Читаем без скачивания Высматривая путь. Том II (СИ) - "JohnLemon"

В корчму спустились молча. Дера тут же ломанулась к столу, на котором их ожидал завтрак, а ведьмак направился к Ивонне за обещанными деньгами.

— Утро доброе, мастер, — кивнула корчмарка и выставила на стол кружку с пивом, от которого пахло намного кислее, чем следовало бы.

— Доброе, — кивнул Эскель в ответ и поправил на плечах сумки. — Я за деньгами.

— Какими деньгами? — та удивленно вскинула брови, а Ленка тем временем ловко подхватила кружку и, стараясь не смотреть на ведьмака и даже не касаться его лишний раз, умчалась вглубь зала.

— Вчера ведь условились, — он неловко отвел взгляд в сторону, якобы рассматривая что-то на столе.

Не любил он вот этих всех выпрашиваний, считая их весьма унизительными. Более того, они ведь заранее договорились, так чего это она начала выкобениваться, да еще и взгляд такой удивленный делать? Нет, выбивать денег он не станет, но осадок нехороший уже появился.

— А-а-а, — усмехнулась Ивонна. — Так я ведь передала барыне твоей. С ранья еще, как она за завтраком приходила.

— Эвона как, — нахмурился ведьмак, бросив взгляд на устроившуюся за столом травницу.

— А что, не сказала тебе ничего, негодница? — хохотнула корчмарка. — Бабы. Прикарманила, видать, на тряпки какие-то.

— Нет. Она не шибко по тряпкам, — задумчиво пробормотал тот. — Ладно, благодарю.

Поправив сумки еще раз, Эскель уверенным шагом вышел из корчмы. Как раз очень хорошо, что ему надо седлать лошадей. Успеет и поостыть чутка, чтобы не ляпнуть что-то не то. А то наляпался вчера уже. И какого ляда Дера не отдала ему деньги — непонятно. Может, и впрямь прикарманить решила? Но раньше за ней такого не водилось. Хотя, может, то он сам стал слишком присматриваться к ней после того, что открыл ему ворожей? В любом случае поспешных выводов он делать не привык, но поговорить с нерадивой попутчицей обязан.

Фредерика уже и снадобье свое приняла, и с тошной поборолась, а ведьмака все не было и не было. Будто он решил всех коней в селе переседлать. А когда проснулся аппетит, то решила больше того не ждать и приступить к еде. К тому же та уже порядком поостыла. Эскель появился рядом внезапно, бесшумно присаживаясь напротив. Заметила его травница только тогда, когда услышала, как кто-то заскреб тарелкой по столу.

— Почему деньги мне не отдала? — сходу спросил ведьмак, торопясь расправиться с яичницей.

Отломил кусок хлеба принявшись обмакивать его в жидкий желток, другой рукой подхватил сыр, а как все забросил в рот, то уперся предплечьями в стол и с необычайной внимательностью уставился на Деру.

Та вздрогнула и потупив взгляд, принялась гонять вилкой по тарелке недоеденный кусок колбасы. Ясное дело, что до предписаний Кейры насчет ночлега и посуды никому уже не было никакого дела. Благо, что хоть снадобье принимала.

— Я же от тебя никогда ничего не прятал, — продолжал Эскель, не дожидаясь ответа. — Все на виду держал. А ты, что же, воровать начала?

— Ничего я не ворую! — вспыхнула в мгновение ока Фредерика, но быстро угомонилась под хмурым ведьмачьим взглядом.

Подумать только, она даже увидела в его глазах разочарование. И это заставило ее очень театрально и страдальчески вздохнуть, подперев кулаком щеку.

— Я отдала деньги Ленке, — стыдливо заворчала Дера, продолжая сверлить взглядом несчастный кусок колбасы.

— Почему ты сама распорядилась моими деньгами? — неимоверно спокойно спросил ведьмак, хватая кружку с каким-то отваром и делая большой глоток. — Может, у меня планы на них какие были?

— Не подумала, — буркнула травница и вся раскраснелась, не решаясь поднять глаза.

Эскель вздохнул и, навалившись на стол, придвинулся к девушке ближе. Ну как с малым ребенком возится, ей-богу. Очень странно это было, особенно если сравнивать с тем, что они вытворяли вчера вечером.

— Зачем ты деньги-то отдала? Знаешь же, что у нас их и так нет. К тому же я давно не брал заказов. Со дня на день нам есть будет нечего, а ты за расточительство принялась.

