Читаем без скачивания После – долго и счастливо - Анна Тодд

Лэндон резко оборачивается, чтобы посмотреть мне в глаза.

– «Хорошо воспринял»? Да он меня чуть по стене не размазал… – Вздохнув, он засучивает рукава рубашки и переводит дух. – Хотя, наверное, так и есть. Но это ничего не значит, все становится только хуже. Нельзя же вечно мотаться по свету и то сходиться, то расходиться. Если в одном городе не выходит, с чего вы решили, что получится в другом?

– Я знаю это, поэтому и уезжаю с тобой в Нью-Йорк. Мне нужно прийти в себя, побыть одной. Ну, без Хардина. В этом весь смысл.

Лэндон качает головой:

– Без Хардина? И ты думаешь, он позволит тебе уехать в Нью-Йорк без него? Или он отправится с тобой, или ты останешься здесь и будешь продолжать с ним ругаться.

От его слов мое сердце уходит в пятки.

Все твердят одно и то же о наших с Хардином отношениях. Черт, да я сама думаю точно так же. Я слышала это уже сотню раз, но когда Лэндон бросает мне в лицо свои доводы, один за другим, все иначе. Его слова значат для меня гораздо больше, ранят гораздо больнее и заставляют во всем сомневаться.

– Мне действительно очень жаль, Лэндон. – Я вот-вот разрыдаюсь. – Знаю, что втягиваю в наши трудности всех подряд, но мне очень жаль. Я не нарочно и не хотела, чтобы так вышло, особенно с тобой. Ты мой лучший друг. Я не хочу тебя обижать.

– Но обижаешь. И обижаешь многих других, Тесса.

Эти безжалостные слова пронзают меня насквозь и вонзаются в ту чистую нетронутую часть моего сердца, которая принадлежала Лэндону и нашей с ним нежной дружбе. Это сокровенное место – практически единственное, что оставалось у меня, когда речь заходила об общении с окружающими. Это был уголок безопасности, а теперь там так же темно, как и снаружи.

– Прости.

Мой голос уже напоминает какой-то жалобный вой, а разум явно никак не может осознать, что человек, который говорит мне все эти вещи, – Лэндон.

– Просто… Я думала… Ты на нашей стороне? – спрашиваю я только потому, что должна это сделать. Нужно выяснить, действительно ли все так безнадежно.

Он глубоко вздыхает:

– Ты тоже прости, но сегодня это был перебор. Мама ждет ребенка, Кен пытается наладить отношения с Хардином, я переезжаю, столько всего навалилось. Это наша семья, и нам нужно держаться вместе. А ты этому не помогаешь.

– Прости, – повторяю я, не зная, что еще сказать.

Тут не поспоришь. С ним невозможно не согласиться, потому что он прав. Это их семья, не моя. Бессмысленно притворяться, что я – ее часть. Я здесь лишняя. Я оказываюсь лишней везде, где бы ни пыталась прижиться с тех пор, как уехала от матери.

Он смотрит себе под ноги, и я не могу отвести взгляда от его лица.

– Я знаю, что тебе жаль. Прости, что так резко, но я должен был это сказать.

– Да, я понимаю. – Он все еще не смотрит на меня. – В Нью-Йорке все будет по-другому, обещаю. Мне просто нужно немного времени. Я совсем запуталась в жизни и никак не могу разобраться.

Одно из самых неприятных чувств, когда знаешь, что тебя не хотят видеть, но не понимаешь, как уйти. Ужасно неловко, и сперва стараешься понять, не разыгралась ли у тебя паранойя. Но когда лучший друг говорит, что из-за меня у его семьи одни неприятности, хотя другой семьи у меня нет, сомнений не остается. Лэндон не хочет со мной разговаривать, но он слишком хорошо воспитан, чтобы сказать это вслух.

– Насчет Нью-Йорка, – сглатываю я комок в горле, – ты больше не хочешь, чтобы я приезжала?

– Дело не в этом. Я просто думал, что Нью-Йорк – это шанс начать новую жизнь для нас обоих, Тесса. А не очередное место, где вы с Хардином станете выяснять отношения.

– Понятно. – Я пожимаю плечами и впиваюсь ногтями в ладони, чтобы не расплакаться. Я действительно все понимаю. Очень хорошо понимаю.

Лэндон не хочет, чтобы я ехала с ним в Нью-Йорк. В любом случае у меня не было четкого плана. Денег у меня немного, в Нью-Йоркский университет так пока и не приняли, если вообще примут. До этого момента я не понимала, как серьезно была настроена на переезд. Он был мне нужен. Мне было нужно хотя бы попробовать что-то неожиданное и новое, вырваться в настоящую жизнь и самостоятельно встать на ноги.

– Прости, – произносит он, слегка постукивая ногой о ножку стула, чтобы отвлечь внимание от собственных слов.

– Все в порядке, я понимаю.

Я вымученно улыбаюсь своему лучшему другу и успеваю подняться по лестнице, прежде чем из глаз начинают струиться слезы.

Жесткая кровать в комнате для гостей помогает мне не раскиснуть окончательно, когда все мои ошибки проходят перед глазами.

Я была ужасной эгоисткой и даже не понимала этого. Я разрушила столько отношений за последние восемь месяцев. Начав учиться в университете, я встречалась с Ноем, мы были влюблены друг в друга с детства. Затем я много раз изменила ему с Хардином.

Я подружилась со Стеф, которая предала меня и попыталась причинить вред. Я осуждала Молли, хотя на нее вообще не стоило тратить времени. Я заставила себя думать, что освоюсь в университете и что та компания – мои друзья, хотя была для них всего лишь развлечением.

Я боролась и боролась за то, чтобы Хардин оставался со мной. С самого начала боролась за его расположение. Когда он отталкивал меня, я нуждалась в нем еще больше. Я боролась даже с собственной матерью, защищая его. Я боролась с Хардином, защищая Хардина.

Я подарила ему свою девственность, хотя он просто на меня поспорил. Я любила его и дорожила тем моментом, а он с самого начала скрывал от меня свои мотивы. Даже после того, что он сделал, я осталась с ним, и он всегда возвращался с очередными извинениями, каждый раз более серьезными, чем предыдущие. Не всегда дело было в нем, хотя его промахи серьезнее и болезненнее, – я совершала ошибки не реже.

Из чистого эгоизма я использовала Зеда, чтобы заполнять пустоту, которая появлялась почти всегда, когда от меня уходил Хардин. Я целовала Зеда, проводила с ним время, соблазняла его. Я продолжала дружить с ним за спиной у Хардина, совершенно сознательно поддерживая игру, которую эти двое начали давным-давно.

Я столько раз прощала Хардина, но лишь для того, чтобы бросить ему в лицо все его промахи. Я всегда ожидала от него слишком многого и никогда не позволяла забыть об этом. Хардин – хороший человек, несмотря на все его недостатки. Он очень хороший и заслуживает счастья. Он заслуживает всего на свете. Он заслуживает тихую жизнь с любящей женой, которая без труда родит ему детей. Ему не нужны эти игры и плохие воспоминания. Он не должен жить, стараясь соответствовать каким-то моим нелепым невыполнимым ожиданиям.