Читаем без скачивания Сквозь игольное ушко (сборник) - Ольга Литаврина

Но уж диван-то под супружеское ложе можно будет «надыбать» и у родных! Словом, ребята повеселели и, засучив рукава, принялись мыть окна своей «новой» квартирки. Вскоре окна заблестели, и все вокруг обрело более приветливый вид. Виктор пока не появлялся. Впоследствии Малышевы узнали, что он постоянно живет у своей подруги, а свою жилплощадь использует только для «дружеских банкетов». Так что, по большому счету, молодое семейство, наконец-то вступило в права пользования собственной, практически отдельной квартирой. И хотя осторожные родители Маринки поначалу не разрешили ей брать с собой ребенка в «такие условия», зато все остальное: и двуспальный диван, и новенькое постельное белье, и даже телевизор, магнитофон и плечики в шкафы для лучшей одежды – все было ими благополучно и неотложно «надыбано». Ребенка забирали только на выходные – и всю неделю Марина, как хлопотливая пчелка, упоенно занималась домашним хозяйством. Даже скатерть на стол в гостиной приобрела и новые занавески повесила!

А Венька и вовсе воспрял духом! Он, солидный отец семейства, трудился директором досугового центра, любил детей, числился на отличном счету в Управлении образования да еще и занимался в заочной аспирантуре! Уровень самооценки повышался с каждым днем. Венька с головой погрузился и в любимую работу, и в учебу, и в общение с новыми друзьями – в основном девушками, как это обычно бывает в педагогике. Совершенно не помышляя об измене и не скрывая ни имен и номеров в своей записной книжке, ни даже записок, подложенных в портфель, – он просто не хотел ни с кем ссориться на столь желанном новом месте! – Венька невольно все чаще нарывался на семейные разборки.

Они, кстати, не заставили себя долго ждать. Первый серьезный скандал разразился месяцев через пять после свадьбы, зимой, на день рождения Маринки. Праздновать решили все вместе в ближайший к дате декабрьский выходной. С утра – благо в дневные часы вводились студенческие скидки – втроем забурились в арбатское кафе «Метелица», считавшееся в их кругу самым богемным местечком.

Веньке очень хотелось порадовать бедную Маринку, несколько закисавшую в их коммунальной дыре. Он и друзей-то своих, обоего пола, никого приглашать не стал, благо праздник не у него, а у супруги. Их спутницей стала любимая Маринкина подружка, Ленка Островская, тоже разведенная мать с ребенком.

Поначалу все шло хорошо. С радости по поводу праздника подвыпили, в их понимании, довольно крепко. Во всяком случае, замотанный работой и учебой Венька впервые за долгое время, чуть ли не со свадьбы, ощутил блаженное состояние пофигизма, расслабленности и глуповатого животного счастья. Небывалый жор напал на всех, блюда «подметали» вчистую, и скоро ответственный Венька забеспокоился об оплате. Выгреб из карманов и «лопатника» все что было и попросил принести счет. Маринка, конечно, хотела «продолжения банкета». Продолжать поначалу решили у Малышевых дома. В прекрасном настроении метро и троллейбусом добрались до «своей» улицы Баумана. В квартире, кроме них, никого не оказалось. Зато в холодильнике, стоявшем в «санитарной комнате», нашлись – и бутылочка беленькой, и приготовленный на утро салат оливье. Салат, со вкусным густейшим майонезом, продержался недолго. Правда, поначалу успел нейтрализовать действие беленькой – в результате и ее распили полностью, на троих. Тут пьяная радость дошла до апофеоза. Включили маг, поставили любимые мелодии из «романтической коллекции», и пошли танцы-шманцы: сначала общие, затем – на двоих, по очереди. Чтобы дамы не скучали между танцами, Венька сбегал в магазин и уже на Ленины деньги принес «дамскую» бутылку полусладкого «шампусика».

И понеслось… Хмель все сильнее ударял им в голову. Особенно заметно захмелели дамы – они пошли не по проторенному пути «повышения градуса» напитков, а по кривой дорожке «микста».

Все напасти начались с момента, когда «голодная» Ленка вроде ненароком, но весьма ощутимо прижалась в танце к животу Веньки – соблазнительной женской округлостью пониже пояса. И тут положительный Малышев, глава семейства, вдруг дико возбудился. Тем более «вдруг», что распутная Ленка никогда раньше особым его вниманием не пользовалась. А может, и сама его не цепляла, имея «хахаля» под боком? Во всяком случае, по опыту прежних связей, Ленка разом «вникла» в его новое состояние.

