Читаем без скачивания Благословение небес - Джудит Макнот

— Во-первых, наш отец оставил безумные долги, в том числе и карточные. Я тоже пристрастился к игре и накопил немало долгов. Несколько лет мне удавалось успокаивать кредиторов обещаниями, но в последнее время они уже ничего не хотят слушать. И это еще не все. Содержание Хэвенхёрста обходится в чертовски круглую гумму, Элизабет. Доход от него уже давно не покрывает расходов, да этого и не было никогда. В общем, мы с тобой по уши в долгах, И вся наша собственность заложена-перезаложена. Сейчас нам нужно заложить всю обстановку в доме, чтобы расплатиться с некоторыми долгами, иначе мы не сможем показаться в Лондоне. И это еще не самое худшее. Хэвенхёрст принадлежит тебе, а не мне, но если ты не сумеешь удачно выйти замуж, он очень скоро пойдет с молотка.

Голос ее лишь слегка дрожал, но внутри у нее все сжалось в один комок растерянности и страха.

— Ты только что сказал, что мой дебют в Лондоне будет стоить целого состояния, а у нас его, судя по всему, нет, — практично заметила она.

— Кредиторы отступятся от нас в ту же секунду, как узнают, что ты обручилась с человеком влиятельным и располагающим средствами, а я обещаю тебе, что мы без труда найдем такого человека.

Элизабет сказала, что от этого плана веет холодным расчетом, на что Роберт только покачал головой. На этот раз проявил практичность он.

— Ты женщина, дорогая моя, и значит, должна выйти замуж, ты же знаешь, все женщины выходят замуж. А Хэвенхёрст отнюдь не набит подходящими молодыми людьми. К тому же я не говорю, что мы примем предложение первого встречного. Я выберу человека, которого ты сможешь со временем полюбить, и потом, — пообещал Роберт уже совершенно искренне, — я буду торговаться, чтобы помолвка продлилась как можно дольше, принимая в расчет твою молодость. Ни один уважающий себя мужчина не захочет тащить семнадцатилетнюю девушку под венец, если она к этому еще не готова. Для нас это единственный выход, — предупредил он готовое слететь с ее губ возражение.

Элизабет знала, что даже если бы она была под надежной защитой, его рассуждения о неизбежном замужестве разумны. Ее родители, когда еще были живы, совершенно ясно дали ей понять, что ее долг — вступить в брак в соответствии с пожеланиями семьи. В настоящий момент выбор должен был сделать ее сводный брат, и Элизабет безоговорочно положилась на него.

— Ну-ка, сознавайся, — весело поддразнил ее Роберт, — разве ты никогда не мечтала носить красивые платья и быть окруженной красивыми кавалерами?

— Ну, может быть, несколько раз, — призналась Элизабет со смущенной улыбкой, отвернув лицо в сторону. Конечно, она сильно преуменьшила количество раз, когда мечтала об этом. Она была нормальной, здоровой девушкой с нерастраченным запасом любви и прочитала свою порцию любовных романов. Поэтому последняя фраза Роберта прозвучала для нее весьма заманчиво.

— Очень хорошо, — решительно сказала она и усмехнулась, — давай испробуем этот шанс.

— Мы не просто испробуем его, Элизабет, мы его используем на все сто, или ты потеряешь все свои земли и станешь гувернанткой чужих детей вместо того, чтобы быть графиней или еще чем-нибудь получше и заниматься своими собственными. А я окажусь в долговой яме.

Мысленно представив Роберта сидящим в сыром подвале и себя без Хэвенхёрста, Элизабет подумала, что пойдет на что угодно, только бы избежать этого.

— Положись во всем на меня, — сказал он, и Элизабет так и сделала.

Все последующие шесть месяцев Роберт все время был поблизости, чтобы устранить любое препятствие, которое могло бы помешать Элизабет произвести фурор в лондонском свете. Он нанял некую миссис Портер, чтобы она обучила Элизабет различным светским тонкостям, которых не ведали ее мать и бывшая гувернантка. От миссис Портер Элизабет узнала, что она ни в коем случае не должна обнаруживать в обществе свой ум, начитанность, а также не выказывать ни малейшего интереса к садоводству.

Из Лондона был выписан очень дорогой портной, который сшил необходимое количество платьев для сезона.

Мисс Люсинда Трокмортон-Джонс, ранее платная компаньонка молодых девушек, весьма успешно дебютировавших в свете, приехала в Хэвенхёрст, чтобы занять должность дуэньи Элизабет. Это была женщина лет пятидесяти, прямая, как палка, с жесткими, как проволока, седыми волосами, которые она стягивала в тугой узел. На лице у нее всегда было выражение легкого недовольства, как будто она чувствовала неприятный запах, но была слишком хорошо воспитана, чтобы сказать об этом вслух. Вдобавок к этой отпугивающей внешности Элизабет вскоре столкнулась с потрясающей способностью мисс Трокмортон-Джонс часами сидеть неподвижно, не шевеля даже пальцем.

Элизабет не дала себя запугать этому каменному изваянию и стала искать способ смягчить его. Она попробовала называть ее Люси, но каменная леди столь грозно нахмурила брови, услышав это ласкательное обращение, что Элизабет решила поискать другой способ. Очень скоро она его обнаружила. Через несколько дней после своего приезда в Хэвенхёрст Люсинда нашла ее в библиотеке. Элизабет свернулась в кресле калачиком и углубилась в чтение.

— Вы любите книги? — осведомилась Люсинда, с удивлением прочитав заглавие на обложке.

— Да, — улыбнулась Элизабет. — А вы?

— Вы читали Кристофера Марлоу?

— Да, но мне больше нравится Шекспир.

С тех пор у них вошло в привычку каждый вечер после ужина обсуждать прочитанные книги. И вскоре Элизабет поняла, что завоевала невольное уважение своей дуэньи. Она не могла быть уверена в ее привязанности, так как единственной эмоцией, которую она проявила за время их знакомства, был гнев, да и то лишь однажды, по отношению к жуликоватому торговцу из деревни. Это было зрелище из тех, что не забываются. Размахивая зонтиком, с которым никогда не расставалась, Люсинда наступала на злополучного торговца, а он пятился от нее, кружа по всему магазину, в то время как с ее губ ледяным потоком срывались слова, свидетельствующие о такой бешеной ярости, с какой Элизабет еще не приходилось сталкиваться.

— Вспыльчивость — мой единственный недостаток, — чопорно сообщила ей Люсинда, и Элизабет сочла это своего рода извинением.

Элизабет тогда подумала, что Люсинда, должно быть, загоняет эмоции внутрь себя как в бутылку, и они до поры до времени сидят там, пока она пребывает в неподвижности на стульях и кушетках. Они сидят там годы и годы до тех пор, пока в один прекрасный день не вырываются наружу, подобно извержению вулкана.

К тому времени как брат и сестра Камероны вместе с Люсиндой и необходимой прислугой прибыли в Лондон, Элизабет уже знала все, чему могла научить ее миссис Портер, и чувствовала себя в силах справиться с любой ситуацией из тех, что описывала ей эта дама. Надо сказать, что запомнить правила этикета ей было гораздо легче, чем понять, почему им придают такое большое значение. В конце концов танцевать она за шесть месяцев научилась, вести беседу умеет с трехлетнего возраста, а насколько она могла понять, в обязанности дебютантки входило умение вести приятную светскую беседу ни о чем, танцевать и ни при каких обстоятельствах не выдавать своих способностей к мышлению.