Читаем без скачивания Фантастика 1990 год - Владимир Фалеев

– Да…

– Что да?!

– Я здесь начальник…

– Да какой вы начальник!

– По сантиметра-ажу,- неожиданно строго протянул Ло, словно оскорбившись моим сомнением.

– По… чему?

– У меня 154, на целых пять выше средней,- с неожиданной гордостью изрек Ло, и впервые за время нашего знакомства на его лице появилось отражение чего-то похожего на чувство собственного достоинства.

– Начальник по росту, что ли?

– Ну конечно! Я не дотянул всего один сантиметр до контроллера,- горестно вздохнул он.

В полном смятении я сдвинул рычажок, уничтожая изображение биолога, и уставился в потухший экран.

Рост - основной показатель для определения места человека в обществе? Ну и общество!…

Я долго переваривал эту новость, пребывая в состоянии, близком к возмущению. Возможно ли вообще такое? - растерянно думал я. А, собственно, чем этот показатель хуже иных, принятых у землян? Разве деньги - логичнее? Лучше принадлежность к какому-то вероисповеданию, к какой-нибудь хунте, расе, национальности? Разве у землян ум и способности - единственные качества, ведущие по общественной лестнице вверх? А тут - рост…

Я - великан среди здешних людей - могу стать, наверное, фигурой номер 1. Может быть, высочайший в цивилизации, где рост - один из основных критериев превосходства! Двадцать девять сантиметров выше среднего. Ну надо же! Вероятно, мой возможнсти продвижения тут безграничны. К тому же не дурак, сообразителен. Вспомни, профессор Петров, сетовал: “Если бы вы не были таким лентяем…” Что же мне уготовано? Директор института или какого-нибудь центра? Нет уж… Мэр, министр, президент! Конечно, куча советников, консультантов, референтов. Черт возьми, это, наверное, не так и сложно!

Только не зарываться…

Проклятая лихорадка открывающихся возможностей. Слегка вспотел лоб, зачесалось между лопаток, легкая дрожь изнутри поднималась к скулам. И награды дают за рост?…

Я шагал по большой комнате все в том же чуть ниже живота халатике с плеча Ло. Боже… Я бросился к видеотелефону и дернул рычажок.

– Ло! Если вы хотите устроить званый ужин, оденьте меня прилично.

Лицо Ло выражало растерянность.

– Мы можем устроить ужин без одежд. Это принято…

– Нет, любезный. Тогда без меня.- Не хватало еще впервые официально предстать перед своими будущими согражданами в голом виде! А потом какой-нибудь болван Ки будет говорить, что ужинал с голым президентом.

– Уверяю вас…- снова начал Ло.

– Оденьте, тогда и поужинаем,- железно прервал я.

Умеряя охватившее меня волнение, я включил телевизор и сел перед ним на диванчик. Спутник есть спутник, какова планета?

Под невыразительную музыку на экране плыл бесконечный город. Сферические одинаковые строения разных оттенков - серебристые, золотистые, голyбоватые, зеленоватые, они тянулись до самого горизонта, товно игрушечные на таком же игрушечном гладком шаре. Строения блестели и слегка расплывались, как во влажном, готовом вот-вот рассеяться тумане.

Но панорама все текла и текла наискось через экран лентой, прерываемой полосами и окнами воды,- вероятно, каналами, реками, прудами, а серая пелена не исчезала, не менялась, туман не рассеивался. Что-то вроде телевизионного “Клуба путешественников”? Программе не было конца.

Это была их планета, кроме тоски, ничего во мне не вызывавшая…

Я переключил канал, на экране возникло скопище людей.

Они сидели ровными рядами амфитеатром. Скучающие лица вперились в оратора, который величественно и монотонно вещал с трибуны. Оратор был явно крупнее сидевших перед ним.

Он тоже сидел. Наверное, один из самых высоких…

Я не понял, о чем он говорил. Меж рядами амфитеатра появились человечки с тележками. Подкатили тележку и к оратору. Вероятно, пришло им время подкрепляться. Скопище оживилось, задвигалось на своих местах, зажевало.

Волнение мое давно исчезло, его сменили усталость, апатия.

Я скрючился на диванчике, отвернулся от телевизора, уставился в бледно-зеленую стену. И отключился.

Исчезли все звуки, стало удивительно тихо. Нежная зелень стены загустела, а в моей памяти возникли, заблестели голубое небо и синь. подсолнечной воды. Они становились все ярче, залили меня. Контрастные, яркие, они сливались в единое целое - буйная жизнь трав, воды, леса на множество островков вокруг… Сплавлялись в умиротворяющую тишину.

Где это было? Приобщение человека к вечности, к покою природы, к ее красоте, совершенству, мудрости. Как воспоминание о прекрасной музыке, такты которой забыты, но пережитые ощущения с тобой навечно. Что же это за музыка?

Сказочные разные куполки, один над другим бегущие в небо.

Лемешки, лемешки, потемневшие пахучие срубы и золото крестов… Кижи! Онега. Вот это музыка! Сколько лет прошло с тех поп? Там я, человек, снова был возвращен природе рукотворной человеческой красотой. Тогда я думал, что не может быть верным представление о жизни, если не увидишь этого, не поймешь, что главное для человека-единство рукотворной красоты и природы. Тогда мне представилось очень важным, чтобы все люди увидели и поняли. А потом размылось временем, суетой, постепенно, но быстро. И, наверное, много лет я не вспоминал Кижи.

Почему, ну почему мы так устроены!

На ужине, кроме хозяев, были еще две пары. Все женщины спутника. Я сидел в новой тунике, делавшей меня толще, чем я есть, а потому еще больше. Я был нескромно, незаслуженно громадным среди них, простодушных глуповатых человечков. Мне уже было ясно, что они являют собой рядовых представителей своей цивилизации. В разговорах о работе они не поднимались выше наивного хвастовства в прилежности, а все иные темы и определить было невозможно - скучное сотрясение воздуха с помощью слов. Я даже сожалел, что нет тут Ки, наверное, самого Остроумного среди них. И не виделись больше картины блестящей карьеры, которая не имела никакого смысла и интереса в этом пресном мире исполнительных человечков одержимых мечтами о сантиметраже, в мире наглухо застроенных планет и громадных спутников.

Мне оставалось лишь неясным, как они смогли достичь своих технических вершин. Без энтузиазма, скорее всего по инерции своей любознательности, я выяснил вскоре, что они не помнят толком начала своей цивилизации - ей миллионы лет.

Все же молодцы: никаких войн, никакой злобливости, ни крови, ни мордобитий.

Возможно ли это, а как же страсти?… О, с этим целая история. Эту ненужность вывели очень давно. Непостижимо дико, но вывели - искусственным отбором. Как? Деталей они не знали, но суть - вселенский эксперимент, из которого выводили эмоциональных. Что такое “вывести из эксперимента” мне, биологу, было хорошо известно, и если бы это не касалось многих, вероятно, миллионов людей, никак не тронуло бы меня.