Читаем без скачивания Временные неприятности (сборник) - Дмитрий Иванов

Учёба и местечковая дрессура закончились звуками, напоминающими хлопок подкидной доски в цирке, выбрасывающей акробата под купол шапито.

«Это она его тапком приласкала», – догадался проницательный профессор и с еле контролируемым гневом налил себе чашку отвратительного овсяного эрзац-пойла. Настоящий имперский элит-кофе, отоваренный по полугодовому талону на деликатесы, закончился неделей раньше. Как, впрочем, и другие натуральные продукты.

Унылый таракан прусачьей боевой выучки грустно отбежал в сторонку, чтобы не угодить хозяину под горячую руку. Рыжеусый гренадёр в блестящей на солнце хитиновой кирасе был настолько голоден и от этого неуклюж, что по пути порвал паутину, третий день тщательно сплетаемую заезжим любителем кружев и мушиного ливера. Праправнук самой Арахны чуть не задохнулся от негодования, упустив спросонья такую желанную добычу.

Внутренности холодильника уныло отсвечивали голубым полумесяцем масла, уже потерявшего всякую надежду попасть кому-то в рот. Генномодифицированные продукты хоть и хранятся долго, но через месяц теряют первоначальную привлекательность. Мало того, всем давно известен букет хронических заболеваний, вызываемых регулярным употреблением ГМО.

Но Сенечкину до вреда синтетики не было бы дела, да только без пополнения энергии невозможно трудиться. Хорошо ещё, ближе к старости потребности организма становятся всё меньше. Теперь профессор мог не открывать холодильник день-другой. А ведь когда-то, лет шесть, или даже семь назад, дверца его хлопала с завидной регулярностью. Кстати, именно с подобного же двухкамерного чуда всё и началось. Понятно, что нынче холодильник не так и важен, если принять во внимание искусственность всякого почти натурального продукта, А тогда… Помнится, в те времена с продовольствием было куда как лучше. С продовольствием естественного природного происхождения.

А завязка событий вытанцовывалась настолько фантастическая, что чуть не повергла Сенечкина в шок. Однажды он проснулся ночью от непонятного шума, исходившего с кухни. Будто кто-то ходил по старинным половицам времён далёкого самодержавного благолепия. Между тем, никого в квартире, располагавшейся в особняке, некогда принадлежавшем князьям Полугагариным, не было. Разумеется, не было – профессор проживал иноком от науки, всю сознательную жизнь исповедуя культ холостяка-аккуратиста. Прислушавшись, Сенечкин определил – источник звука в стареньком холодильнике, который он накануне отключил для плановой разморозки.

Профессор открыл дверцу в царство искусственного холода и немедленно оказался сражён увиденным. Морозильная камера кишела какими-то червячками. Белыми, с коричневыми шапочками безмозглых головок, похожих на спичечные. И при этом – никакого запаха, связанного с разложением пищевых белковых продуктов. Никакого! Да и не было внутри холодильника ничего натурального, никаких продуктов – вымыто всё тщательно. Питался Сенечкин целую неделю до этого дня исключительно на работе, допоздна там задерживался, уехав ранним утром. А в холодильнике хранил лишь десяток ампул с лекарственными протекторами, поддерживающими изношенный в юности позвоночник.

Но ампулы же с лекарствами – закрыты герметично. Стало быть, объяснить появление червей в холодильнике стандартным образом не представлялось возможным.

Сенечкин и не стал ничего объяснять. Он попросту выгреб непрошенных гостей в мусорный пластиковый контейнер и отправился на работу. К вечеру в морозильной камере снова появились черви. «Назревающая перманентность процесса становится навязчивой!» – так подумал профессор. А простой человек рассудил бы проще – достало всё это!

Но и тогда, засидевшись на кухне, Сенечкин не стал дотошно выискивать причину, по которой его атаковали незваные гости. Он просто ещё раз со всем тщанием убрал внутренности холодильного агрегата, вымыв его тёплым мыльным раствором.

А звуки шагов, покашливание и кряхтение по вечерам и на рассвете, между тем, не прекращались. Но после появления материальных червей последнее умозрительное обстоятельство казалось малозначимой игрой воображения, которую легко было списать на обычную усталость.

Следующим утром из вновь появившихся за ночь червей-личинок вылупилась моль, которая тут же встала на крыло (как подумал Сенечкин с горькой иронией фаталиста) и заполонила квартиру профессора. Это был шок! Почему? Да просто данный вид насекомых уже несколько десятилетий числился в международной Красной Книге – как вымирающий. И ещё, по не подтверждённым пока данным, два года назад и вовсе исчез в месте своего последнего обитания, где-то в Патагонии.

