Читаем без скачивания Заслуженный гамаковод России - Алексей Иванников

Ведь сколько существует легенд и сказаний, затрагивающих наши взаимоотношения – чаще окрашенные в трагические тона, и очень во многих из них можно найти указание на близкое наше родство. Подойди к любой самой задрипанной крысе и спроси её: кто есть крыса человеку? – и без запинки она ответит: младший брат. А ещё спроси: почему же они так плохо к нам относятся? и получишь ответ: а потому что они нас предали. Азбучные истины, не требующие доказательства и проверки, и вынуждающие нас – с прискорбием – считать человека главным врагом и противником.

Потому что в действительности – признав нас союзниками и младшими родичами – люди ведь могли бы получить очевидную выгоду. Оказав нам поддержку – всего лишь на начальном этапе – они помогли бы нам уничтожить мышей, кротов и прочих вредителей. В свою очередь им пришлось бы покончить с кошками и собаками: нашими естественными врагами. В этом плане я даже не претендую на нашу гегемонию: мы честно разделили бы сферы влияния, после чего наступило бы общее благоденствие, ненарушаемое войнами и конфликтами: то, что на поверхности – собственность людей, находящееся же внутри укрытий – уже в нашей компетенции.

Однако необходимо признать, что подобный план вряд ли имеет даже малейшие шансы на успех: не согласятся люди на избавление от верных друзей и помощников – кошек и собак – и потому мы должны сами позаботиться о своём процветании. А то, что будущее за нами: кто может в этом сомневаться? Ведь даже только родившиеся крысята, едва оторвавшись от материнских сосков – даже они сразу узнают и понимают: мы – будущие властелины мира! Да и как может быть иначе: кто лучше нас приспособлен к самым невыносимым условиям – жаре, холоду, отсутствию пищи и всему остальному, что способствует противоестественной убыли? И мы бы ещё посмотрели: а что сталось бы с теми же кошками или собаками, окажись они в наших условиях и попав под столь же жёсткий прессинг со стороны самой грозной и опасной силы: человека.

Они ведь предатели: предатели давние и злобные, предатели подлые и нераскаявшиеся, и только постоянно усиливающие на нас давление. А как поступают с предателями? Их уничтожают: жестоко и беспощадно. Я могу представить себе это зрелище: когда они ослабнут – что по всем законам неминуемо и рано или поздно произойдёт – вот тогда мы и вылезем из всех подвалов, нор и щелей – вот это будет зрелище! – когда лавина боевых крыс, всё сметая и уничтожая по дороге будет истреблять их всех – одного за другим – как они истребляют нас, не считаясь ни с какими нормами и приличиями. Когда же всё закончится и последний человек станет прахом, а все их творения – включая живых тварей, находящихся под их контролем и покровительством – найдут достойное применение либо будут также уничтожены – вот тогда и наступит наше время: золотое время уже вечного крысиного царства!

Если же говорить серьёзно, то нужно уже сейчас думать о его приближении. Чему и посвящены мои размышления на досуге: в первую очередь. Но именно подобное занятие вызывает негативную реакцию горячо любимых соплеменников: во главе с Вожаком и Красоткой. Для них есть только этот день, которым они и живут, совершенно не заботясь о будущем. Иначе как следует относиться ко всем их претензиям и придиркам: не помогает, мол, в повседневных делах и заботах и ведёт антиобщественный образ жизни? Не желают они понимать: с повседневными делами и Вожак справится, у меня же иная стезя: быть первооткрывателем. Разве я претендую на его главенство над всеми и отказываюсь помогать стае – когда действительно необходимо: отбиться от врагов или освоить новый ареал? Ничуть не бывало: на скольких крысиных шкурах остались следы моих зубов и скольких врагов я обратил в бегство: получив при этом сам немало ран и рубцов. Но разве их заботит подобное: им лишь бы покричать побольше – для поддержания авторитета и его возможного укрепления, независимо от заслуг и возможностей, по которым и должна строиться истинная иерархия в настоящей и полноценной крысиной стае.

Ведь когда Вожак говорит – «я первый» – то за этим скрывается его действительное превосходство в силе и массе, помноженное на его постоянную заботу обо всех и каждом. Уж как он умеет продемонстрировать своё лидерство и поставить на место возомнившего о себе слишком много наглеца и самозванца: он только рыкнёт разок и взглянет этак многозначительно, и где же тогда вся спесь и наглость? уже улетучилась, и снова в стае воцаряются мир и покой. А забота о приболевших и временно нуждающихся в помощи и поддержке? Всяческого уважения заслуживают его действия в столь сложных ситуациях, и далеко не каждый предводитель и вождь стаи станет отдавать самые ценные куски – колбасу и даже сыр – тем, кто ниже и слабее.

