Читаем без скачивания Полководцы и военачальники Великой Отечественной-2 - А Киселев

Все необходимое для выполнения этой задачи у нас есть. Мы имеем тысячи замечательных бойцов, мощный Черноморский флот, Севастопольскую береговую оборону, славную авиацию. Вместе с нами - закаленная в боях Приморская армия, ее славные бойцы и начальники.

Все на разгром врага! Ни шагу назад!"

В трудные месяцы первого периода войны, когда мы испытали горечь отступления и военных неудач, бывали случаи поспешных переподчинений сил я средств, смещений и перемещений военачальников.

Филипп Сергеевич Октябрьский предпочитал четкость и ясность в системе подчинения, твердость и стабильность в системе командования. Директива Ставки не содержала конкретных указаний о структуре управления Севастопольским оборонительным районом, однако предписывала начальнику штаба флота контр-адмиралу И. Д. Елисееву убыть в Туапсе в качестве заместителя командующего флотом на Кавказе, в портах которого сосредоточились основные корабельные силы, флотские тылы и учреждения.

Конечно, положение командующего флотом было нелегким, приходилось, как он потом признавал, "раздваиваться". Но, следуя логике военной необходимости, Октябрьский энергично взялся за организацию всей системы управления обороной Севастополя и управления флотом сверху донизу.

Военный совет флота практически стал Военным советом оборонительного района. Член Военного совета Николай Михайлович Кулаков оставался в Севастополе. Илья Ильич Азаров, второй член Военного совета флота, вместе с Иваном Дмитриевичем Елисеевым занялся делами в кавказских базах. На их плечи легла сложнейшая задача обеспечения коммуникаций осажденного города.

Все бригады, полки, батальоны и отряды морской пехоты включались в состав секторов обороны и подчинялись отныне общевойсковым командирам.

"Никакого деления на "моряков" и "сухопутных", "своих" и "чужих" быть не может, - указал в специальной директиве Военный совет Приморской армии. Все мы - одна боевая семья, органически тесно спаянная единой боевой задачей: разгромить, измолоть врага, отстоять Севастополь".

Октябрьский пригласил к себе редактора флотской газеты "Красный черноморец" П. И. Мусьякова. Выслушав доклад о замыслах редакции, о работе журналистов в боевых условиях, командующий сказал:

- Тысячи моряков с кораблей посланы на сухопутный фронт. Нужно, чтобы это все правильно понимали. Флот воюет сейчас по принципу "длинной руки". Защищали Одессу, теперь бьем немцев в Таврии, не даем врагу перевозить морем войска и военные грузы. Важнейшая наша задача - всемерно помогать армии, наносящей основные удары по врагу. Как помогать? Огнем с кораблей по берегу, занятому противником, обеспечением наших перевозок на море. Вражеские корабли пока не решаются встречаться с нашими кораблями. Боятся. Но если турки пропустят через проливы итальянские корабли, хлопот нам прибавится.

- Мы планируем напечатать в газете серию статей "Учись воевать на берегу", - доложил редактор. - А потом издать их сборником.

- Посоветуйтесь с армейскими штабными специалистами.

Такой сборник вышел и сыграл немалую роль в подготовке матросов к боям на сухопутье.

9 ноября была создана оборонная комиссия. В ее ведение передавались все материальные ресурсы, предприятия и производственные организации военного и гражданского подчинения. Знаменитые спецкомбинаты в штольнях дали фронту 2408 минометов, свыше 600 тысяч мин и гранат, десятки тысяч комплектов оборудования. Фронтовые заказы были под строгим контролем городского комитета обороны во главе с первым секретарем горкома партии Б. А. Борисовым.

Трудно даже перечислить меры, которые предпринял вице-адмирал Октябрьский для улучшения структуры управления Севастопольского оборонительного района только за одну неделю с 7 по 13 ноября. Эти меры проводились не в период затишья на переднем крае, а во время ожесточенного натиска многократно превосходящих войск противника. Дни и ночи командующий находился на флагманском командном пункте, в каменной штольне у Телефонной пристани Севастополя. Огромное напряжение испытывали и его соратники генералы Петров и Моргунов, командные пункты которых располагались в одной штольне в Карантинной бухте. Бывали минуты и часы, исполненные крайнего драматизма.

Таким был день 12 ноября 1941 года. Накануне гитлеровский генерал Манштейн, командующий 11-й фашистской армией, штурмовавшей Севастополь, решил нанести сокрушительный удар. Замысел врага состоял в том, чтобы обойти город с востока и юго-востока и овладеть им.

Бои приняли крайне ожесточенный характер. Некоторые наши подразделения дрались в полукольце окружения. Фашистам удалось прорваться к морю восточнее Балаклавы. Село Камары несколько раз переходило из рук в руки. И все-таки сломить стойкость защитников Севастополя враг не сумел. Тогда Манштейн решил ослабить нашу оборону массированным ударом с воздуха и прежде всего потопить корабли, огонь которых наносил серьезный урон атакующим фашистским войскам.

Свыше двадцати "юнкерсов" полтора часа бомбили базу и порт. Как жалел в эти минуты Октябрьский, что поспешил отправить на Кавказ для защиты баз несколько зенитных батарей. Но таков был приказ Ставки. Крейсер "Червона Украина", уже третьи сутки сокрушавший своим огнем врага на сухопутном фронте, получил сильные повреждения. Еще один урок командующему: надо было проследить, чтобы крейсер не оставался на одном месте трое суток подряд, а менял свои позиции. Почти целые сутки экипаж боролся за жизнь корабля. Моряки сумели снять с крейсера артустановкп, и впоследствии орудия "Червоной Украины", поставленные на редутах, продолжали разить врага.

Во второй половине дня на город налетело тридцать шесть "юнкерсов" и "хейнкелей". В воздух поднялись наши истребители. Силы были неравны, но флотские авиаторы смело сражались с врагом.

Об одном из героев сражения - младшем лейтенанте Якове Иванове - с восхищением рассказывал Октябрьскому генерал-майор авиации Остряков. На своем МиГ-3 Иванов атаковал звено бомбардировщиков "Хейнкель-111", ложившихся на боевой курс для бомбометания. Строй звена нарушился, и тогда Иванов пошел в лобовую атаку на один из "хейнкелей". Тот маневрировал и отстреливался, пытаясь уйти от преследования, а затем снова пойти на цель. Когда кончились патроны, Иванов пошел на таран. Летчик благополучно вернулся на свой аэродром. Спустя пять дней он сбил в одном бою два самолета, причем один - "Дорнье-215" снова тараном.

Хотя гитлеровцы и объявили, что они 12 ноября разрушили город до основания, Севастополь жил и сражался. Поставленной Манштейном радикальной цели сокрушить оборону и базу фашистская воздушная эскадра не достигла. А следующей ночью Октябрьский приказал совершить воздушный налет на три крымских аэродрома противника. Это был достойный ответ черноморских летчиков на хвастливые заявления врага о полном уничтожении советской морской авиации в Крыму. Вот и факт: за ноябрь 1941 года летчики Черноморского флота уничтожили в воздухе и на аэродромах 122 самолета противника.