Читаем без скачивания Бригада (1-16) - Александр Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ничего удивительного, — мягко заметил Кондрашов. — У нас был разный круг общения.
Все замолчали, ожидая реакции Князя. Он не рассердился — только погрустнел и вдруг сказал:
— Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива… Честно говоря, не хотелось бы мне быть похожим на прадеда. Неприятный тип. Ну да ладно, о покойниках либо хорошо, либо ничего. Поэтому я лучше помолчу. Пока, ребята! До вечера! — и, обращаясь к Кондрашову, добавил: — Витя, тебя подвезти?
Кондрашов засуетился и тоже стал собираться.
— Да-да, мне пора. Я, пожалуй, пойду. Значит, Александр Николаевич… Все остается в силе. До вечера.
Братья (по прикидкам Белова выходило, что — четвероюродные, хотя он мог и ошибаться) вышли на крыльцо и сели в машину. Двигатель загудел, и джип, разбрасывая широкими шинами гравий, сорвался с места.
Следом за ним поехала машина сопровождения.
Белов, Ватсон, Лукин и Витек стояли на крыльце, взглядом провожая кортеж Князя.
— Саша! — сказал Ватсон. — Помнишь, раньше говорили: «Сын за отца не отвечает»?
— Да, было такое.
— А ведь этим двум до сих пор приходится отвечать за то, что сотворил их прадед. По-твоему, это справедливо?
— Кто знает, что такое справедливость? — отвечал Белов. — Это решаем не мы. По крайней мере, я знаю одно. Жить надо так, чтобы детям не пришлось отдуваться за твои ошибки.
— Хорошо сказал! — похвалил его Ватсон. — Пойдем-ка, выпьем за это.
Они вернулись в центральный зал и сели за стол. Налили водки и выпили. Затем Ватсон спросил, показывая на кусочек метеорита, вделанный в рукоять ножа:
— Саня, а почему он светится? Это не опасно?
Белов покачал головой.
— Сначала я тоже думал, что дело в радиоактивности. Но тогда бы камень обладал не живительной, а убийственной силой. Рультетегин ничего про это не сказал. Но на всякий случай уберу-ка я его обратно в сейф. Там такой толстый слой металла, что никакое излучение не пробьет. Кстати, а тебе будет задание. — Белов завернул нож в кусок ровдуги, убрал сверток в сейф и достал оттуда маленький бумажный кулек, где хранилось светящееся вещество, которое он соскреб со стен анфилады. — Здесь — образец. Найди в городе химическую лабораторию, пусть сделают все необходимые анализы.
— Хорошо, — согласился Ватсон. — Но только давай завтра, ладно? А то сегодня как-то лениво…
— И меня в сон потянуло, — поддакнул Федор. — Не устроить ли нам тихий час? До самого вечера?
— Вот черти, — усмехнулся Белов. — Хорошо. Объявляю отбой. Можете поспать.
Он пошел в спальню и застал там мирно посапывающую Лайзу. Из коридора доносились шаги Федора и Ватсона, пробиравшихся в свою комнату. Витек и Любочка остались убирать со стола, и по тому, как рьяно Злобин отвергал какую бы то ни было помощь, Белов догадался, что им, похоже, есть чем заняться, кроме мытья тарелок.
Через несколько минут митрофановский особняк погрузился в глубокий послеобеденный сон. Наступила тишина. Но… Скорее, не тишина, а обманчивое затишье, какое обыкновенно бывает перед бурей.
XX
Зорин нервно расхаживал по необъятному кабинету. Дорога из угла в угол занимала ровно тридцать шесть шагов. За полчаса непрерывного хождения он намотал уже не меньше двух километров.
Притихший Хайловский сидел на краешке стула и следил за шефом. Тридцать шесть шагов на северо-запад — и чуткий нос Глебушки четко поворачивался следом, как стрелка компаса по румбам. Тридцать шесть шагов на юго-восток — и голова его описывала обратную циркуляцию.
Наконец он улучил мгновение, когда складки на лбу у Зорина слегка разгладились. Вместо шести их стало три — это означало, что шеф способен более или менее адекватно воспринимать окружающую действительность.
— Виктор Петрович! — придав голосу нарочитую бодрость, сказал Хайловский. — На вашем месте я бы так не переживал. Ну зачем драматизировать ситуацию? Кто знает, может….
Он осекся, не договорив. Конец фразы застрял в гортани. Зорин в три прыжка преодолел расстояние до Глебушки, что никак не вязалось с дородностью фигуры Виктора Петровича, и больно вцепился в плечо Хайловского. Количество складок достигло критической величины; незадачливый политтехнолог насчитал девять и сбился. На пышных щеках Зорина расцвели нехорошие розы румянца того цвета, что обычно кладут на крышку гроба.
— Заткнись, сморчок! — заорал Зорин, и Хайловский втянул голову в плечи. — Я целыми днями только и слышу от тебя: «Виктор Петрович то, Виктор Петрович се…»! Зудишь над ухом, как надоедливый комар, которого все время хочется… — Зорин размахнулся и припечатал мясистую ладонь к столу, — прихлопнуть!
— Господин Зорин, — промямлил Глебушка. — Зачем вы переходите на такой тон? Я — очень известный в своих кругах специалист. К моим рекомендациям прислушиваются…
— Пусть прислушиваются, — процедил Зорин. — А я предлагаю тебе засунуть их туда, где солнце не светило! «Рекомендации»! — передразнил он Хайловского. — Да что ты еще умеешь, кроме как давать свои дурацкие рекомендации? Чесать языком я и сам мастер. Тут меня учить не надо. Но с Беловым этот номер не пройдет! Понимаешь? Он, в отличие от твоих кремлевских шаркунов, человек дела. И если он сказал, что найдет метеорит, значит, так и будет.
— Ну что такое метеорит? — попытался обратить все в шутку Хайловский. — Кусок камня! Только распорядитесь, и уже завтра у вас будут тонны таких камней. Перевяжете один красной ленточкой и подарите этому слепому. В чем проблема-то?
— Проблема в том, — Зорин внезапно стал совершенно спокойным, и Глебушка расценил это как очень нехороший признак, — что любое, даже самое изощренное вранье имеет свой конец. И если ты хочешь, чтобы люди тебе верили, время от времени надо им подкидывать хотя бы маленький кусочек правды.
— Что-то я не пойму, — удивился Хайловский. — Вы хотите, чтобы вам верили, или же — стать губернатором Камчатки?
— А ты думаешь, это не одно и то же? Времена нынче не те. Все изменилось. За последние десять лет вы наворотили столько всякой лжи, что люди устали. Просто устали. Им нужны какие-то конкретные действия. Что-то, что можно подержать в руках. И Белов это чувствует. Я-то, в отличие от тебя, знаю его очень давно. Этот человек даже поражения умеет обращать в победы. И если уж я имел неосторожность с ним схлестнуться, я должен играть на его поле. И по его правилам. То есть — что-то делать, а не плести кружева из красивых слов.
— Так что же вы предлагаете? — насторожился Хайловский. — Согласно последним сведениям вашего осведомителя, Белов скоро выйдет на след метеорита и принесет его в клювике Рультетегину. Как вы
