Читаем без скачивания Невеста-обманщица - Кэтрин Коултер

Глядя на Мелисанду, герцог в который раз подивился, что это его родная дочь. Бесспорно, она была самым красивым существом человеческого рода, которое он когда-либо встречал. Ее исключительная красота была заметна уже в детстве, и Мелисанда росла страшно избалованной. Герцог понимал, что домашние, балуя ее и потакая ей во всем, только портят девочку, но и сам был не в силах противиться ее обаянию. Он не мог возразить жене, когда она спрашивала, почему бы девочке не иметь все, что она хочет. И правда, она была так красива, так совершенна, что заслуживала всего. Юдит также считала, что Мелисанды достоин лишь герцог, а не какой-то граф, хотя бы и самый богатый во всей Англии. Но герцогов было не так много — один стоял на краю могилы, а другой еще не достиг совершеннолетнего возраста.

Герцог смотрел на дочь, подыскивая слова, которые залечили бы ее оскорбленное достоинство и потешили тщеславие.

— Ну так вот, — сказала она после нескольких минут молчания. — Ну так вот, он хочет слишком многого. Я не выйду за него, папа. Ты должен написать ему и поставить в известность его высочество, что я нахожу его отталкивающим, таким же отталкивающим, как жаба, каким был и Оглеторп. Я не выйду за него, я выйду замуж за другого. — Она остановилась, переводя дыхание и прижимая свои нежные руки к щекам. — О, папа, а что, если он думает, будто разбил мне сердце три года назад и именно поэтому я до сих пор не вышла замуж? Что, если он решил, будто все эти годы я страдала по нему? О, я не перенесу этого, папа, просто не вынесу! Боже, что мне делать?

«Проклятая гордость, — думал тем временем герцог. — Нечего упрекать теперь девочку, раз я сам так воспитал ее». Неожиданно его осенило, и он улыбнулся про себя.

— Бедняга, — сказал он с горечью, покачав головой.

— Кто бедняга? — резко повернулась к отцу Мелисанда.

— Как кто? Граф, конечно. Человек, который мечтал о тебе целых три года и страдал гораздо больше, чем ты. Он безумно хотел жениться на тебе, Мелисанда, но он понимал свой долг перед Англией и не мог отказаться от него даже ради тебя. Это было делом чести. И ты не должна винить его за это. Он так страдает по тебе, он склонился перед тобой, умоляя о прощении. Он будет просто убит, если получит от тебя отказ. Ты не можешь отказать ему, девочка.

Герцог не собирался говорить дочери, что граф покинул армию десять месяцев назад и все это время и не вспоминал о ней. Она вправе задуматься, что же это за любовь, узнав, что он свободен уже целый год.

— Он тогда словно обезумел, — медленно сказала Мелисанда. — Даже если и допустить, что он посвятил себя выполнению этого абсурдного долга перед родиной, все равно он вел себя очень странно.

— Он — граф Нортклифф, и его поместье — одно из самых больших в Англии.

— Да, это правда.

— У него есть богатство и положение. С его мнением считаются в правительстве. Я слышал, он до сих пор является консультантом в военном министерстве и дает советы даже Эддингтону. Человеку с таким положением просто необходима жена с твоей грацией и умом, чтобы помочь ему в выполнении светских обязанностей. К тому же его считают красивым мужчиной, и, насколько мне известно, он пользуется большим успехом в лондонских гостиных.

— У него слишком черные волосы. И могут быть волосатыми руки. Мне не нравятся такие мужчины.

— Три года назад он тебе нравился.

— Возможно, но я была в то время еще слишком молода. Он выглядел очень суровым тогда, а сейчас, наверное, еще больше. Я никогда не видела его смеющимся, он даже улыбался редко. Я не люблю таких серьезных мужчин.

— У него было ранение, если ты помнишь, и он страдал от сильных болей.

— Да нет, в любом случае в нем нет ни проблеска юмора. Странно, что тогда я не придала этому значения.

— Прости, дорогая, но я не могу поверить, что он был так уж суров. Я прекрасно помню, как он восхищался тобой. Да он просто дня не мог прожить, не увидев тебя. Никто не мог этого не заметить.

Это было правдой, но герцог также знал, что, пробудь граф в обществе его дочери чуть дольше, очень скоро шоры упали бы с его глаз. Герцог всей душой надеялся, что они успеют пожениться прежде, чем это случится.

— Его любовь была не столь заметна, как его преданность стране!

— Теперь он предан только тебе, своей будущей жене. Ты умная девушка, Мелисанда. И я не сомневаюсь, что с таким преданным мужем ты сможешь устроить свою жизнь так, как тебе нравится. Ах, вообрази, как ты будешь блистать в лондонском обществе под именем графини Нортклифф!

Герцог остановился, чувствуя, что семена брошены в землю и как следует обработаны. Осталось только ждать, когда они дадут всходы. Возможно, он даже несколько переусердствовал. Если же все его старания не принесут желанных плодов, то, как это ни грустно, придется применить более решительные меры.

Она выглядела очень задумчивой. Это обстоятельство насторожило герцога, так как на то должны были быть достаточно веские причины. Опасаясь нанести малейший ущерб своей внешности, она обычно избегала умственного напряжения, от которого на ее мраморном лбу могли появиться морщины. Слава Богу, скоро все ее страсти, вздохи, обиды и доводившие его до изнеможения вспышки гнева станут предметом забот другого мужчины. Это, конечно, нелегкий груз, но зато этот человек получит в жены самую прекрасную женщину в Англии.

Герцог задумался, достаточно ли этого для счастья. Он симпатизировал графу Нортклиффу и считал его неплохим человеком. Он не находил графа таким уж серьезным и суровым, как характеризовала его дочь. Напротив, время от времени до него доходили слухи, что граф не чужд никаких человеческих радостей и умеет неплохо повеселиться в компании повес, хотя и не афиширует этого, как всякий умный человек.

Нет, такой шанс выпадает только раз в жизни, подумал герцог. И он его не упустит. Его дочери не на что жаловаться. Она выйдет замуж за молодого, красивого и богатого графа, а семья будет спасена от разорения.

Глава 4

— Ну, что ты скажешь на это, Аликс? Выходить мне за Дугласа Шербрука?

Зачем, думала, глядя на сестру, Александра, люди всегда притворяются, будто интересуются чужим мнением? Почему-то она располагала людей к тому, чтобы поверять ей свои самые сокровенные тайны и спрашивать ее мнение, но, конечно же, она никогда не ожидала, что кто-нибудь станет следовать ее советам.

Подняв голову, она произнесла ясным чистым голосом:

— Я думаю, Дуглас Шербрук достоин самой красивой женщины в мире.

Мелисанда, носившаяся по своей спальне, будто молодой жеребенок, встала как вкопанная.

— Что ты сказала?