Фредерика нервно сглотнула и, вздохнув, заговорила тихо-тихо:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Она хотела увязаться за нами. Я ей отказала, но подумала, что, может быть, стоит помочь… К тому же я сама к тебе так пришла однажды, — на последних словах она и вовсе перешла на шепот.

— Увязаться за нами? Зачем ей это? — удивленно вскинул брови Эскель.

— Думала, что я в поместье свое еду. Решила пристроиться, — буркнула Дера. — Сказала, что жить ей тут больше невмоготу. Я ей дала денег на клячу и накидку свою отдала. Сказала, пусть с рассветом едет во Флотзам. К тому же… мне пришлось пообещать ей, что как доберусь до своих владений, то заберу ее.

Мужчина обреченно вздохнул, на мгновение прикрыв глаза.

— Боги… навешала с три короба, да?

— А что мне оставалось? Она в таком отчаянии была, — запричитала травница. — Даже себя предлагала. А еще говорила, что согласна на все, лишь бы мы ее забрали отсюда.

— Дера, Дера, — сокрушенно заговорил Эскель. — А врать-то зачем? Меня вот жизнь научила словами и обещаниями не разбрасываться. Тебя, видать, пока не особо. Ну, ничего, все еще впереди.

Он чуть отклонился назад, повернул голову и взглянул в сторону корчмарского стола, около которого паслась Ленка. И, судя по запаху, исходящему от нее, и ее сбившемуся дыханию, она волновалась, и неслабо. К тому же стояла спиной и постоянно вздрагивала, нарочито стараясь не оборачиваться. Вот же ушлая баба. Матей его уж просветил и на ее счет.

— Ладно, — наконец заключил ведьмак. — Хер с ними, этими деньгами. Но впредь больше так не делай. Всегда советуйся со мной. Иначе перестану тебе доверять.

— Я подумала… — забубнила Дера, покрывшись испариной.

— Что такое?

— Я подумала, что ты не откажешься от еще одной бабы под боком. Заревновала, — на последнем ей захотелось провалиться под пол вот прямо здесь и сейчас, лишь бы не поднимать глаза и не встречаться взглядом с Эскелем.

— Вот-те нате, — изумленно выдохнул он и откинулся на спинку стула, почесав в затылке.

Его ревновали? Вот прям по-настоящему ревновали к другой бабе? Боги, он уж стал подумывать, что не доживет до этого дня. С такой-то рожей ему стоило ловить каждую возможность и не думать ни о чем таком. А тут такое дело. Нет, самолюбие это потешило бы, если бы не стоило ему целых пятьдесят крон.

— Прости, пожалуйста, — с трудом выдавила из себя травница.

Ведьмак заметил, как она раскраснелась, а еще чувствовал, как под столом дергались ее ноги. И раздражало его это ровно до тех пор, пока ему не открылась причина такого нервозного поведения. Но он что, изверг какой, чтобы начинать лезть с расспросами? Пусть поуспокоиться, а потом они это обсудят. Если будет нужда. Глубоко вздохнув, Эскель уперся ладонями в стол, поднимаясь на ноги.

— Ладно. Доедай и поехали. Время.

Фредерика ничего не ответила, только коротко кивнула. Ведьмак осмотрел ее еще раз, а затем молча покинул корчму, давая девушке прийти в себя. К тому же ему еще стремена проверять.

Комментарий к Часть 28. Ревность и ретивость

Бечено

========== Часть 29. Опальные по праву рождения ==========

Выехали из Пацыкивки почти к полудню. Долго мусолили со сборами, завтраками и разборками, если те разговоры воспитательного характера вообще можно таковыми назвать. К тому же, оба отвыкли от спешки. Но, что сделано, то сделано. Хорошо лишь, что не пекло, как в середине Мидаете, к примеру. Когда от одной только мысли о солнце уже становиться дурно. Тем более Дере с ее этим «периодом». Эскель, конечно, не знал доподлинно, как оно там все устроено, но подозревал что, должно быть, с таким недугом весьма трудно переносить неблагоприятные условия. Если бы еще только тишь не стояла такая, что даже листик не шелохнется, то было бы просто великолепно. Потому как воздух из-за этого казался совсем не свежий, а был как бы стоячий и удушливый. Или то просто Фредерика растеряла всю сноровку и с непривычки загнала себя вместо Стебля?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Как проедем Бен Глеан, возьмусь за тебя. Не годится это никуда, так вот уставать после каких-то двух часов езды, — со всей серьезностью сказал Эскель, доставая из сумки завалявшееся яблочко для Василька.