Читаем без скачивания Истории таверны «Распутный единорог» - Роберт Асприн

— Я действительно знаю многое о нем. Более чем достаточно, чтобы представлять для него большую угрозу.

— А он много знает о тебе?

Сме снова улыбнулся.

— Он даже не знает, что я здесь. Если бы знал, я уже был бы трупом.

Они проговорили до рассвета. Маша все решила для себя. В случае неудачи ее ждала ужасная участь. А жизнь ее дочерей и матери стала бы невыносимой. Но и продолжай она прежнюю жизнь, они все равно были обречены. Она могла умереть от лихорадки или пасть от руки убийцы, и у них не стало бы ни кормильца, ни защитника.

Как бы то ни было, Сме подчеркнул, что маг охотится за ней, хотя в этом не было-необходимости. Единственным способом защиты было нападение. У нее не было другого выбора, кроме как ждать заклания подобно онемевшей от страха овечке. Правда, в данной ситуации, прежде чем забить, овечку будут еще и мучить.

Сме знал, что говорит, когда намекал, что она отчаянная.

8

Когда подоспел «волчий хвост», ложный рассвет, она с трудом встала, прошла в свою комнату и посмотрела в окно. Так и есть, трупы рагги исчезли.

Вскоре проснулась Кхем, посматривая веселыми глазенками, и попросила покушать. Маша покрыла ее поцелуями, и плача от радости, приготовила завтрак. Сме ушел, обещав вернуться до полудня. Он дал ей пять шебушей и несколько мелких монет. Маша разбудила мать, отдала ей деньги и сказала, что несколько дней ее не будет. Валлу хотела задать вопрос, но Маша твердо сказала, что лучше ей не знать больше того, что она знает сейчас.

— Если Эвроен поинтересуется, где я, скажи, что меня позвали помочь при родах у богатого крестьянина. Если он спросит его имя, скажи, что его зовут Шкидур-ша-Мизл. Он живет далеко отсюда и приезжает в город всего два раза в год, не считая особые деловые поездки. Не обращай внимания на эту ложь. Как только я вернусь — а это будет скоро — мы сразу же уедем отсюда. Упакуй в тот мешок все, что потребуется для дальней дороги. Одежду, столовые приборы и лекарства. Если Кхем станет хуже, дай ей порошок Сме.

Валлу запричитала, и Маше пришлось ее успокаивать.

— Спрячь деньги. Нет! Оставь один шебуш так, чтобы Эвроен обнаружил его, когда начнет искать. Остальные спрячь так, чтобы не нашел. Найдя шебуш, он пойдет пьянствовать, а тебя не будут беспокоить ни он, ни его расспросы.

Когда пылающий медный шар полуденного солнца достиг зенита, пришел Сме. У него были воспаленные глаза, но он не казался усталым. Он притащил ковровый мешок, из которого извлек две темные накидки, две мантии и маски, которые священники Шальпы носили на людях.

— Как ты отделалась от матери и детей? — спросил он.

— Сосед взял девочек до прихода матери с покупками, — ответила она. — Эвроен так и не появлялся.

— Он долго не появится, — сказал Сме. — Я бросил ему монетку, когда встретил пошатывающегося на пути. Он, конечно, схватил ее и помчался в таверну.

— «Меч-рыба» отплывает через три дня. Я договорился, что нас возьмут на борт и укроют, если отплытие задержится. Все утро я был страшно занят.

— Включая прием ванны, — заметила она.

— Даты и сама не особенно благоухаешь, — сказал он. — Сумеешь выкупаться, когда доберемся до реки. Надень это.

Она пошла в свою комнату, разделась и набросила мантию священника. Когда она вышла, Сме был полностью одет. Из-под мантии торчал мешок, прикрепленный к ремню.

— Дай мне свою старую одежду, — сказал он. — Мы спрячем ее за городом, хотя не думаю, что она нам понадобится.

Маша отдала одежду, и он спрятал ее в поясную сумку.

— Пошли, — сказал он.

Она не последовала за ним к двери, Сме обернулся и спросил:

— В чем дело? Струсила?

— Нет, — ответила она. — Только… мать очень близорука. Боюсь, ее будут обманывать на базаре.

Он засмеялся и сказал что-то на незнакомом языке.

— Ради Игила! Когда вернемся, у нас будет достаточно денег, чтобы тысячу раз скупить весь сельский рынок.

— Если вернемся… — прошептала она. Ей хотелось пройти в комнату Лузы и на прощанье поцеловать детей. Это было глупо. Решимость могла покинуть ее, зайди она к ним сейчас.

Они вышли из дома, преследуемые взором Шмурта. Он был слабым местом в их алиби, но они надеялись, что алиби им не потребуется. Сейчас он был слишком ошеломлен при их появлении, чтобы что-то сказать. А идти к солдатам он побоится. Возможно, он подумал, что два священника тайно проникли в дом, и было бы неуважительным вмешиваться в их дела.

Спустя полчаса они сели на лошадей, которых по договору со Сме привязали к дереву за пределами границы города.

— Ты не боялся, что их украдут? — спросила она.

— В траве у реки прячутся два дюжих молодца, — сказал Сме.

Он помахал рукой, и она увидела, как появились двое. Махнув в ответ, они направились в сторону города.

Вдоль реки Белая Лошадь шла изъезженная дорога, то приближаясь к реке, то уходя далеко в сторону. Они ехали по ней часа три, пока Сме не сказал:

— В четверти мили отсюда стоит старый каменный дом. Передохнем немного. Не знаю, как ты, а я устал.

Отдых обрадовал Машу. Стреножив лошадей у высокой бурой степной травы, они улеглись в развалинах. Сме моментально уснул. Какое-то время ее одолевали мысли о семье, как вдруг она почувствовала, что ее тормошит Сме. Наступал рассвет.

Они поели немного сушеного мяса с хлебом и фруктов, а потом снова сели на лошадей. Напоив их в реке, напившись сами, они проехали легким галопом еще часа три. А потом Сме натянул поводья и показал на деревья в четверти мили. За ними, на другой стороне реки возвышались величественные скалы. Но из-за деревьев по эту сторону реки Белая Лошадь их не было видно.

— Вон там спрятана лодка, — сказал он. — Если ее не стащили. Вроде непохоже. Немногие отваживаются приближаться к острову Шугти.

— А охотники, доставляющие меха с севера?

— Они держатся восточного берега и приплывают только в дневное время. Быстро.

Они проехали скалистую местность, минуя какие-то низкорослые фиолетовые кустарники и деревья с причудливо перекрученными ветками. Мимо проскочил кролик с длинными ушами, заставив лошадь Маши приостановиться. Она справилась с ней, хотя не ездила на лошади с одиннадцати лет. Сме был рад, что эта лошадь досталась не ему. Весь опыт его верховой езды ограничивался несколькими уроками, взятыми у фермера после приезда в Санктуарий. Он был бы счастлив никогда больше не садиться на коня.

Деревья росли футах в пятнадцати-двадцати от берега. Они спешились, сняли седла и снова стреножили лошадей. Потом пошли через высокие, похожие на тростник, растения, отмахиваясь от мух и других надоедливых насекомых, пока не вышли к воде. Здесь рос высокий тростник и на холмике болотистой почвы стояла лодка Сме. Это был выдолбленный из бревна челнок, способный выдержать не более двух человек.