Читаем без скачивания Самодержец - Денис Старый

— Рано все же Павлу такие испытания, — сказал я.

— И вовсе не рано. Я не хочу, чтобы Павел так же запутался в любви, как мы с тобой, — ответила Екатерина.

— Реши эту проблему, Катя! Мне не то, чтобы недосуг, но я очень не хотел бы ссоры с сыном. И как отец не хочу и как император, — говорил я под нарастающий шум. — Что бы я не сделал, но все воспринимает в ножи. Павел спорит со мной только ради самого спора. Тут или я его приструню и это будет жесткого… хотя я, внук Петра о жестокости к сыну речь веду? Петр Великий своего вовсе, почитай, убил.

— Отец! — в обеденный зал ворвался еще один комок нервов. — Ну что опять между вами произошло? Я не могу уезжать из России, зная, что вы ссоритесь!

— По титулу обращайся, пигалица! — прокричал я, но этот мой тон Анна Петровна прекрасно знала, потому не испугалась, а Екатерина даже позволила себе ухмылку.

А следом вошли еще два бравых «гвардейчика»: Милош и Константин. Анна, как некогда и над Павлом, взяла шефство и над этими шкетами. Отличная будет мать из Аннушки. Ее характер не мой, даже не Кати, скорее похож, если я правильно понимаю, на австрийской императрицы. Окрутит заботой всех и каждого, а нужно, так и государством править станет.

В относительно мирные времена, когда работы было много, но отъезды из Петербурга или Москвы, не то, чтоб частые, я находил себя в семье, достаточно плотно занимаясь воспитанием детей. Может и распустил я тут всех, в смысле, родных, но иначе я семейную жизнь и манеру общения с детьми не представляю. Я, Сергей Викторович хотел семью образца будущего, а я, Карл Петер просто не знал какая семья вообще может быть.

Если бы кто-то из монарших фамилий Европы узнал, какая атмосфера царит в венценосном семействе русского императора, не поняли, может и порицать бы стали. Но я так хотел, я, как человек, у которого, пусть и немного, но сохранился менталитет будущего, не мог общаться со своими детьми на «вы» и с титулованиями. Они мои дети, прежде, чем великие князья и княгини. Может именно это и в некоторой степени разбаловало деток.

— Простите, Ваше Императорское Величество, — с вызовом сказала Анна.

— Пришла, как обычно просить за братца? И как Вы сможете жить вдали друг от друга? — сказал я, улыбкой стараясь снять напряжение разговора.

Вот в ком действительно характер монарха, пусть и с чувством обостренной справедливости. Анна слишком близко стала воспринимать подростковые истерики своего брата, который в ней нашел самую деятельную защитницу. Это Павел так крутит своей сестрой, часто через нее решая свои сложности в общении со мной.

— Отец, ну почему вы ссоритесь с Павлом? — выдохнула Анна, сбавляя тон.

— Все же очевидно, Аннушка. Не станет меня в ближайшее время и Павел не сможет управлять огромной империей. Вот я и наставляю его, — сказал я, любуясь прелестницей.

Как же тяжело, оказывается, отправлять свое дите жить на чужбину. Пусть брак Анны с Карлом Иосифом и крайне нужен России, но тяжело жертвовать дочерью во имя достижений политических преференций для государства. Сложно будет девочке при венском дворе, будут клевать ее, русскую, если не получится у Анны стать своей для того общества. Но, ничего, за ее спиной я, и вся мощь Российской империи.

— Он должен ехать, дочь, это важно для всех, для его, так в первую очередь. А, если ты считаешь, что роман твоего братца с некой худородной дворянкой, это нормально, то скажи об этом, — говорил я, обнимая своего первого ребенка в этом мире.

— Нет, отец, я считаю, что ты, или мама, должны были оградить Павла от этой… Но Павел прекрасно все понимает и сам. Конечно, для него это больно и он злится на Вас, но я стараюсь убедить. Вы же хотите нам только добра? Ведь так? Ты потому препирался с Марией-Терезией, но добился посещений Карлом Иосифом России?

«Ага! А еще за тем, я добивался приезда Карла Иосифа в Россию, что знаю, какой Карлуша целеустремленный и не удивлюсь, что именно он и станет императором. Может я и помогу ему в этом, как-то подвинув старшего брата. И тогда мой зять будет императором империи Габсбургов», — думал я, но, естественно дочери об этом не говорил.

