Читаем без скачивания Сказки старого дома - Ася Кравченко

Обычная работа

— Мне за тебя было просто стыдно! — говорила мама после ухода гостей. Ташка угрюмо молчала. — Во-первых, изволь быть вежливой со взрослыми! А во-вторых, как так можно: взять чужие туфли и разрисовать?!

— Твоя Рита ещё спасибо скажет, — вдруг сказал папа.

— А с вином, что это ещё за новости? — не сдавалась мама.

Папа почему-то захохотал.

— Ты вместо того, чтобы смеяться, лучше бы наказал ребёнка!

— Ташка, давай я тебя накажу, — папа никак не мог перестать смеяться. — Встань в угол!

— В какой? — с готовностью откликнулась дочь.

— Лев! Что вы за балаган устраиваете? Хороши оба!

И мама ушла. А папа и Ташка захохотали.

Хлопнула дверь спальни.

— Мама, кажется, и вправду обиделась, — папа посерьёзнел.

А Ташка залезла к папе на колени.

Ташка уже совсем большая и на коленях умещается с трудом.

— Что ты там им наговорила сегодня? — спросил папа.

— Пап, ты их когда-нибудь слушал? Они спрашивают одно и то же. Я в сотый раз им рассказываю: сколько мне лет, в каком я классе и кем собираюсь быть. Но они же не слушают.

— Знаешь, — сказал папа, — меня в детстве научили: если неприятному собеседнику мысленно надеть на голову ведро, он быстренько заканчивает разговор и уходит. А если он особенно настырный, то по ведру надо постучать.

— Ну и как, действует?

— До сих пор этим пользуюсь, — и оба захохотали.

А потом папа спросил:

— Что с мамой будем делать?

Ташка не знала.

— Ладно, беги спать. Завтра что-нибудь придумаем.

В коридоре домовой деловито слезал с антресолей. В руке болтался чемоданчик.

— Ты куда? — спросила Ташка.

— На работу. А ты что такая грустная?

— Мы с мамой поссорились. Из-за Ритиных туфель.

— Подумаешь. Маринка! — вдруг крикнул домовой.

— Что ты делаешь? — зашипела Ташка.

— Иди в свою комнату, я сейчас приду. Маринка! — снова крикнул он.

Вскоре раздались шаги: мама прошла из спальни в гостиную.

— Лев, ты меня звал?

— Ну вот и славно! — обрадовался Сосед, появляясь в детской. — Теперь они сами справятся. Терпеть не могу оставлять ссору в доме на ночь.

— Почему ты думаешь, что они помирятся?

— Ах, Наталья Львовна. Это же так просто! Папа хочет помириться, и мама вроде не против. Сложно только сделать первый шаг.

— Это и есть твоя работа? — поняла Ташка. — Возьми меня с собой на работу, пожалуйста.

— Завтра рано вставать.

— Ты прямо как мама с папой. Они меня тоже никогда никуда не берут: «Завтра рано вставать».

— Хорошо. Пойдём. Только с утра никаких невыспавшихся лиц и не открывающихся глаз.

Ташка быстро-быстро закивала.

— Тогда ждём, когда все уснут.

Ночь была тёмная-тёмная, тихая-тихая.

Мама зашла проведать Ташку, и дочь сделала вид, что спит.

Ташка и вправду почти заснула, когда домовой потянул её за рукав.

— За мной! — скомандовал Сосед. И бесшумно заскользил в темноте. Ташка кинулась вслед, но тут же наткнулась на угол.

— Аккуратнее! — шепнул домовой. — Так всю квартиру разнести можно!

Наконец ночная смена выбралась из детской и попала в гостиную.

— Ну что ж, приступим! — Сосед засучил рукава, порылся в портфеле и вручил Ташке фонарик. — Посвети мне, пожалуйста. — Затем Сосед вытащил какой-то мешок, встряхнул и повесил около окна. — Ловушка для снов, — пояснил он.

— О! Как она работает?

— Сам не знаю! — признался домовой. — Но ведь тебе сны снятся? — Ташка кивнула. — Значит, работает. Только не свети прямо на него, спугнёшь.

Ташка уселась перед мешком. Мешок не заставил себя долго ждать и очень скоро начал тихонько шевелиться и перекатываться.

— Повезло: уже прилетел кто-то, — шепнул домовой.

— Можно посмотреть?

— Ни в коем случае! Спугнёшь! И никому в доме сны не будут сниться.

Тут мешок заходил ходуном и стал подпрыгивать.

— Сегодня кто-то беспокойный попался.

Сосед долго шарил рукой в мешке.

— Поймал, — сообщил он наконец и вытащил за шиворот худенькую тень. — Смотри какой! — Тень размахивала руками и брыкалась. — Похоже, это Заславский с маминой работы. Опять что-то затеял и спать никому не даёт. Отправим-ка его за окошко. Пусть снится другим.

