Читаем без скачивания Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия (СИ) - Цвик Катерина Александровна

— Нам еще долго до постоялого двора? — спросила проснувшаяся царевна, и я вынырнула из своих воспоминаний.

— Не знаю, можем у кого-нибудь спросить.

— Не нужно, — остановила она мой порыв открыть оконце. — Просто уже надоела эта дорога, — она потерла затекшую шею, а потом опустила ладошку и погладила все это время дремавшую на ее коленях пушистую белую кошечку.

— Осталось уже немного, завтра к вечеру должны прибыть в Москву.

Мне самой уже порядком надоело трястись в каретах и спать непонятно где и как. Так и подмывало воспользоваться своим новым умением и пройти вместе со всеми в нужное место порталом. Но нельзя…

— Дуся, скажи, — замявшись, спросила царевна, — когда ты поняла, что влюбилась?

Я даже растерялась от такого вопроса.

— Не знаю. Дима запал мне в душу еще при нашей первой встрече, — я улыбнулась, возвращаясь воспоминаниями в тот день. — Только он тогда категорично заявил, что стар для меня и вообще о женитьбе не помышляет.

Глаза Лизаветы распахнулись в удивлении:

— Но как? Он же… То есть… — она явно растерялась.

— Но постепенно и как-то незаметно окружил меня заботой и любовью, напрочь позабыв, что вообще-то по собственным заверениям не подходит мне по возрасту и не хочет жениться. А я в какой-то момент просто поняла, что никто другой мне не нужен, и я безумно его люблю.

— А как же граф Рассел? — закусив губу, задала она провокационный вопрос.

От воспоминаний об этом человеке мои щеки порозовели:

— Граф видел во мне лишь желанную, но неподатливую цель. Если бы он добился взаимности, то просто бы порадовался очередной победе и трофею в моем лице. А потом перешагнул и пошел дальше. Или, что хуже, играл бы на моих чувствах, и я стала бы лишь удобной марионеткой в его руках. — Я посмотрела царевне в глаза и утвердительно произнесла: — Вы ведь знаете, для чего эти англичане на самом деле приехали.

— Да, знаю, — она потупилась. — Но я подумала, что это все равно не мешает любви, если она истинная.

— Тот, кто по-настоящему любит, постарается оградить свою избранницу от любых пересудов и точно не будет при этом крутить романы направо и налево! — а потом добавила, вспоминая в каком веке живу: — И не станет склонять свою избранницу к отношениям до брака… — Царевна потупилась, и я все же решилась закончить свою мысль: — Я не знаю, что граф Вудвилл вам говорил и к чему склонял, но почему-то уверена, что за несколько месяцев жизни в одном доме, граф Бехтеев не позволил себе ничего, чтобы могло кинуть тень на ваше имя, чего нельзя сказать о графе Вудвилле.

На некоторое время в карете повисла тишина, слышались лишь небольшие поскрипывания и голоса переговаривающихся солдат сопровождения.

— Ваня… Он и правда стал для меня спасением от тех чувств, что я начинала испытывать к Ричарду. Ведь, несмотря ни на что, он сумел вскружить мне голову, сумел найти такие слова, что я начала сомневаться в себе, своих мыслях и желаниях. А Ваня… Он самый лучший! Он… мой. Я теперь жизни без него не представляю! — От волнения она так сжала сидевшую у нее на руках кошечку, что та придушенно мявкнула и, когда хозяйка опомнилась и погладила ее, с укоризной на нее покосилась и продолжила дремать. — Только что теперь делать с этими чувствами? Отец вряд ли согласится выдать меня за него… Но хуже будет, если он его куда-нибудь отошлет или вернет обратно на границу. Я этого не переживу!

Неожиданно из глаз царевны полились слезы, и она достала платочек, пряча лицо и вздрагивая, пытаясь сдержать всхлипы. А я совершенно не знала, что делать в такой ситуации. Никогда прежде она не заводила таких разговоров и вообще старалась ни с кем не делиться столь личным, а тут решилась. Видимо, уже не было сил все держать в себе.

Повинуясь порыву, я пересела к ней на скамью и приобняла:

— Не плачьте. Мы обязательно что-нибудь придумаем! Нам ведь не впервой!

