Читаем без скачивания Лионесс: Сад принцессы Сульдрун - Джек Вэнс

«И что тогда?» — спросила Глинет.

«А тогда ты должна сорвать с него шляпу. Родион будет кричать и ругаться, но в конце концов выполнит твою просьбу».

Нахмурившись, Глинет представила себе возможные неприятности, связанные с выполнением плана доктора Фиделиуса: «Мне кажется, что срывать шляпу с незнакомого человека не очень вежливо. Если я ошибусь, приму какого-нибудь старика за короля Родиона и сорву с него шляпу, тот, конечно, станет кричать и ругаться, но вместо того, чтобы выполнить мою просьбу, догонит меня и надает мне тумаков».

Доктор Фиделиус был вынужден согласиться: «Разумеется, все бывает. Как я уже упомянул, на свете много веселых старичков в зеленых шляпах. Тем не менее, короля Родиона можно распознать по трем признакам. Во-первых, у него заостренные уши без мочек. Во-вторых, как у всех эльфов, у него длинные и узкие ступни с длинными пальцами. А в-третьих, между пальцами у него небольшие перепонки, как на лягушачьих лапках, а матовые ногти отливают зеленоватым блеском. Кроме того, говорят, что вблизи — если он стоит почти вплотную — от Родиона исходит особый запах, но не пота и чеснока, как от старых крестьян, а ивовых сережек и шафрана. Так что тебе придется проявлять бдительность. Я тоже буду внимательно следить за окружающими. Может быть, нам повезет, и мы украдем шляпу старого короля Родиона!»

Глинет обняла Друна и поцеловала его в щеку: «Ты слышишь? Играй на свирели как можно лучше, и рано или поздно король Родион придет тебя послушать. Я подберусь к нему сзади, схвачу его шляпу и не отдам, пока он не снимет с тебя заклятие!»

«Для этого потребовалась бы удача. Значит, мне придется ждать такого случая семь лет. А к тому времени, с моим везением, я уже стану калекой».

«Друн, не говори чепуху! Не забывай, что веселая музыка отгоняет любые неудачи!»

«Всецело поддерживаю эту оптимистическую точку зрения! — вмешался доктор Фиделиус. — Пойдемте со мной. Нужно позаботиться о вашем внешнем виде».

Фиделиус привел детей к торговцу одеждой и обувью. Увидев лохмотья, едва прикрывавшие Друна и Глинет, хозяин заведения потрясенно воздел руки к небу: «Немедленно ступайте в ванну!»

Служители наполнили теплой водой два ушата и принесли распространяющее сладкий аромат византийское мыло. Раздевшись, Друн и Глинет смыли с себя пыль и грязь, накопившиеся в долгих странствиях. Те же служители принесли им полотенца и льняные сорочки, после чего им подобрали красивые новые наряды — белую рубаху с накидкой бледно-орехового оттенка для Друна и длинное платье бледно-травяного цвета для Глинет. Вдобавок Глинет получила темнозеленую ленту для волос. Фиделиус купил им и другую одежду — ее уложили в сундук и отнесли в фургон великого знахаря, ясновидца и мага.

Доктор Фиделиус с одобрением рассмотрел подопечных: «Куда подевались два оборванца? Теперь перед нами благородный принц и прекрасная принцесса!»

Глинет рассмеялась: «Мой покойный батюшка был всего лишь помещиком в окрестностях Трокшо в Ульфляндии, но отец Друна — действительно принц, а его мать — на самом деле принцесса».

Фиделиус заинтересовался последним обстоятельством и спросил Друна: «Откуда ты это знаешь?»

«Так говорили воспитавшие меня феи».

«Если это правда — а это похоже на правду, учитывая все обстоятельства, — задумчиво сказал доктор Фиделиус, — вполне может быть, что ты, Друн, — исключительно важная персона. Возможно, твоя мать — Сульдрун, принцесса Лионесская. К сожалению должен тебе сообщить, что ее уже нет в живых».

