Читаем без скачивания Охотник за смертью - Наталья Игнатова

Отсюда и беспокойство обо всем, вообще обо всем, что может случиться с неугомонным Пауком. А между тем по здравому размышлению становится ясно, что не грозит ему ничего страшнее легких недоразумений с полицией. И то, что Хельг позволяет опекать себя – удобная иллюзия, полностью устраивающая их обоих. Практика же показала, что с большинством своих проблем Паук способен справиться самостоятельно. А когда не способен – вспоминает о праве сильного и опять-таки справляется.

М-да. Только в тварный мир он предпочел бы все-таки не ходить.

Однако деваться некуда. Хельгу нужна Марина, нужен ее создатель, нужно поддерживать с девочкой постоянный контакт, для чего желательно быть с ней рядом. А смертной не место на Меже. Даже если она очень необычная смертная. Люди, повадившиеся забредать на границу Волшебной страны, не живут долго. В лучшем случае они умирают, в худшем – сходят с ума. Вот и получается, что раз уж Марине нельзя уйти к Пауку, Пауку следует уйти к Марине.

«…я побоюсь немножко, а потом все сделаю…»

Он сделает. В этом Орнольф не сомневался. Но сама мысль о том, что Хельг, его бесстрашный и раздражающе гордый Хельг, признается в том, что боится, заставляла усомниться в правильности их затеи.

А выправление необходимых бумаг для Маринки, как выяснилось, могло растянуться чуть не на полгода. Непонятно, почему так долго, но вникать еще и в это Орнольф не собирался. Скрепя сердце, он прибегнул где к чарам, где – к принуждению, а где к подкупу, чтобы как можно скорее завершить бесчисленные бюрократические процедуры. В итоге все решилось за месяц. Орнольф немедленно связался с Хельгом, чтобы доложить о готовности, а заодно со всей возможной мягкостью и настойчивостью вывести Паука из хандры, а Хельг ответил весело и нагло. Как всегда. Как будто не прятался неделю от всего неволшебного мира.

– У Олега Змеевича бо-ольшие проблемы, – сообщил он, закуривая, – больше, чем у меня. А вообще-то, знаешь, рыжий, смертные куда забавней демонов. Скучно нам с тобой не будет.

И от многообещающей паучьей ухмылки у Орнольфа заныло под ложечкой.

Маришка об этом заявлении Альгирдаса не знала. А если бы знала, – подписалась под последней частью, не задумываясь. Для нее со сдачи сразу двух сессий началась новая жизнь. Снова. Второй раз за полгода. И определенно это была еще одна ступенька вверх. Хотя когда ей предложили учиться в ИПЭ, казалось, что ничего более фантастического просто не может случиться.

Сейчас же в ее сумочке лежал новенький загранпаспорт и визы на длительное проживание во всех странах мира… о многих из них, надо сказать, Маришка даже не слышала никогда. А сама она походкой королевы шествовала через просторный зал аэропорта под руку с парнем, на которого оглядывались все без исключения. Женщины смотрели с восхищением, мужчины – с легкой завистью, а он и внимания ни на кого не обращал. Ну, и Маришка тоже. Не обращала. Однако все подмечала: каждый взгляд, каждый вздох, чуть ли не каждую мысль – благо, понять, о чем думают люди, глядя на Орнольфа было не так уж трудно.

А когда-то ей казалось, что слова насчет того, что при чьем-то появлении наступает мертвая тишина – поэтическое преувеличение.

Как же! Сейчас они с Орнольфом оказались именно в такой ситуации, и Маришка наслаждалась всеобщим вниманием. Пусть даже ей его почти и не досталось – все пришлось на долю рыжего датчанина, такого красивого, стильного, такого… нездешнего, что казалось, даже Альгирдас потерялся бы рядом с ним.

Но это, конечно, только казалось.

Орнольф был красивым и стильным, Паук – прекрасным и безупречным. Орнольф был нездешним, Паук – потусторонним, Орнольф… он был. Вот под пальцами рукав его куртки, а если протянуть руку, можно дотронуться до волос, собранных в рыжий как у лисицы хвост, и еще Маришка знает, что на ладонях его жесткие мозоли.

А Паук – Паука не было. Только образ, игра света и тени, узоры мороза на стекле, солнечный зайчик, снежинка на горячей ладони. Нечто неощутимое, неуловимое, невозможное.

Жаль, конечно.

Но никто ведь не сказал, что чудеса закончились, правда?

Чудеса и впрямь не закончились. Они продолжились в виде личного самолета, обставленного так, как, наверное, обставляются гостиные в пресловутых «лучших домах». Не то, чтобы у Маришки был большой опыт по части этих самых гостиных, она просто не представляла, что бы такое нафантазировать, чего не хватает в салоне. Там обнаружилась даже серебряная посуда, тисненая кожа на стенах и креслах и мебель с инкрустациями. Коренная уральская жительница во всяких там яшмах-агатах и прочих змеевиках не разбиралась совершенно, зато опознала слоновую кость. Даже успела погордиться собой, прежде чем Орнольф сообщил, что, вообще-то, это не кость, а обработанные перья какой-то там волшебной птицы. То есть Орнольф-то сказал, какой именно, но Маришка все равно не взялась бы повторить. Прежде чем такое выговаривать, следовало научиться завязывать языком вишневые черешки.

Орнольф, когда она эту мысль озвучила, похмыкал и сообщил, что – таки да, он умеет. И не только вишневые, черешневые тоже.

Бог знает отчего, Маришка смутилась и уставилась в иллюминатор.

А там ничего интересного не было. Беспросветные облака. И не понять: летит самолет или в воздухе завис.

Заскучать она не успела. Если честно, даже не заметила, как пролетели часы. Разговаривали с Орнольфом – вроде бы ни о чем, но было интересно. О самолетах, о том, что даже самым могущественным магам приходится использовать человеческие изобретения. О Меже. И о том, что Паук – ужасный ретроград.

Межа – это и было преддверие Лаэра. Граница между былью и сказкой. Никакой не астрал, но все равно место странное. А башенка, в которой проходили занятия, оказалась вроде как арендованной и принадлежала какому-то духу или колдуну – в этом Маришка не разобралась. Поняла только, что это было самое близкое обжитое место, куда она могла попасть прямо из города. Надо же, как оно! А ей-то казалось, что в астрале… ну, ладно, не в астрале, просто в волшебных краях расстояния, а уж тем более привязка к реальной местности, не имеют значения.

Орнольф сказал, что когда-то давно, путешествуя по Меже, можно было очень быстро попасть из одной страны в другую. Еще он сказал, что тогда и стран-то еще по большому счету не было, но дело не в этом, а в том, что из неоткрытой людьми Америки в сердце Европы маги добирались за две-три недели. А сам Орнольф однажды за пять часов преодолел расстояние от Кайласы до Гродно. Но это, как он сам сказал, была стрессовая ситуация. Из тех, в каких девяностолетние бабушки таскают на себе рояли.