Читаем без скачивания Высоцкий - Владимир Новиков

А сразу по возвращении из Парижа наконец благополучно разрешается вопрос о возможности многократных поездок во Францию. Сначала письмо в МВД по этому поводу писал он от имени Марины, потом – от себя:

В МВД СССР От гр-на Высоцкого В. С.

Заявление

Я женат на гражданке Франции Де Полякофф Марине Влади – известной французской киноактрисе.

Мы состоим в браке уже 7 лет. За это время я один раз в году выезжал к жене в гости по приглашению. Моя жена имеет возможность приезжать ко мне всегда. Ей в этом содействуют Советские организации.

Приезжая ко мне, она отказывалась от работ и съемок, оставляла детей в интернатах, а когда была жива мать, то с матерью.

Теперь положение изменилось. Моя жена должна много работать и детей оставлять не с кем. Всякий раз, когда у нее трудное положение, естественно, необходимо мое присутствие у нее, а я должен и могу бывать у нее после длительного оформления и один раз (максимум два) в году.

Я не хочу переезжать на постоянное жительство во Францию – это вопрос окончательно решенный, а жена моя является кроме всего видным общественным деятелем – она президент общества Франция – СССР и приносит большую пользу обеим странам на этом посту.

Так что и она не может переехать ко мне по всем этим причинам.

Прошу разрешить мне многократно выезжать к моей жене, ибо иногда требуется мое срочное присутствие у нее и помощь, а я всякий раз должен оформляться, и это вызывает невроз и в театре, и в кино, и во всех моих других начинаниях.

Я уверен, что право неоднократного выезда решит многие наши проблемы и сохранит нашу семью.

С уважением, Высоцкий. 05.03.1977 г.

Письмо это переправляется в Московский ОВИР со следующим указанием:

«В соответствии с просьбой заявителя разрешаем в порядке исключения установить следующий порядок оформления документов для выезда его во Францию к семье: характеристику с места работы и анкету он должен представлять один раз в год, все последующие поездки должны разрешаться Высоцкому В. С. по его заявлению произвольной формы…»

Это ж просто сказка! Министерство внутренних дел допускает существование «произвольной формы»! Вот если бы и Министерство культуры, Госкино, Гостелерадио и прочие художественные инстанции пошли бы по такому пути!

Да плюс к тому Высоцкому на домашний адрес приходит письмо от заместителя министра финансов СССР В. Н. Масленникова, где сообщается:

«В связи с полученным Вами разрешением на многократный выезд из СССР во Францию и обратный въезд, пошлина в размере 300 рублей должна быть уплачена один раз – при получении указанного разрешения.

При получении очередного разрешения на выезд в пределах полученного Вами документа о многократном пересечении границы СССР вы будете дополнительно уплачивать госпошлину лишь в размере пяти рублей».

Ощутимое облегчение – во всех смыслах. Но настроение у Высоцкого в эти дни отнюдь не приподнятое. «Развязка» приключается второго апреля, когда он оказывается не в состоянии довести до конца «Десять дней» – после антракта роль Керенского за него доигрывает Золотухин. Такого случая таганская история еще не знала. С четвертого апреля он в двадцатой больнице, где ему в стоматологическом отделении неудачно лечат периостит (воспаление надкостницы), и седьмого числа реанимобиль Склифа отвозит его в реанимационное отделение Института скорой помощи.

Прилетает Марина, он ее не узнает, погрузившись в галлюцинации. Врачи обнаруживают частичную отечность мозга, разрушение одной почки и печени. Еще один срыв, говорят, – и либо смерть, либо умственная неполноценность. Диагноз действительно угрожающ, а прогноз не нов: не первый раз пугают и не впервые ошибаются, не учитывая жизнедеятельности такого органа, как душа, которая постепенно берет верх над полуразрушенной плотью. Через два дня после премьеры «Мастера» (так уж совпало) Высоцкий снова в театре.

Только что вышел иллюстрированный буклет «Владимир Высоцкий», автор – та же Ирина Рубанова, что раньше публиковала статью о нем в «Актерах советского кино». Двадцать четыре странички – не совсем, конечно, книга, скорее брошюра, но все-таки… Обычно такие штуки актеры дарят друг другу с надписью типа «от персонажа». Персонажем быть хорошо, но автором – лучше. Стоять бы за конторкой и писать! Но при такой жизни много не сотворишь…

Песни рождаются все реже, и главным образом обобщенно-философские. Песенное здание в целом уже построено, теперь оно венчается перекрытием из вечных тем и мотивов. Захотелось написать о глупости, правящей миром, – вслед за Эразмом Роттердамским и Булатом Окуджавой с его «Песенкой о дураках». Сначала возникла история про трех глупцов – недостаточно, пожалуй, внятная и отчетливая, а потом притча о Правде и Лжи, где античный мотив «нагой истины» с вкраплениями евангельской символики развернут в грубовато-житейский сюжет о том, как Правду раздевают и обкрадывают:

Правда смеялась, когда в нее камни бросали –«Ложь это все, и на Лжи одеянье мое…»Двое блаженных калек протокол составлялиИ обзывали дурными словами ее.Стервой ругали ее, и похуже чем стервой,Мазали глиной, спустили дворового пса…«Духу чтоб не было, – на километр сто первыйВыселить, выслать за двадцать четыре часа!»

У Окуджавы было рассказано о том, как поменялись местами умные и дураки:

Давно в обиходе у нас ярлыкиПо фунту на грошик на медный.И умным кричат: «Дураки! Дураки!»А вот дураки незаметны.

У Высоцкого такое же «кви-про-кво» происходит с Правдой и Ложью:

Часто, разлив по сту семьдесят граммов на брата,Даже не знаешь, куда на ночлег попадешь.Могут раздеть – это чистая правда, ребята, –Глядь – а штаны твои носит коварная Ложь.Глядь – на часы твои смотрит коварная Ложь.Глядь – а конем твоим правит коварная Ложь.

Называя эту вещь «подражанием Окуджаве» он имел в виду скорее продолжение, преемственность. Поскольку имитации чужого слова и чужого чувства здесь нет – каждая строка оплачена собственным опытом и собственной болью.

Просвет

Опять впереди долгое путешествие, и это дает душе зацепку для того, чтобы выбраться из ямы.

А до того – новое турне по Донбассу, организованное Гольдманом – это теперь своего рода импресарио Высоцкого. Начал он работать в этом качестве довольно эксцентричным способом. Выходят однажды Высоцкий с Ваней Бортником из дому, садятся в «мерседес», а на заднем сиденье вдруг возникает некто, как тень отца Гамлета: «Извините, Владимир Семенович…» Оказалось, в незакрытую машину пробрался один из эстрадных администраторов, устраивающий концерты на стадионе в Севастополе. Город русской славы ждал Муслима Магомаева, а тот неожиданно уехал за рубеж. Вот Гольдмана и послали срочно завербовать Высоцкого, который один может спасти ситуацию. Предложил триста рублей за концерт, причем всю сумму заплатил заранее. Так и началось сотрудничество, причем Гольдман всегда согласует сроки поездок с администратором Таганки Валерой Янкловичем. На этот раз – Донецк, Горловка, Дзержинск, с утра (на одной шахте начали аж в шесть часов) и до вечера.