Читаем без скачивания Умирающий свет (сборник) - Джордж Мартин

– Мы должны бежать, да, бежать, пока он не вернулся, – вмешался Аркин Руарк. – Укрыться где-нибудь в безопасном месте от кавалаанских психов. В Двенадцатой Мечте, да, в Двенадцатой Мечте. Или в Маскеле. Или в Челлендже – где угодно. Скоро прилетит корабль, и мы будем спасены. Что вы на это скажете?

– Я скажу «нет», – ответил Дерк. – Бретан найдет нас. Вспомните, как он нашел нас с Гвен в Челлендже. А ведь это было почти невозможно. – Он выразительно взглянул на Руарка. Но надо отдать кимдиссцу должное – он ничем не выдал себя, сохранив невозмутимый вид.

– Мы останемся в Лартейне, – решительно заявил Викари. – Бретан Брейт Лантри – один. Нас – четверо, и трое из нас вооружены. Если мы будем вместе, нам ничто не угрожает. Выставим часовых и будем готовы к встрече.

Гвен кивнула и просунула свою руку под руку Джаана.

– Я согласна, – произнесла она. – Бретан может погибнуть при встрече с Лоримааром.

– Нет, – возразил Джаан. – Нет, Гвен. Я думаю, ты заблуждаешься. Бретан Брейт переживет Лоримаара. Уж в чем, в чем, а в этом я уверен.

По настоянию Викари они обследовали огромный подземный гараж, прежде чем покинуть окрестности жилья Розефа. И получили награду за сметливость. Поскольку машину Розефа и его тейна угнали из Челленджа, а потом разбили, они позаимствовали аэромобиль Пира, чтобы вернуться в город из леса. Он стоял в гараже. Хотя во всех отношениях он уступал массивной военной машине Джанасека, но все же подходил им больше, чем маленькая машина Руарка.

Потом они нашли себе пристанище. Вдоль городской стены, тянувшейся по краю гряды отвесных утесов, которые нависали над уходившим вдаль Парком, возвышалась цепь сторожевых башен. В их верхней части располагались дозорные площадки за узкими окнами-бойницами, а внизу, в самих стенах, были жилые помещения. Башни, на вершинах которых восседали каменные чудовища, играли чисто декоративную роль, сообщая фестивальному городу истинно кавалаанский стиль. Башни давали прекрасную возможность обозревать весь город, а оборонять их было нетрудно. Гвен выбрала наугад одну из башен, и они разместились в ней, предварительно побывав в своем прежнем жилище, из которого взяли некоторые вещи, провизию и журналы экологических исследований (об этих исследованиях уже мало кто вспоминал, особенно Дерк).

Потекли часы ожидания…

Позднее Дерк понял, что это было худшее из того, что они могли предпринять. В состоянии бездействия стали проявляться все скрытые болячки.

Они установили систему дежурств, при которой часовые менялись так, что на сторожевой башне постоянно находились двое, вооруженные лазерами и полевым биноклем Гвен. Пустынный Лартейн казался серым и заброшенным. Дозорным нечего было делать, кроме как наблюдать за приливами и отливами света на глоустоуновых улицах и разговаривать друг с другом. Большей частью они разговаривали.

Аркин Руарк вместе со всеми принимал участие в дежурствах, вооружившись лазерным ружьем, которое насильно всучил ему Викари. Снова и снова он повторял, что не способен на насилие и не сможет стрелять ни в какой ситуации, но согласился держать ружье в руках, потому что Джаан Викари попросил его об этом. Теперь он старался держаться поближе к Джаану, понимая, что именно кавалаанец является его настоящим защитником. Он был радушен с Гвен. Она просила простить ее за то, что она сделала с ним в Крайн-Ламии, оправдываясь тем, что была не в себе от страха и боли. Но она перестала быть для Руарка «милой Гвен», напряженность в их отношениях становилась заметнее с каждым днем. С Дерком кимдиссец вел себя осмотрительно, время от времени стараясь вовлечь его в приятельские отношения и видя, что это не удается, возвращался к формальному тону. Во время их первого совместного дежурства Дерк понял, что круглолицый эколог ждет не дождется окраинного челночного корабля «Терик не-Далир». Его ждали на следующей неделе. Аркин хотел только одного: зарыться поглубже и смыться с этой планеты при первой возможности.