Мешок сразу успокоился.

Домовой довольно хмыкнул, затем опять порылся в портфеле, достал большую деревянную трубку, похожую на докторскую, приложил её к стене и стал слушать.

— Всё понятно, трещина. Такие праздники не проходят даром. Не понимаю, как в вашем возрасте вы вообще выносите нашествия гостей.

— Ты с кем разговариваешь?

— С домом. Наталья Львовна, достаньте, пожалуйста, пластилин. Пока ничего страшного: замажем, и так поживёте. — Домовой быстро размазал пластилин по стене. — Теперь послушаем здесь, — Сосед извлёк из своего чемоданчика молоточек и постучал по батарее. — Тебе нравится звук?

— Нет.

— Какой-то болезненный, — согласился домовой и что-то подкрутил. — Укройтесь потеплее и не жалейте горячей воды. — Теперь смажем дверные петли…

— Сливочным маслом? — Ташка решила было ничему не удивляться, но тут не удержалась.

— Подсолнечное они любят меньше.

— А зачем ты льёшь молоко на пол? — Ташка едва успела отпрыгнуть.

— У половиц сухой кашель.

— Но ведь молоко…

— Несомненно, ты знаешь лучше, как лечить половицы, — рассердился домовой.

Ташка умолкла. А Сосед забрался под потолок и стал дуть в вентиляционное отверстие.

— Ду-ду! — загудел дом.

— Скрип-скрип, — откликнулись половицы.

— Дзынь, — зазвенело стекло.

На земле темным-темно,В окнах свет погас давно,Ветер воет над трубой.Спать пора бы нам с тобой.Сны слетаются, как птицы,Только нам совсем не спится,Напевает дом ночной,Ему вторит домовой.

— Какая красота! — Сосед, довольный, потирал руки. — И ведь не скажешь, что дом — старичок. Пойдём.

— Мы уже сделали всю работу?

— Нет. Я должен ещё укачать маленьких детей.

— Где ты их берёшь, детей?

— В детской.

— Я уже не маленькая! — обиделась Ташка.

— Как знаешь. Не хочешь, не буду тебя укачивать. Но если что — зови. Ташка добралась до своей кровати.

Обычно она засыпала быстро. А тут, закрывшись одеялом до подбородка, долго ворочалась. Скрипнуло что-то в коридоре. Послышались шаги. «Это ходит у себя ведьма Нина Петровна», — подумала Ташка. И ей стало как-то неуютно и страшно.

— Сосед, — тихо позвала она. И домовой сразу появился из темноты. — Ты не посидишь со мной? Там Нина Петровна.

— Какая Нина Петровна?

— Ты знаешь, что она ведьма?

— Милейшая женщина, к тому же она спит давно.

— Всё равно, тут темно как-то.

— Слушай, я открою тебе тайну, — Сосед пристроился около Ташкиной кровати. — Темнота, принцесса, это чудо! В ней живут неведомые звери — носогрифы, какадусы, летукошки. Эти звери сказочно ужасны. Шерсть у них блестит и зубы остры. Но не бойся их, моя принцесса. Ведь они твои, они ручные. И они мгновенно исчезают, стоит только перестать в них верить… Милая, чего тебе бояться? Я с тобой пасу зверей во мраке. Скармливаю им людские страхи…

— Почему ты называешь меня принцессой?

— Все девочки в девять лет принцессы.

— А в десять?

— В десять? — домовой задумался. — В десять некоторые начинают сомневаться в своей власти. А стоит только засомневаться, как теряешь и власть, и королевство.

— Нет-нет! — сквозь сон сообщила Ташка. — Я не сомневаюсь.

Мокрое Рождество

Новый год не наступал долго-долго. А когда наступил… Уж лучше бы не наступал.

Всё было как всегда. И опять ничего не произошло.

Ташка и сама толком не знала, что должно было произойти. Но не произошло НИЧЕГО. Пахло ёлкой и мандариновой коркой. У мамы «в кои-то веки раз» не было спектакля. Она долго готовила. И прогоняла Ташку с Монахом, которые бродили вокруг и таскали вкусненькое.

А потом мама с папой сели за стол и долго ели, выпивали и глядели в телевизор.

Потом была речь президента. И мама с папой чокались:

— Последний раз в этом доме!

— Как последний раз? — испугалась Ташка.

— Весной переезжаем. Дом сносят.

О том, что дом сносят, говорили всегда. Говорили и говорили. Так что можно было об этом не думать.

За окном грохотал салют: все, кому не лень, запускали петарды. Ташка сидела и смотрела на салют. А потом зачем-то спросила:

— Ну а что теперь?

— Теперь — спать.

— Нового года ещё целый год ждать, — жаловалась Ташка Соседу. — И не факт, что следующий будет лучше.

— А подарки?

— Разве это подарки? Варежки и блокнот. Просто нужные вещи.