Читаем без скачивания Первоклашкины сказки - Светлана Славная

И кроссовки зарыдали, утирая слезы длинными шнурками.

– Так вам и надо, эгоистам, – проворчал старый, потертый мешок. – Эх, молодежь… Только о себе и думают. А то, что других подвели, их совершенно не волнует!

Кроссовки переглянулись.

– А ведь верно. Из-за нас Катина команда проиграла. Значит, мы должны все исправить!

Долго предаваться отчаянию кроссовки не стали. Все же они были спортивной обувью, и с самого рождения имели стойкий характер и волю к победе. Когда наступила ночь, и Катя уснула, они выбрались из мешка и принялись тренироваться, бегая на перегонки и преодолевая препятствия.

Тренировались они и на вторую ночь, и на третью, лишь к утру забираясь обратно в мешок с высунутыми от усталости языками.

И вот наступила пятница, а с ней – очередной урок физкультуры. Учитель опять объявил эстафету, и Кате снова достался решающий этап.

Это был черный день для ее команды. Ребятам не везло. Один за другим они допускали промахи и ошибки. И вот Катя помчалась вперед.

О, кроссовки не зря трудились ночи напролет! Она мчалась, почти не касаясь пола. Даже учитель разинул рот от удивления. Разрыв с соперником сокращался, болельщики чуть не сорвали голоса, и вот – о, чудо! – Катя коснулась финиша. Первая!

– У тебя что, сапоги-скороходы на ногах? – восхищенно сказал учитель. – Не хочешь ли записаться в легкоатлетическую секцию?

Вечером мама с удовольствием слушала Катин рассказ, и вдруг спохватилась:

– Да, а ведь завтра суббота. Тебе все еще нужны кроссовки на липучках?

– Что ты, мама, – улыбнулась Катя. – У меня замечательные кроссовки. Сегодня они выручили всю нашу команду.

Линейка, которая любила сутулиться

– Выпрями спину! – говорила линейке точилка. – То так скукожится, то этак перекорежится… Противно смотреть!

– Ну и не смотри, – отмахивалась линейка, устраиваясь поудобнее в подставке для карандашей.

– Но ты же линейка! По тебе должны чертить ровные линии, а не какие-то там загогулины. Ты никому не будешь нужна!

– Скажу тебе по секрету, – лениво зевала линейка, – я видела в магазине транспортир. Так он совсем горбатый! А ведь покупают.

– Ну и что, – не сдавалась точилка. – Может, у него природное предназначение такое. Как у верблюда. Но ты ведь не транспортир!

– Если понадобится, я всегда успею выпрямиться, – беспечно отвечала линейка. И действительно, она ни разу не подводила свою хозяйку. Катя никогда не видела ее кривой.

Но однажды линейка выпрямиться не успела. Она так удобно облокотилась о край подставки, но неожиданно в комнату вошла Катина мама, и сразу ее увидела.

– Фу, какая кривая линейка! – сказала Катина мама и выбросила ее в мусорное ведро.

Вечером Катя села делать уроки и обнаружила пропажу.

– Где моя линейка? – спросила она удивленно.

– Кажется, она была в подставке, – сказала кукла Глаша.

– Может, она упала на пол? – предположил Голубоглазый пингвин.

– Нет, я бы ее сразу учуял, – ответил пес Верный.

И все стали бегать по комнате и кричать:

– Ау! Ау, линейка!

– Я здесь, – донесся до них слабый голос откуда-то с кухни.

– Где?

– В мусорке…

– Что ты там делаешь?!

– Да вот… решила измерить глубину ведра.

– Ну и как?

– Глубокое. Обратно не выбраться.

Кинулись все на помощь линейке. Достали ее из ведра. Долго она мылась горячей водой, с хозяйственным мылом. А потом принялась за дело: стала помогать Кате с уроками.

– А зачем ты полезла мерить ведро? – улучив момент, спросила ее точилка.

– Мерить – моя профессия, – отрезала линейка и отвернулась, показывая, что обсуждать тут нечего.

С той поры она сидела ровно. Ни разу не скособочилась.

– Что-то ты сама на себя не похожа, – удивлялась точилка.

– Напротив, на себя-то я и похожа. Я ведь линейка. А не какой-нибудь там… транспортир!

Хитрая двойка

Жила-была двойка. Никто ее не любил, и было ей от этого очень грустно. «Почему мне никогда не радуются? – думала она. – Я ведь такая красивая. Почти как лебедь!»

Но мальчики и девочки, увидев двойку, только хмурились и вздыхали, а некоторые даже начинали подозрительно шмыгать носами. И то правда, за что ее любить, такую вредную?

Только Сережа Санечкин не гнал и не ругал двойку, но сидеть в его тетрадках было скучно: он вообще не обращал на нее никакого внимания.

