Читаем без скачивания Юг в огне - Дмитрий Петров

Начальник штаба Черемисов стоял рядом с Ворошиловым.

— Вот здесь тридцать восьмая стрелковая дивизия, — объяснял он сипловатым от простуды голосом. — А здесь тридцать седьмая. Четвертая кавдивизия вот в этом месте форсировала Маныч…

— Подтверждается ли, что Буденным забрана Торговая? — поднял глаза Ворошилов на начальника штаба.

— Это факт, товарищ командующий, — сказал Черемисов и усмехнулся. Буденный со своими конниками совершает чудеса… Много забрал пленных, орудий и пулеметов… Надо сказать, подвезло Буденному тем, что он имеет у себя таких лихих, отважных кавалеристов… Честное слово, подвезло…

— А может быть, наоборот, кавалеристам подвезло, что им попался такой талантливый командир, как Буденный, а?.. — улыбнулся Ворошилов.

— Возможно, что и так, товарищ командующий, — согласился Черемисов. Видимо, им взаимно повезло. Они дополняют друг друга.

В соседней комнате то и дело дребезжали полевые телефоны. Адъютанты и ординарцы брали трубки, с кем-то переговаривались, но командующего не беспокоили. Видимо, все эти телефонные вызовы его не касались.

— Итак, товарищ начштаба, — весело взглянул на Черемисова Ворошилов, — судя по всему, дела у нас идут великолепно.

— Надо полагать, так, товарищ командующий, — утвердительно кивнул Черемисов и снова повел карандашом по карте. — Посмотрите, Климент Ефремович, под какую угрозу мы поставили Ростов… Мы сейчас наступаем широким фронтом протяжением до триста пятидесяти верст и вклинились в глубину расположения противника тоже верст на триста пятьдесят… Четвертая кавдивизия уже подходит к Батайску… Мне думается, товарищ командующий, надо ей дать задачу отрезать белым путь отхода через Дон из Ростова… Убежден, что спустя неделю мы будем в Ростове…

Смотря на карту, Ворошилов задумчиво покачал головой.

— Завидую вашему оптимизму, товарищ начштаба. Но я на положение вещей хочу смотреть более реально. Слов нет, военная удача пока что сопутствует нам… Эту удачу надо закреплять, а вот закреплять-то и нечем. При такой огромной растянутости фронта у нас совершенно нет резервов. И вполне может получиться так, что дело обернется неудачно. Белые на этом участке фронта сосредоточили огромные силы. Так что правильно… Я в этом уверен. Разве легко им будет расстаться с Ростовым?.. Все это вызывает у меня большие опасения. Боюсь, откровенно говоря, боюсь этого. Причем, товарищ начштаба, надо обязательно наши действия координировать с действиями восьмой и девятой армий… А также беспрестанно держать связь с одиннадцатой северо-кавказской армией…

И, действительно, начиная с самого Царицына, наступление X армии было весьма успешным. Ее дивизии под командованием Ворошилова все время, безостановочно, гнали белые полки, не давая им остановиться для отдыха. На подходе к Батайску дивизии отбросили части белых за реку Маныч.

Красным доставались богатые трофеи. Красноармейцы, проходя хутора и станицы с веселыми песнями и лихими присвистами, щеголяли в трофейных добротных английских шинелях и френчах, во французских желтых ботинках.

Рядовые белые казаки сдавались толпами. Сдавшись в плен, первое время они держались робко, неуверенно, боясь расправы. Офицеры ведь им наговорили столько ужасов про жестокость красноармейцев, но, видя, что расправ никто не учиняет, а, наоборот, красноармейцы обращаются с ними приветливо, дружелюбно, угощают их папиросами и чаем, смелели, ободрялись.

Многим пленным казакам нравилась боевая жизнь красноармейцев, и они просили зачислить их в кавалерийские полки Буденного, о доблестных действиях которых слышали немало. И всех таких пожелавших служить в рядах Красной Армии зачисляли безотказно.

…В комнату, в которой занимались Ворошилов с начальником штаба, бренча шпорами, вошел курносый веснушчатый парень с серыми плутоватыми глазами. На нем были красные гусарские штаны с желтыми кантами. Малиновая фуражка со звездочкой так сдвинута набекрень, что казалось просто удивительным, как только она держится на его голове. Из-под фуражки, как язык пламени, вырывался большой кудлатый рыжий чуб. И весь-то облик парня был какой-то огненный.

— Можно, товарищ командующий? — спросил он, останавливаясь у двери.

— Что тебе, Никодим? — не отрываясь от карты, спросил Ворошилов.

Парень шагнул. Гусарская сабля в металлических ножнах со звоном покатилась на колесике по полу. Парень, как ребенок на игрушку, с удовольствием глянул на нее и поддержал, чтобы не гремела.