«А мой отец?»

«О нем я почти ничего не знаю. Твой отец — таинственная личность».

Глава 20

Рано утром, когда солнце только начинало проглядывать сквозь частокол древесных стволов, а трава была еще сплошь покрыта холодной росой, дровосек Грайт привел Эйласа на Придурковатую поляну и указал на небольшой травянистый холмик, служивший основанием корявому чахлому дубу: «Вот она, Щекотная обитель. На наш с тобой взгляд тут не на что смотреть — но на то мы и простые смертные. Давным-давно, когда я был моложе тебя — сорванец и бедокур я был, каких мало! — я подкрался сюда в сумерках, в канун Иванова дня, когда эльфы и феи не утруждают себя притворством. Там, где ты видишь только пучки травы и старое дерево, я видел шелковые шатры и башни, одна на другой, освещенные бесчисленными волшебными огнями. Повелитель фей приказал музыкантам играть павану, и как они играли! Мне не терпелось выбежать на поляну и танцевать с ними. Но я знал, что если сделаю хотя бы шаг им навстречу, мне придется плясать без передышки до конца моих дней. Я зажал уши ладонями и поспешил прочь, шатаясь и спотыкаясь, как человек, убитый горем».

Эйлас внимательно разглядывал поляну. Он слышал, как перекликались птицы; кроме того, с поляны доносились едва уловимые звуки, напоминавшие далекие отголоски звонкого смеха. Эйлас выступил на поляну и сделал три шага вперед: «Феи! Умоляю вас, выслушайте меня! Я — Эйлас. Среди вас вырос Друн, мой сын. Будьте добры, согласитесь поговорить со мной!»

Придурковатая поляна отозвалась только птичьим щебетом — если это был птичий щебет. У холма посреди поляны зашелестели и качнулись поросли волчьих бобов и шпорника — несмотря на то, что утренний воздух был совершенно спокоен.

Грайт потянул Эйласа за рукав: «Пойдем! Того и гляди, устроят еще какой подвох. Если бы феи хотели с тобой посудачить, они тут же отозвались бы. А теперь они замышляют недоброе, это как пить дать! Пойдем подобру-поздорову. Ты что, мало горя хлебнул?»

Пока они возвращались, пробираясь через лесную чащу, Грайт заметил: «Эльфы — чудной народ. О нас они думают не больше, чем мы о рыбах».

Эйлас попрощался с Грайтом. Возвращаясь в Глимвод, он свернул с тропы и подошел к трухлявому пню. Вынув из котомки пророческое зеркало, Эйлас развернул его и установил перед собой на пне. На какое-то мгновение он увидел в блестящем стекле себя — все еще пригожего, несмотря на мрачно подчеркнутые скулы и подбородок, с ярко горящими, как голубые огни, глазами. Затем Персиллиан, верный своей капризной натуре, заменил отражение Эйласа мордой ежа со взъерошенными иглами.

«Персиллиан, мне нужна твоя помощь», — сказал Эйлас.

«Ты желаешь задать вопрос?»

«Да».

«Это будет твой третий вопрос».

«Я знаю. Поэтому я хочу определить сущность вопроса так, чтобы ты не мог отделаться какой-нибудь уловкой. Я ищу своего сына, Дру-на; его воспитали феи Щекотной обители. Я желаю найти сына целым и невредимым и взять его под опеку. Я хочу знать, каким образом, в точности, найти моего сына, полностью освободив его здоровье, молодость и ум от влияния эльфов и фей Щекотной обители, и при этом не навлечь никаких бед ни на него, ни на себя. Я хочу найти и освободить сына сейчас же, а не следуя какому-либо плану, осуществление которого займет недели, месяцы или годы. Кроме того, я не хочу, чтобы ты меня одурачил или подвел каким-либо не предусмотренным мною образом. Таким образом, Персиллиан…»