Читаем без скачивания Пулковская цитадель - Александр Тестов

Прорвавшись сквозь лабиринт машин, Никодим обернулся.

— Опа! — тяжело дыша, выдавил он и бросился вперед.

То, что он увидел, его не обрадовало. Часть падающих конструкций накрыла близко припаркованные пассажирские автобусы. Два из них уже горели.

Обезумевшие люди, вырвавшись на свободу из тесного паркинга, не останавливаясь, неслись дальше по Стартовой улице. Были и те, кому повезло в суматохе отыскать свой автомобиль. Шлагбаум был сбит, и несколько машин, рыча двигателями, умчались в сторону КАД.

Никодим немного не донес девушку до газона и поставил ее на асфальт.

— Фу, Катя… Притомился я… чуток. — Он тяжело дышал, но руку ее не выпускал. — Пойдем. Десять метров до обширного газона — трава. Они рухнули почти одновременно, блаженно растянувшись на зеленом ковре, и еще долго приходили в себя. Особенно Катя. Она была в шоке. Нет, она не плакала и не голосила. Отдышавшись, девушка села, поджала ноги и молча созерцала валивший из аэропорта тяжелый черный дым. Никодим, устроившись рядом, закурил длиннющую сигару.

— Это что же такое творится? Теракт?

Он не ждал, что она ему ответит. Просто хотелось поговорить, отвлечься. Это длилось всего несколько минут, а потом его внимание привлек визг сирен.

— Ого, пожарные! Оперативно.

Машин было много. Несколько десятков. И из службы аэропорта, и из ближайшей части МЧС. За ними мчались кареты скорой помощи, экипажи полиции и ДПС — Полицейские тут же попытались встать в оцепление, но прибывших сил оказалось явно не достаточно. Зашумели рации… Никодиму отчетливо казалось, что он слышит просьбы об усилении даже с такого расстояния. Молодой человек глянул на девушку — Катя тихонько вздохнула и вдруг прильнула к нему, обняла.

— Спасибо.

— Сочтемся. — Он попытался улыбнуться в ответ, но улыбка вышла кривая.

Юноша приобнял ее, подтянул чуть ближе.

— Сочтемся…

Пожарные приступили к тушению. Огромные трубы начали низвергать тонны пены и воды. Горело не только здание, но и половина паркинга. Первым делом пожарные принялись заливать машины, во избежание… И все же три или четыре бензобака рванули. С газона толком было не разобрать, но, кажется, один из расчетов попал под удар. Мгновенно к ним пришла помощь, и все брандспойты с пеной обратились на автостоянку.

А Никодим с Катей сидели и смотрели, завороженные этим действом. Вокруг них на траве уже собралось немало уцелевших. Кто-то плакал, кто-то пытался вслух рассуждать о произошедшем, кто-то читал молитвы…

Машины все прибывали. Вот уже и оцепление стало плотным, да и к пожарным прибыла подмога. Ну и, конечно, приехало несколько иномарок с мигалками. И, как по заказу, следом за ними появились микроавтобусы, расписанные логотипами теле- и радиоканалов. Журналисты едва ли не быстрее вновь прибывших пожарных развернулись для работы, и сигнал пошел. Одна команда расположилась для ведения репортажа совсем рядом со спасшимися, в паре метров от газона. Люди отчетливо слышали каждое слово, передаваемое в прямой эфир. Репортер, молодой еще парень, вещал:

— Сегодня около одиннадцати часов утра в новое здание аэропорта «Пулково» врезался аэробус. Как вы можете видеть за моей спиной, часть здания аэропорта обрушена и охвачена пожаром. Очень большая задымленность. Пожарные службы приступили к тушению довольно оперативно. Полицейским оцеплением практически полностью перекрыты все подступы к месту катастрофы. О жертвах пока ничего не известно. Но судя по увиденному нами, можно предполагать самое худшее. Все это на фоне утреннего заявления властей выглядит очень удручающе. Катя?

Екатерина, услышав свое имя, невольно вздрогнула.

— Тише. — Никодим провел рукой по ее волосам. — Это он в эфире…

— Да. Конечно, Екатерина, спасенные есть. Вот здесь, рядом с нами, находится большая группа пассажиров из аэропорта, которым удалось чудом выбраться из охваченного пламенем здания. — Камера тут же обратилась в сторону газона. — Да. Мы будем обязательно держать вас в курсе событий. Все подробности произошедшего сегодня в аэропорту «Пулково» уже в следующем нашем включении. Катя?

— Балабол, — не стерпел Никодим и отшвырнул окурок сигары.

Репортер заметил их. Он вскинул свое «оружие» и кивнул оператору.

— Простите, вы оттуда?

— Ага.

— Вы видели, как все произошло?

