Читаем без скачивания Blitz. Без компромиссов - Кен Бруен

— Говори, я слушаю.

Рэднор тяжело вздохнул и с ощущением, что ступает на минное поле, начал:

— Есть один парень, который все время треплется: он посещает навороченный спортзал в Стритхеме. Когда менеджер спортзала его отчитал и пригрозил полицией, тот заявил: «Скоро я прибавлю им работы».

Брант прекратил жевать и с полным ртом чипсов спросил:

— В самом деле?

— Этот парень — шизик.

— Е-моё, если мы начнем задерживать каждого полудурка, который что-то там сказал, то подозреваемых некуда будет сажать. Его имя?

— Не знаю. Я скоро встречаюсь с парнем, который мне его назовет.

— Не суетись, я съезжу в спортзал и спрошу у менеджера.

Рэднор, чья мечта испарилась, просительным тоном произнес:

— А я ничего не получу?

Брант ответил:

— Ты уже получил чипсы с сыром и луком… — Добавил: — Тебе все мало, жадина?

И ушел.

Сидевший у стойки мужчина следил за ними. Бармен сообщил:

— Это коп и его осведомитель.

— Да?

— Да. Тот кусок дерьма, что ушел, это Брант, настоящая свинья. А тот тип в шарфе сливает ему информацию.

— Похоже, ты это точно знаешь.

— Я тут босс, мне положено знать. — Бармен постучал по своему носу указательным пальцем.

Барри Вайсс присмотрелся к человеку, оставшемуся за столиком, и подумал: «Может, его замочить?», — но сразу отказался от этой мысли. У него и так целая программа. А вслух спросил у бармена:

— Еще хочешь?

_

Иллюзии могут заставить вас сделать

поспешные выводы. Например, спрыгнуть с моста.

Портер Нэш потратил весь день на организацию команд. Полицейские проверили каждую наводку, обошли все дома подряд, составили список тех, кто ненавидит полицию. Список оказался очень длинным, и его пришлось сократить до рациональных размеров. Домой Портер пришел в полночь, сунул в микроволновку вегетарианский ужин, включил разогрев. Стянул с себя рабочую одежду и надел старый костюм для занятий дзюдо, сохранившийся с тех дней, когда он этой борьбой серьезно занимался. Достал из холодильника большую бутылку воды «Эвиан», напился и почувствовал, что напряжение начало понемногу спадать.

Портер жил на Ренфрю-роуд в Кеннингтоне, напротив старого полицейского тренировочного колледжа. Смешно, но у него так и не нашлось времени зайти в колледж. Квартира Портера была просторной, занимала весь верхний этаж. Она была окрашена в белый цвет и обставлена самой необходимой, но дорогой комфортабельной мебелью; в глаза сразу бросались современный музыкальный центр и огромный телевизор. В нише располагался стол с компьютером и принтером, на столе лежали аккуратные стопки бумаги.

Портер подошел к музыкальному центру, включил Пуччини, приглушил звук настолько, чтобы музыка щекотала нервы, но не увлекала полностью. Микроволновка просигналила, Портер достал еду. Он закупил себе много такой еды про запас в «Селфриджес». Сел за деревянный стол, приготовился есть. Зазвонил дверной звонок, что его очень удивило. Он достал из-под кровати пистолет; у Портера не было ощущения беды, поэтому он оставил оружие, решив довериться своей интуиции, и пошел открывать. За дверью оказался Брант.

— Сержант?

— Всем добрый вечер, — кивнул Брант. — Я никому не помешал?

Портер окинул его беглым взглядом. Брант был одет в рабочий комбинезон, настолько грязный, что можно было подумать, будто он только что вылез из мусорного бака. Может, так оно и было. Если даже половина из того, что рассказывают о Бранте, правда, тогда ему самое место на помойке. Брант поднял бровь:

— Пригласишь меня войти?

— Я как раз ужинал.

— Валяй продолжай. Я только что ел ребрышки, все позастревало в зубах.

Портер посторонился, пропуская Бранта. Тот вошел, осмотрелся и сказал:

— У япошек есть какое-то название для… такого пустого вида — как это будет?

На Портера, подошедшего к Бранту, это замечание произвело впечатление.

— Минималистский, — подсказал он.

— Я вообще-то имел в виду говенный.

Портер стиснул зубы, сообразив, что Брант легко может вызвать собеседника на доверительный разговор, а потом так же легко сдать назад. Об этом следует помнить. Брант тем временем наморщил нос и проговорил:

— Чем воняет? Это то, что хиппи употребляют?

— Масло из пачули.

Брант многозначительно ухмыльнулся, сказал:

— Чтобы заглушить странный запашок? Покуриваешь травку, да? Так, немножко, просто чтобы расслабиться?