И все пошло кувырком…

Глава 4. Мася

У Чехова есть прелестный рассказ, в котором примерный семьянин, смотритель затерянной в глухой степи железнодорожной станции, приглашая на Новый год распутную свояченицу, рассуждает сам с собой о том, что никакого вреда жизни их с женой визит свояченицы принести не может – «потому как жить хуже, чем они живут сейчас, нигде невозможно»! И только постфактум, когда все предсказанное случается, убеждая героя, что «хуже» – есть куда, и может быть еще «значительно хуже» – вплоть до нищеты и буйной палаты, – герои, уже без сил, вспоминают «произволение господне».

То же случилось и в семействе Малышевых. В тот год и Веньке, и Марине казалось, что ничего хуже их семейных условий и представить нельзя. Денег вечно не хватает, Маринка сидит без работы и начала потихоньку прикладываться к рюмочке; и само их жилье они раньше могли бы увидеть не иначе, как в фильме ужасов!

Но оказалось – можно и хуже, и «значительно хуже»! В тот вечер Венька, стараясь держать себя в руках, поехал проводить пьяную Ленку до дома. Предлагали и Марине ехать к Ленке всем вместе. Но ее так тошнило, так кружились перед глазами стены, что она побоялась не доехать. Единственное, на что хватило ее сил, – всем вместе доехать остановку-другую на троллейбусе до метро…

Веньке потом долго помнилось: они с Ленкой входят через крутящиеся двери, уже шаловливая ручонка лезет к нему под ремень брюк; а Маринка, заслоненная дверью, стоит, ни о чем не подозревая, и что-то новое, теплое, мягкое, делает такими прекрасными ее черты – будто предощущение материнства…

Естественно, что у Ленки дома между ними все и случилось. Причем – то ли от подпития, то ли от Ленкиного темперамента – соитие показалось Веньке куда слаще, чем законные отношения с женой. Так и сплелось все в единый клубок: тянуло временами, то к чистой жене, то к гулящей Ленке. И не уходило, стояло перед глазами тогдашнее лицо Марины – лицо души, прозрачной и уверенной в преданности его, Веньки, супруга и опоры. Кстати, Марина казалась Веньке куда красивее. Ей бы еще Ленкин темперамент… Но тогда она водила бы его за нос! Словом, запутался Малышев капитально. Да тут еще законная жена огорошила известием, от которого в другое время Малышев прыгал бы до потолка. Выяснилось, что она ждет ребенка. Вот так! И все, что казалось неразрешимым, разрешилось просто и легко: Ленка решительно отошла на задний план. Все свободное время Малышев теперь проводил с Мариной.

Он даже окрестил ее новым ласковым прозвищем – Мася. Никогда доселе не умевший даже гвоздя забить, он обнаружил в себе талант мастерового – прибил новые полочки, укрепил дополнительный кухонный столик рядом с их «автономной» плитой. И даже – сам не ожидал! – разорился на фирменный водонагреватель в «санитарную комнату», чтобы была наконец-то горячая вода.

Одно, правда, слегка тревожило. Неожиданно частые звонки Ленки Островской. По поводу и без. Странно, но Ленка как будто заняла нейтральную позицию советницы: и для него, и для Марины. Даже пробовала перезваниваться с Венькиным непростым семейством. Но Веньке гадать о причинах такого ее поведения было недосуг. Беременность Маси вызывала у него тревогу. Еще бы – постоянная тошнота, отвращение к пище и готовке (готовить помогала вездесущая Ленка!). Зеленое лицо, глаза постоянно красные, как от слез. Но самым неприятным было другое. Пока муж работал, Марина, проводя дома одинокие вечера, неожиданно и явно пристрастилась к рюмочке. Началось это так: однажды, обидевшись за что-то на Веньку, безбашенная Марина вознамерилась вызвать у себя выкидыш. Позвонила мужу на работу, заверила, что собирается пораньше лечь спать. Чтобы не удивлялся, что она не отвечает на его звонки. Налила полную ванну ледяной воды – и уселась в нее. Дескать, если капитально простудится и вызовет температуру, то плод отторгнется сам собой. В ванне просидела до полного посинения. С трудом, стуча зубами, спустила холодную воду. И, не выдержав, полезла в семейный шкафчик, где припасли для гостей бутылку портвейна. Впервые ей захотелось не просто «глотнуть», а напиться по-настоящему. И бутылки оказалось для этого вполне достаточно. Она и не заметила, на какой рюмочке «захорошела» по-взрослому. Отпустили все заботы. Улеглась тошнота – даже, наоборот, появилось желание закусить. Все тело согрелось – и скоро теплые волны закачали ее, крутя над головой потолки их трущобного жилья…

Муж ничего не заметил – к его приезду Мася уже спала спокойным сном.