— А Павел часто потому и грубит, что любит и восхищается тобой, отец, старается подражать, но, видимо, не сильно выходит. Боится брат, что не сможет соответствовать тебе, что не столь гениален в искусстве, что не осталось тех свершений, которых ты не добился, — сказала мой личный «психолог».

Вырастил детей, отца поучают и раскрывают глаза на психологические проблемы!

— Ладно, чего уж там, ты как? — спросил я.

— Хорошо, отец, я довольна, что мой жених Карл Иосиф. Он, дважды приезжая в Россию, произвел на меня впечатление. Не дурен собой, умный. Может чуть более нужного амбициозен. Все же второй по старшинству сын, не претендует на австрийскую корону, — говорила девушка, скорее себя убеждая в правильности происходящего.

— Тяжело тебе придется. Ты не забывай уроки от матери, она еще та искусница в деле поиска расположения двора. Не будь слишком русской, если, вдруг, наши страны поссорятся. Я найду выход тому, чтобы из врагов, мы с Австрией стали друзьями. Верь мне! — сказал я, поцеловал Анну в лоб и зарылся в ее пышной, на французский манер, прическе.

Это, чтобы дочь не увидела моих, предательски увлажнившихся глаз. Я отправляю дочь в страну, с которой в самое ближайшее время могу стать врагом. Но это мои слезы, человека, император же слез знать не может.

* * *

Мальта

22 июля 1762 года

Дмитрий Леонтьевич Овцын стоял на мостике линкора «Ново-Архангельск» вместе со своим другом, а ныне капитаном флагмана русской эскадры, базирующейся на Мальте в городе Валетта. Контр-адмирал Овцын настолько сработался с уже капитаном Второго ранга Сергеем Ивановичем Зейским, что, когда контр-адмирала призвали, с повышением чина, на службу в Средиземном море, он взял с собой и друга.

На Аляску прибыло новое руководство русской миссии, и вряд ли эксцентричный Зейский смог бы с кем-нибудь сработаться кроме Овцына. Но не только эти двое стояли на палубе и смотрели на столицу Мальтийского ордена, пылающую в огне. Рядом с русскими флотоводцами был еще и высокий, некогда, статный мужчина, сейчас уже растративший свой шарм,. Аристократ преклонного возраста, не смотря на свои почти два метра роста, выглядел низким и осунувшимся. Это был Монуэл Пинту да Фонсека, все еще признанный Россией великий магистр Мальтийского ордена.

Российская империя в последние лет пять мало уделяла внимания Мальте и тем делам, которые происходили на территории острова. Формирование морских баз русского императорского флота в Эгейском море и Восточном Средиземноморье занимали русское командование в большей степени, чем присутствие на землях последнего из рыцарских орденов.

Тайная канцелярия явно просмотрела те тенденции, которые нарастали ранее на Мальте. Не усмотрели и того, как тут искусно подогревали противоречия англичане и французы. Россия приняла позицию, при которой она не вмешивается ни в какие внутренние дела и распри Мальтийского ордена. Да Фонсека готовил приглашения русскому императору стать главой Мальтийцев, но хотел это сделать уже тогда, как станет действительно немощным стариком. Восьмидесятиодналетний Монуэл Пинту еще пару недель назад выглядел чуть пожилым мужчиной, не старше шестидесяти лет. Сейчас же старческая немощь, и резко обострившиеся от прожитых лет болезни, приводили да Фонсека к мыслям, что его скоро Господь призовет на свой суд.

Вот только передавать главенство Мальтийского ордена сейчас не представляется возможным. Мануэл Пинту да Фонсека, великий магистр, которого изгнал его же Мальтийский орден.

Две недели назад крестьяне, духовенство, ремесленники, вдруг, начали волнения по всему острову. Быстро стало понятно, что здесь замешаны и иезуиты, и Англия и Франция. Россия имела в Валетте не более тысячи солдат, но и этого хватило, чтобы взять под охрану все государственные учреждения в столице. Ситуацию усугубило то, что началось еще и восстание рабов-мусульман, которые не решались бунтовать с 1749 года, когда были убиты все религиозные исламские активисты.

Быстро к общему хаосу подключилось и духовенство с очень грамотными призывами к бунту. Лидеры восстания клеймили да Фонсека за те жесткие меры, которые он принимает для улучшения экономики Ордена. Это и запрет отстрела зайцев, и контроль выращивания кукурузы с обязательными государственными закупками