— Да.

— И как же? Что там произошло?

— Ба-бах! — Никодим вскинул руки, изобразив взрыв. — Вот так и было.

— И все?

— Все. А теперь катись-ка ты…

— Ну зачем же вы так? Люди должны знать правду.

— Ты чего, не понял? Катись! — Никодим сжал кулаки и начал подниматься.

— Я понял. — Журналист поспешил ретироваться, а вот оператор продолжал отрабатывать свой хлеб, крупным планом снимая Катю.

— А ну вали! — Никодим не успел достать оператора. Тот отпрыгнул в сторону, как заправский боксер, уходя с линии атаки, и, быстро отвернув объектив в сторону, принялся снимать уставших людей, разместившихся на газоне.

Его больше никто не гонял, у людей просто не было на это сил. А молодой репортер среди десятков спасшихся все же нашел самую разговорчивую даму, которая и понесла в эфир свою версию катастрофы. Надо сказать, не самую правдивую версию, но зато очень эмоциональную.

— Вот трещит! — Никодим кивнул на интервьюируемую. — Представляю, как сейчас народ у теликов рты разинул…

— Моя мама, наверное, тоже смотрит, — перебила его Катя, — она всегда новости смотрит…

— Она знает, что ты сегодня прилетаешь?

— Ага…

— Кать, ты не переживай — жива же. Позвони ей.

Девушка закрутила головой, зашарила руками.

— Телефон в сумочке остался…

— Возьми мой. — Никодим полез в карман, но мобильник не обнаружил — потерял. — Черт!

Катя попыталась сменить позу и вдруг, схватившись руками за ногу, вскрикнула.

— Очень больно?

Она не ответила. Помешали слезы.

— Я сейчас.

По Стартовой одна за другой ехали сразу четыре машины скорой помощи. Не раздумывая, Никодим выскочил на проезжую часть, отчаянно жестикулируя:

— Стойте! Стой!

Скрипнули тормоза — машины встали. У первой открылась пассажирская дверь, и показалось лицо в медицинском колпаке.

— Что?

— У нас раненые. Вон там.

Машина припарковалась у бордюра, три другие проследовали вперед, к горящему аэропорту.

— Что тут у вас? — Доктор с медбратом вышли из машины.

— У девушки нога…

— Покажите.

Катерина вытянула ногу. Доктор быстро пробежал пальцами от лодыжки до колена, затем выше.

— Тут все цело. Кости… да. — Он ощупал ступню. — Вывих… сейчас. Потерпите.

— Ой.

— Готово. Есть еще пострадавшие?

— Доктор, у меня тут…

— Иду.

— Катя, тебе лучше? — Никодим присел рядом.

Она чуть помедлила, будто прислушивалась к утихающей боли.

— Лучше.

— Вот и хорошо. Идти сможешь? Или предпочитаешь передвигаться на моих руках?

— Шутишь?

— Нет. Готов носить.

— Помоги.

Девушка встала с его помощью.

— А куда пойдем?

— Да вон туда. — Никодим кивнул в сторону бизнес-центра, на фасаде которого красовалась большая синяя надпись. — Водички попьем, посидим…

— Думаешь, пустят? — Она сделала осторожный первый шаг.

— Конечно, что ж они, не люди…

Охрана дала дорогу без слов. Вертушка так же молчаливо пропустила их в вестибюль. Как оказалось, не они первыми догадались искать приюта в бизнес-центре. На диванах, стульях и креслах уже сидело и лежало десятка три пострадавших. Стройные девушки из ресепшен юрко сновали взад-вперед с салфетками и водой.

— Нормально. — Никодим невольно дернул головой. — Может, здесь еще и кормят.

Как по волшебству появились медики. Они деловито обвели взглядом всех и наметанным глазом выявили самых неотложных. Никодим допил воду из бутылки, и тут его внимание привлек шум у дверей, которые выходили прямо на аэропорт. Трое мужчин несли тело. Вертушка дверей провернулась, и они с трудом втиснулись вовнутрь. Тело цеплялось ногами… еще поворот — и стала слышна их ругань.

— Врача, вашу… ну что встали — разойдись.

— Епр… эй, доктор, сюда!

Сознательные граждане тут же очистили ближайший диван, и мужчины аккуратно опустили свою ношу.

— Ну что ты там застрял, медицина?!

— Не надо так орать. Я уже иду, — отозвался медик в очках. — Что тут…

Он склонился над телом, ловко загнул рукав обугленного пиджака, нащупал пульс. Затем раскрыл потерпевшему веки, посветил крохотным фонариком в зрачки.

— Ничем не могу помочь, — тяжело вздохнул доктор, — он умер.

— Как?

— Когда?

— Ну?

Вопросили мужики в один голос.