан, один из личных охранников герцога, который остался следить за порядком в замке.

Латгардис расстроилась и продолжила носить тяжкий груз сомнений и разочарования. Но через время успокоилась, так как отсутствие жениха шло ей на пользу. Он не будет ее добиваться.

Ближе к вечеру монсеньора Роза-Альбина вызвала девушку к себе.

— Дорогая, заходите, не стесняйтесь, — пригласила ее герцогиня. Латгардис зашла в её скромные покои и села на лавку. Повсюду были разложены цветные ткани. — До меня дошли слухи, что мой сын вновь вел себя непристойно? Но ты правильно поступила, что дала ему отпор!

Латгардис тяжело вздохнула.

— Я не уверена, что поступила правильно, из-за меня пострадала Люси.

Герцогиня присела рядом.

— Мне тоже очень жаль Люси, бедное дитя! Я отправила ее в монастырь подальше от глаз Теодора, — Роза-Альбина погладила невестку по спине. — А ты не должна сомневаться в поступках, которые совершаешь, правильно? Скоро ты станешь женой Теодору, а это главное.

— Я думаю, что вас сын не хочет на мне жениться, — Латгардис выпрямила спину.

Наконец-то она сказала то, что чувствовала.

— У его светлости есть главная обязанность – продлить наш род. У Теодора было достаточно времени выбрать ту, на которой он хотел бы жениться. А так как этого не произошло, нам с его отцом выбрали тебя ему в жены. А ты очень достойная невеста, в тебе течет королевская кровь, — высказалась герцогиня, и позвала рукой плотную, невысокую женщину.

К ним подошла портниха с полными руками тканей.

— Госпожа, выберите себе, пожалуйста, ткань для свадебного наряда!

Латгардис слегка растерялась, она подумала, что и этот вопрос уже был решен строгой маман. Выбор оказался нелегким, сначала девушке понравилась ткань персикового цвета, затем бледно устричного-розового, да и малиновая расцветка радовала глаз.

Роза-Альбина посоветовала парижскую синь, цвет, который предпочитала королевская знать. Наконец невеста остановилась на белой ткани с вышитыми незабудками, и портниха получила заказ сшить свадебные наряды.

За ужином у Латгардис разболелась голова, ее будущая семья собралась для обсуждения свадьбы. Теодор вернулся вовремя, но был в скверном расположении духа и сразу поставил свои условия.

Он привез от церкви согласие, с несколькими датами для бракосочетания. Старая герцогиня, желавшая поскорее женить сына, настаивала на свадьбе через месяц. Для Теодора это было недостаточно, чтобы успеть разослать приглашения.

С мнением невесты никто не считался, священник же разводил руками и предложил для венчания день святого Михаила, через полтора месяца.

Наконец маман и ее сын согласились с со священником, но тут же возник другой спор – обряд бракосочетания.

— Дорогая маман, я думаю, что лучше вас никто не позаботится о свадебном пире. Но обряд брачной ночи все же мое дело, не забывайтесь, что двери в мои покои для вас закрыты! — громко заявил Теодор, он метался по залу как пойманный волк.

Между ним и его матерью вспыхивали разные споры, все остальные присутствующие молчали и наблюдали. Теодор знал, его мать успокоится лишь тогда, когда увидит простынь брачной ночи. На что герцог вспылил и заявил ей, что прямо сейчас готов принести ей доказательства невинности невесты. Маман махнула рукой и, перекрестившись, отстала от сына, боясь, что бедной девушке достанется не меньше обесчещенной Люси.

— Я против обряда в пещере… — лишь успела сказать Латгардис, надеясь, что ее желание воспримется женихом.

Капеллан перекрестился и воскликнул:

— Дитя мое! Подобные обряды являются языческими и запрещаются церковью!

Теодор улыбался своей невесте, но по его глазам можно было понять, что ему было очень трудно смериться со скорой женитьбой.