А как умеет он организовывать торжественные дни и события! Мы собираемся на дни рождения – свои или только родившихся крысят – и достаём всё самое лучшее из спрятанных запасов: сыр, колбасу, сало, и даже – если мне удаётся выклянчить и переправить на своём горбу – банку тёмного бархатного пива! Вот когда бывает радость и веселье, и мы славим виновников торжества, великого крысиного бога и ближайших к нему среди нас: Вожака и Красотку.

И только по одному направлению есть у меня к нему весьма серьёзные претензии. Уж очень нравится ему создавать себе любимчиков, не считаясь при этом с истинной иерархией. Я вполне мог бы понять, если бы предпочтение отдавалось в соответствии: что ещё больше цементировало бы стаю. Однако конкретные действия ведут на самом деле к прямо противоположному, не украшая в то же время самого предводителя: кто будет слушаться и соблюдать иерархию, если от подхода всего одной крысы – пусть даже главной и доминирующей – зависит твоё положение? Тут уж все будут стараться заслужить её максимальное расположение, и даже самый последний начнёт подлизываться в тайной надежде на повышение по рангу. И весьма немногие понимают опасность подобного положения, ведущего к постоянному разброду и неуверенности, когда ни одна самая уважаемая крыса не может поручиться за своё завтра и вынуждена находиться в постоянном страхе и напряжении.

И только я один стараюсь этому противостоять. Однако что могу я поделать с мерзавцами типа Огрызка или Рыжего, так и лезущих на рожон, не забывая при этом восхвалять могущественного предводителя, обеспечивающего им в свою очередь поддержку и защиту в сложных ситуациях? Им достаточно намекнуть: он покушался, мол, на твоё лидерство, и какова же реакция Вожака на подобную ложь и клевету? Уж тут – сознавая реальность угрозы – он ведёт себя по-иному: не как с прочими, не имеющими против него никаких шансов; сразу же он резко взбадривается и начинает мелко трясти хвостом, раздавая случайным соседям лёгкие тумаки и оплеухи, когда же его взгляд скрещивается с моим, то столько злобы и ненависти я вижу в нём, и с таким большим трудом удаётся мне сдержать себя и не ответить на ничем не спровоцированный выпад.

Так что меня чрезвычайно удивило приглашение Вожака на встречу. Однако я не выдал чувств и не спеша потрусил за Огрызком мимо баков к главному лазу. Глядя на переваливающуюся походку – из-за отсутствия нескольких пальцев – мне стало смешно и весело: и этакий-то обалдуй – даже не целая крыса, а только часть – смеет мне хамить и что-то приказывать? Тут же я стал прикидывать: какую ляжку лучше куснуть – правую или левую – для придания ускорения наглецу, однако он, видимо, что-то почувствовал и сам прибавил ходу.

Сразу после вступления в главный лаз мы повернули налево; направо же находился ход к норам, где – как я думал – должен был ждать Вожак. Налево – куда мы двинулись теперь – есть помещение для общих встреч: в большом подземном резервуаре мы собираемся все вместе, что чаще всего происходит в торжественных случаях. Однако ничего такого в ближайшие дни не ожидалось, и мне стало даже интересно: что же произошло такое, из-за чего Огрызка – этого жалкого инвалида – погнали аж в самый дальний конец нашей территории.

Когда мы вступили в помещение, то я приветственно помахал хвостом: все или почти все находились уже тут, здороваться же со всеми подряд мне не хотелось. Общая реакция меня удивила: сразу же все обернулись, и я заметил, как в нескольких местах начались таинственные перешёптывания, что совершенно мне не понравилось, потому что я понял: речь пойдёт обо мне.

А вожак уже забрался на возвышение в центре, и когда я подошёл ближе, то среди настороженного молчания наконец прорезался его голос. – «А вот и он пожаловал».

Тут же я посмотрел на его хвост: однако он не выдавал признаков сильного возбуждения, и я сразу несколько успокоился. – «Зачем вызывал?» – «Дело есть». – «Такое срочное, что понадобилось отвлекать меня от важной встречи?» – Он проигнорировал выпад, но его хвост мелко задрожал, и только спустя какое-то время он выдавил. – «Судить мы тебя будем!»