Последнее обстоятельство заставило Сенечкина крепко задуматься. Что такое происходит у него на кухне? И откуда, собственно, взяться живому уголку внутри холодильника «ЗИМ-а’Stinol»? Если даже предположить, что где-то на планете остались тщательно оберегаемые энтомологами жалкие останки бабочек-паразитов, хранящиеся в музейной тиши, то они давно лишены репродуктивных свойств. И то – эти не в своём, как говорится, отечестве, а где-то аж на юге Южной Америки, вообще в другом полушарии.

И что за звуки профессор слышит по ночам? И почему вдруг иногда ему чудится запах нафталина на кухне? Чего-чего, а нафталина в квартире профессора отродясь не бывало.

Итак, червячки оказались не просто червячками, личинками моли. А конкретно, платяной или же меховой моли. Tinea pellionella, если перейти на омертвевший язык гордого Рима.

Хорошо, личинки. Но как они проникли в очень плотно закрывающийся холодильник? Вероятно, только изнутри. А тогда что? Неужели пространственный переход, о каких уже не одно столетие пишет мировая пресса? Силовые узлы Земли, Бермудский треугольник, Море Дьявола, атмосферное электричество… эксперименты Николо Тесла, лучи смерти. Что-то из этой области.

«В любом случае факт появления личинок моли совершенно объективен, и посему необходимо провести наблюдение за процессом материализации червей внутри морозильной камеры», – решил профессор. В переводе на язык рядового обывателя данная мысль означала только то, что следует проследить, откуда берутся личинки моли.

Спустя несколько часов внутрь агрегата «ЗИМ-а’Stinol» на кухне профессора Сенечкина уже была установлена миниатюрная камера видеонаблюдения, картинка с которой выводилась на монитор в кабинете хозяина квартиры. Кроме прямой трансляции, запись с камеры велась на электронные носители круглосуточно.

Ждать результатов пришлось недолго. Буквально на следующий день Сенечкин, просматривая ночную запись, увидел н е ч т о. Сначала изображение задней стенки холодильника сделалось студенистым, завибрировало, будто информация передавалась с помехами. Подёргивания сопровождались характерными полосками и мозаичным непостоянством кадровых фрагментов. Потом словно резкость кто-то навёл. Изображение сфокусировалось, но немного в модифицированном виде. Вместо белого пластика отделки на экране профессорского терминала теперь отчётливо просматривалась деревянная поверхность, покрытая морилкой.

Она была видна минуту-другую, а потом исчезла. А через месяц у Сенечкина накопилось множество видеоматериалов, на которых стенка холодильника превращалась на время в деревянную. Метаморфозы длились от нескольких секунд до двух-трёх минут, но никогда дольше.

Нехитрые рассуждения привели профессора к совершенно логичным выводам. Деревянная поверхность, которая видна на мониторе, не что иное, как стенка или дверца платяного шкафа. А иначе, откуда бы было взяться личинкам платяной же моли. Логика налицо, но пока это всего только гипотеза, поскольку меховой моли в естественных условиях ПОПРОСТУ НЕ ОСТАЛОСЬ.

Сенечкин бросил второстепенную, как он теперь считал, тему по изучению топлива межпланетного корабля андроидов, потерпевшего катастрофу два года назад. Попытка синтезировать нечто подобное энергетической субстанции с «тарелки» и собрать двигатель, что называется, по образу и подобию, зашли в тупик. Передав дела по топливу своему заместителю, молодому, горячему, азартному, он сам целиком переключился на исследование «белого ящика». Так уже в шутку начали называть профессорский холодильник ассистенты Сенечкина.

Большую часть работ по исследованию таинственного явления пришлось перенести на дом. Что сказать, наблюдать за метаморфозами, происходящими внутри «шляпы фокусника» (ещё одно название агрегата «ЗИМ-а’Stinol»), в режиме реального времени оказалось крайне интересно. Но постоянно хотелось есть. Поэтому Сенечкин набил холодильник продуктами и включил его в сеть. Моль теперь не плодилась, демонстрируя профессору борьбу за выживание вида; личинки, как им и положено, замерзали по системе no frost. Но наличие чешуекрылых Сенечкина больше не волновало – хотелось увидеть, что же там, по ту сторону холодильника. Или платяного шкафа?