— Правда? — посмотрела она на меня своими бездонными очами, полными слез.

И что я могла ей на это ответить?

— Конечно! Разве может быть иначе?

А сама про себя подумала: «Подумаешь! На нас уже висит открытие женской магической гимназии, возвращение в мир нечисти, врата на Изнанку, возведение стационарных порталов, потому что без нашей магии там все равно ничего не заработает. А тут всего лишь выдать Лизавету-прекрасную за Иванушку-ду… эээ… просто за Иванушку». От этих мыслей я еле сдержала нервный смешок, а то все мои оптимистические уверения могли пойти коту под хвост.

К удивлению, царевна мне поверила и даже слабо улыбнулась. А потом, окончательно вытерев слезы, начала поглаживать свою любимицу, которая от удовольствия заурчала, как маленький моторчик. В этот момент где-то в вышине раздался клекот Афони. Кошечка на ее руках встрепенулась и, растягивая слова и немного коверкая, проговорила:

— Впереди-у деревня-у. Афоня-у предупредил, — потом снова вслушалась в доносившийся птичий клекот и добавила: — Через полчаса-у должны быть на месте-у.

Новоиспечённый фамильяр, которую мы привели с собой с Изнанки и которая из всех нас выбрала в качестве хозяйки царевну, после этих слов снова прикрыла глаза и затарахтела, намекая, что не откажется от еще одной порции поглаживаний и почесываний. От обычных кошек она отличалась разве что размером — была раза в два меньше, как котенок, и еще очень слаба после привязки, а потому большую часть времени спала. Но со временем обещала подрасти, если хозяйка будет с ней делиться своей магией, а ее у царевны было много и разных видов, что, думается мне, сыграло не последнюю роль в выборе хозяйки.

***

Деревня оказалась довольно большой, и в ней имелся приличный постоялый двор. Сопровождавшая нас нечисть осталась за околицей деревни, чтобы никого не смущать своим видом, домовенок же как залез в мой старый сапожок еще на Изнанке, так оттуда и не покажется, пока мы не поставим его в нашем доме и не попросим в нем поселиться, исполняя нехитрый обряд. Только фамильяр царевны оставался рядом с ней, но постоянно спал.

В постоялом дворе постояльцев, кроме нас, не оказалось. Было уже время ужина, а потому в номерах мы задержались ненадолго. Но этого хватило, чтобы я оказалась зацелованной и заверенной в том, что по мне жутко соскучились, несмотря на совместный путь, потому что он «до сих пор не верит, что я его жена и ему постоянно хочется меня касаться и целовать, чтобы увериться в этом».

— Как мне хочется поскорее оказаться в нашем доме, познакомить тебя с Петрушей и просто немного выдохнуть после наших приключений, — обнимал он меня.

— И я хочу… Как ты думаешь, я ему понравлюсь? — задала волновавший меня вопрос, и он прижал меня сильнее и улыбнулся.

— Ты ему обязательно понравишься. Он же мой сын! — выдал убойный, по его мнению, аргумент, а я только еще раз вздохнула, потому что ни в чем не была уверена. Но поцелуй мужа тут же отвлек от тревожных мыслей.

Счастливые, мы спустились в зал отужинать. Было приятно после долгого дня в дороге собраться вместе, но меня почему-то нервировал излишне угодливый хозяин заведения. Он стоял неподалеку и лично следил за тем, чтобы нам все понравилось. Это, конечно, хорошо, но излишняя приторность во взгляде и мелькавшая изредка странная холодность и что-то еще, не совсем понятное, не давали мне забыть о его присутствии и просто не замечать его, как все остальные. Даже не знала, почему вообще обратила на него внимание. Наверное, за время, проведенное в поместье Бехтеевых, слишком отвыкла от лицемерия, потому так резало взгляд такое явное его проявление.

Отужинав и потягивая довольно вкусный морс, мы отдыхали и вели неспешную беседу. Внезапно мир как-то странно покачнулся. Я похлопала глазами, замолкнув на полуслове, и обвела всех недоумевающим взглядом, стараясь понять, что со мной происходит, и прийти в себя. Кажется, девочки тоже почувствовали что-то неладное, а в следующее мгновение глаза сами собой закрылись, и я провалилась в бездонный колодец то ли сна, то ли забытья.