— Товарищ командующий, — вытянулся парень перед Ворошиловым, дозвольте доложить: начдив Буденный просит разрешения войти к вам.

— Не начдива а комкор, — поправил Ворошилов.

— Виноват, товарищ командующий, — звякнув шпорами, козырнул парень. Комкор Буденный.

Ворошилов отвел глаза от карты, глянул на парня, улыбнулся:

— А ты знаешь, — виноватых бьют.

— Точно так, товарищ командующий, — широко улыбнулся и парень. Знаю.

— Проси Буденного.

— Слушаюсь!

Вошел Буденный, одетый в защитную гимнастерку и темно-синие солдатские суконные брюки. На голове все та же желтая драгунская фуражка. На левом боку, на ремне, через плечо перекинута черкесская шашка в серебряной с позолотой оправе, вычеканенная затейливыми узорами, отделанная чернью. На другом боку в кожаной кобуре болтался наган.

— Здравия желаю, товарищ командующий!

— Здравствуйте, товарищ Буденный! — протянул ему руку Ворошилов. Садитесь.

Буденный поздоровался с начальником штаба и присел на стул.

— Вы уже сформировали корпус? — спросил у него Ворошилов. — Приняли его?

— Формально принял, товарищ командующий, — ответил Буденный. — Но фактически каждая дивизия действует пока еще самостоятельно.

— Почему же так? — недовольным голосом спросил Ворошилов. — Я ведь давно уже отдал приказ об объединении четвертой и шестой кавдивизий в первый конный корпус?.. В чем дело?

— Не могу никак укомплектовать командный состав, — сказал Буденный. А тут долго не мог сдать свою четвертую кавдивизию Городовикову… Заупрямился. Говорит: «Не хочу большим начальником быть. Если вы так меня начнете продвигать, то я могу скоро стать командующим фронта… Стыдно мне, говорит, тогда в глаза будет своим товарищам смотреть»…

— Это почему же? — удивился Ворошилов.

Буденный засмеялся.

— Он так объясняет: «Я, говорит, вместе со своими товарищами без штанов в детстве бегал… Вместе с ними в Красную Армию вступал… Все, говорит, мы одинаковые, рядовые были… А теперь большим начальником буду, а они нет. Обижаться будут…»

Ворошилов некоторое время молчал, задумчиво глядя в окно. Он видел, как к штабу подъехали какие-то всадники и, привязав лошадей к коновязи, вошли в штаб.

— Товарищ Буденный, — посмотрел на него испытующе Ворошилов, — как вы думаете, возьмем мы Ростов?..

Вопрос был неожиданный. Буденный снял фуражку и, вертя ее в руках, задумался.

— Климент Ефремович, — взглянул он на Ворошилова. — Вы хотите знать мое откровенное мнение?

— Да.

— А ругать не будете?

— Нет.

— Боюсь, товарищ командующий, что Ростов мы сейчас не осилим взять, сказал он твердо.

— Что?! — даже подпрыгнул от изумления Черемисов. — От кого я слышу, товарищ Буденный?.. Ведь ваша четвертая кавдивизия уже на подступах к Батайску стоит?..

— Что же из того, товарищ начштаба, — пожал плечами Буденный. Верно, она под Батайском. Сам я ее туда подвел… Но Батайск еще не Ростов. Я мечтаю о том, чтобы нам хоть бы на занятых позициях удержаться…

— Это черт знает что! — с возмущением вскрикнул Черемисов. Откровенно говоря, я не ожидал от вас такого ответа. Только что мы с командующим расхваливали вас…

— Вы напрасно горячитесь, товарищ начштаба, — спокойно перебил его Ворошилов. — Мне думается, что товарищ Буденный хорошо уясняет себе обстановку и имеет на этот счет свои соображения. Вот сейчас он их выскажет нам, а мы послушаем. Пожалуйста, говорите, Семен Михайлович.

— Говорить много нечего, товарищ командующий. Одно скажу: мы еще плохо воюем, учиться нам надо воевать. Первые успехи нам кружат голову, мы поддаемся им и увлекаемся, часто очень непростительно… делаем ошибки и не извлекаем из них для себя уроков…

— Правильно! — хлопнул по столу ладонью Ворошилов. — Я тоже так думаю. Вот до вашего прихода я все это высказывал начштаба… Совершенно справедливо, мы часто увлекаемся и из своих ошибок не извлекаем для себя уроков. Прямо боюсь, что белые нас втянули в ловушку и в этой ловушке начнут лупить… А начштаба мой радуется, как ребенок: «Ростов, говорит, через неделю возьмем!», «Фронт, кричит, раздвинули вширь и вглубь на триста пятьдесят верст!» Как бы эта радость не обернулась нам слезами. Мы даже не наладили как следует связь с восьмой и девятой армиями… А с одиннадцатой так ее и совсем нет…