Портер не счел нужным отвечать, подошел к столу и посмотрел на свой остывший ужин. Брант, стоящий рядом, сказал:

— Что это за гадость? Черт, тебе надо закинуть в желудок хороший кусок мяса, толстый сочный бифштекс, от которого кровь заиграет.

Портер сел на стул, и Брант спросил:

— А мне не полагается выпивка — я ведь в первый раз в твоей берлоге и все такое?

— На нижней полке, угощайся.

Брант наклонился, открыл дверку, увидел ряд бутылок и с восхищением произнес:

— Твою мать, неудивительно, что ты предпочитаешь сидеть дома. Тебе что-нибудь налить?

— Нет, я уже выпил воды.

Брант плеснул арманьяка в тяжелый хрустальный стакан, одним глотком осушил его и заметил:

— Bay, здорово забирает.

Портер чувствовал, как у него слипаются глаза. Брант же продолжал свой тур по квартире; он взял книгу, прочитал:

— «Дикая тьма. Дневник моей смерти». Кто такой, черт возьми, этот Гарольд Бродки?[33]

— Он пишет, как умирал от СПИДа.

— Педик, да?

— Это имеет значение?

Несмотря на свое твердое решение, Портер позволил себе несколько обиженный тон. Брант был просто счастлив. Сказал:

— Для него имело. Лично я читаю только Макбейна.[34] Я как-то его видел издали. Очень хотелось бы с ним поговорить. Я вот что тебе скажу — я дам тебе одну книжку почитать, чтобы отвлечь от этого скучного дерьма.

Портер встряхнулся, сказал:

— Очень интересная беседа… Но ты зачем-то пришел?

— Мне нужен твой совет.

— Совет?

Он действительно удивился. Брант сказал:

— Мне наплевать, что ты голубой. Твою мать, плевать я хотел на то, что люди делают, если они ко мне с этим не лезут. Но тебя я уважаю, а я мало кому могу это сказать.

Портер растрогался; он встал, налил виски в стакан, сделал приличный глоток и спросил:

— Так в чем проблема?

Брант допил арманьяк, нахмурился, в глазах его промелькнуло удивление. Затем, втянув носом воздух, сказал:

— Я это теряю.

— Ты о чем? — с недоумением произнес Портер.

— Теряю память. Не часто, но достаточно, чтобы начать беспокоиться. Бывает, я не хочу говорить, есть… даже пить. Я с трудом заставляю себя встать с кровати.

Брант замолчал, сомневаясь, стоит ли продолжать, поэтому Портер спросил:

— А чего тебе хочется?

— Смотреть в стену и ничего не делать. Абсолютно ничего.

Портер поставил стакан, нашел сигареты, зажег одну, выпустил облако дыма, сказал:

— Ты перегорел.

— Что?

— Ты на грани нервного срыва. Пару дней отдохнешь, и все пройдет.

— Ты так уверенно говоришь…

— Я знаю, что это такое.

— Ты?

— Ну да. Я как-то попал в жуткий переплет.

Пришла очередь удивляться Бранту. Он посмотрел на диван, осторожно сел, словно диван мог его укусить, и сказал:

— Ты не похож на парня, который поизносился.

Портер прислушался, поднял палец, когда послышалось: «Viena la Sera»,[35] — и прошептал:

— Bonda dagli occhi pieni di malia.[36]

— Что? — подал голос Брант.

— Следующий кусок мой самый любимый, — сказал Портер.

Он помолчал и заговорил:

— Два года назад у нас завелся педофил, заманивал детишек в машину в Голландском парке. Мы знали, кто это, но никак не удавалось поймать его на месте преступления. Дети были слишком напуганы, чтобы опознать его, к тому же у него были хорошие связи. Он из шоу-бизнеса, у него были влиятельные заступники. Парни в участке считали, что я одного с ним поля ягода… Из-за моей сексуальной ориентации. Совали использованные презервативы в мой шкафчик, сыпали сахар в бензобак… обычные вещи… — Портер перевел дыхание, продолжил: — Я жил в состоянии ужасного стресса, глотал валиум, налегал на кофеин, без конца курил, но в конце концов взял это дело в свои руки. Ворвался в дом этого подонка в четыре утра и бейсбольной битой превратил его гениталии в кашу. А потом я перегорел, заперся у себя в доме, и сразу же после этого меня перевели сюда…

Его потревожил звук, более громкий, чем музыка. Брант храпел, склонив голову на подлокотник; из уголка его приоткрытого рта стекала струйка слюны. Портер взял пару одеял, накрыл его и сказал:

— Спокойной ночи, милый принц.