Гвен Дельвано хотела совсем другого, как думал Дерк. Если Руарк осматривал горизонт с опаской, Гвен буквально сгорала от нетерпения. Дерк вспоминал, что она ему сказала неподалеку от объятого пламенем города Крайн-Ламии: «Пришло время нам самим стать охотниками». Гвен не изменила своих намерений. Когда ей выпадало дежурить с Дерком, она одна делала всю работу. С беспредельным терпением она сидела у высокого окна с биноклем на груди, сложив руки на подоконнике так, что серебро с жадеитом одного браслета соприкасалось с пустым железом другого. Гвен разговаривала с Дерком, не глядя на него, все ее внимание было сосредоточено на мире за окном. Она почти не отходила от окна. То и дело она подносила бинокль к глазам и рассматривала какое-нибудь здание, в котором ей почудилось движение. Гораздо реже она просила у Дерка расческу и начинала расчесывать длинные черные волосы, которые ветер снова приводил в беспорядок.

– Надеюсь, что Джаан ошибся, – сказала она однажды, причесываясь. – Я бы предпочла увидеть возвращение Лоримаара с его тейном, чем одного Бретана.

Дерк промямлил в знак согласия что-то вроде того, что Лоримаар, старый и раненый, был менее опасен, чем одноглазый дуэлянт, преследующий Дерка. Но когда он сказал это, Гвен опустила расческу и посмотрела на него с любопытством.

– Нет, – сказала она. – Нет, вовсе не по этой причине.

Что касается Джаантони Рив Вулфа Высокородного Айронджейда Викари, то похоже было, что он совсем не приспособлен к ожиданию. Пока он действовал, пока от него что-то требовалось, он оставался прежним Джааном Викари – сильным, решительным лидером. В бездействии он менялся. У него оставалось слишком много времени для размышлений, и в этом не было ничего хорошего. Хотя имя Гарса Джанасека упоминалось очень редко, мысли о рыжебородом тейне явно не давали ему покоя. Викари часто пребывал в мрачном расположении духа, иногда его угрюмое молчание длилось часами.

Прежде он настаивал на том, чтобы никто никуда из башни не отлучался. Теперь же он сам отправлялся на длительные прогулки на рассвете или в вечерних сумерках, когда был свободен от дежурств. На сторожевой башне он большей частью рассказывал о своем детстве в поселении Сообщества Айронджейд или вспоминал исторические предания, легенды о героях-мучениках, таких, как Викор Высокородный Редстил и Айрин Высокородный Глоустоун. Он никогда не говорил о будущем и очень редко – о настоящем. Наблюдая за ним, Дерк понимал, что творится в душе этого человека. За несколько дней Викари потерял все: своего тейна, родину, народ и даже законы, по которым он жил. Джаан восстал против них – он назвал Гвен своим тейном, приняв ее требования с полной и безоговорочной покорностью, которую он не проявлял прежде ни по отношению к Гвен, ни по отношению к Гарсу. Дерку казалось, что Джаан продолжает цепляться за законы, по которым он жил, стараясь сохранить хотя бы то, что осталось. Не Джаан, а Гвен говорила теперь об охоте на охотников, о зверях, убивающих друг друга, и о том, что никакие законы более не существуют. Причем из ее слов было ясно: она считает, что выражает и мнение своего тейна. Но Дерк думал иначе. Когда Викари говорил о предстоявшем сражении, всегда казалось, что он имеет в виду свою дуэль с Бретаном Брейтом. Во время своих прогулок по городу он тренировался в стрельбе из ружья и пистолета. «Если я встречу Бретана, я должен быть готов», – говорил он и, как заведенный, продолжал ежедневные тренировки, обычно вблизи башни. Он готовился к каждому виду кавалаанской дуэли по очереди. То он сжигал воображаемого противника в квадрате смерти, то упражнялся в свободном стиле с приближением линии, потом разыгрывал дуэль одного выстрела… Те, кто находился на страже наверху, были готовы прикрыть его в любую минуту и только молились, чтобы враг не заметил ярких вспышек света его оружия. Дерку было страшно. Олицетворявший их силу Джаан пребывал во власти иллюзии, самонадеянно полагая, что Бретан Брейт, вернувшись, удостоит его дуэли чести. Но несмотря на всю показную дуэльную отвагу Викари, несмотря на ежедневно повторявшийся ритуал тренировок, Дерк все больше сомневался в том, что айронджейд сможет победить Бретана в одиночном бою.