Да, не радостно жилось двойке. Но вот в один прекрасный день Сережу пересадили за парту к Кате Синичкиной. Что это была за девочка! Только представьте: над тетрадкой покачиваются пышные бантики, а в тетрадке-то чистота, благодать, буковки все воспитанные, циферки культурные, не то, что у Сережи!

Стала двойка думать да гадать, как бы к Кате перебраться. Ясно, что учительница ей в этом деле не поможет. Ни за что не пошлет туда, куда хочется! И тут ей неожиданно повезло.

Вы, наверно, подумали, что Катя забыла выучить урок? Нет, такого с ней никогда не случалось. Урок забыл выучить Сережа, и положил свой дневник на учительский стол рядом с Катиным.

Сидят двойка с пятеркой, каждая на своем привычном месте. И тут двойка говорит:

– Эй, толстопузая! Не надоело ли тебе на одном месте куковать? Неужто не хочется мир посмотреть, себя показать?

– Отчего же – на одном? Я со многими ребятами дружу, часто путешествую, – возразила пятерка.

– Разве это путешествия… Все по чистенькому да по гладенькому. Ты и жизни-то не нюхала, борьбы ее да тревог не знаешь!

Пятерка от неожиданности даже рот открыла.

– Хочешь, я тебе помогу? – продолжала двойка. – Расширю, так сказать, кругозор?

– Как?

– Полезай сюда!

И двойка с пятеркой быстро поменялись местами.

Пришла Катя из школы домой. Взяла мама ее дневник, чтобы расписаться за неделю, и глазам своим не поверила.

– Что ж ты, доченька, новостью не поделишься?

– Какой новостью?

Взглянула Катя в свой дневник – и как закричит:

– Мамочка, мамочка, это не моя двойка! Не получала я ее!

А в это время Сережина мама разглядывала под лампой пятерку. Красная, пухлая, гордая и уверенная в себе. Настоящая пятерка! Первая за все время учебы сына.

– Сереженька! Какой ты молодец!

«Издевается», – подумал Сережа. А мама уже папин номер набирает:

– Сережка-то наш пятерку получил!

– Ну, порадовал! – басит в трубку отец. – Скажи ему, привезу вечером велосипед.

Вытянул Сережа шею, скосил глаза, видит – и правда, в дневнике пятерка стоит. Покраснел он, как рак. Понял, что путаница произошла. А как об этом маме сказать?

У Кати дома слезы:

– Ты только посмотри, какая я красивая, – лепечет двойка. – На лебедя похожа!

– Видеть тебя не хочу! – рыдает девочка. – Откуда ты только на мою голову свалилась?

Ну, Катя-то к вечеру успокоилась, решила в понедельник все у учительницы выяснить. А у Сережи сплошные неприятности. Вернулся папа с работы, зовет сына:

– Ну-ка, пятерочник, полюбуйся, что я тебе привез!

Выглянул Сережа в коридор и обомлел: стоит перед ним велосипед – красавец из красавцев, даже скорости переключаются! Совсем худо стало Сереже. Убежал в свою комнату, раскрыл дневник. Смотрит на пятерку, слезы от злости кулаком по носу размазывает:

– У, гадкая! Что же мне теперь делать?

Растерялась пятерка. Никто с ней так еще не разговаривал. Может, и правда она жизни не знает?

Всю ночь проворочался Сережа, глаз не сомкнул, а утром встал – и за учебники. Мама с папой счастью такому поверить не могут, прикрыли тихонько дверь и на кухню ушли, чтобы не мешать.

В понедельник, только учительница в класс – подходят к ней Катя с Сережей, и оба дневники протягивают.

– Как же это я Санечкина с Синичкиной перепутала! – ахнула учительница. Зачеркнула Кате двойку, приписала рядом пятерку. Хотела Сережину пятерку зачеркнуть, а он говорит:

– Подождите, Елена Петровна! Вы меня спросите сначала…

А что же двойка? Не удался ее хитрый план. Осталась она бездомной и бесприютной.

Заплакала двойка, да только никому ее не было жалко. Вот так!

Последний звонок

Школьный звонок честно старался быть строгим. Он отвечал за соблюдение расписания, а это требовало большой организованности и пунктуальности.

Однако он очень любил ребят, и потому иногда отступал от собственных правил. То немного задержится, чтобы подождать опаздывающих на урок. А то решит, что ребята слишком устали, и начнет звенеть раньше положенного, чтобы отпустить их на переменку.

Но если в каком-нибудь классе писали сложную контрольную работу, он звенеть не торопился: давал всем время подумать, закончить, проверить ошибки. Настенные часы частенько ругали его за мягкотелость, но он с ними не соглашался: