Читаем без скачивания Осколки вечности - Александра Верёвкина

Сердце бешено застучало в груди, довольно резво подбираясь ближе к горлу, мозг затмило опасливо шипящей чередой панических мыслей, ноги стали ватными и непослушными, а по позвоночнику заструились тонкие ручейки холодного пота.

'Бежать!' — молниеносно мелькнула в сознании по-настоящему здравая мысль, подчиниться которой не позволили два обстоятельства. Во-первых, оглушительно топая ногами и вопя во всю мочь глотки, я лишь привлеку к себе внимание. Во-вторых, конечности, напоминающие жутко хлюпающие комки отсыревшей ваты, вряд ли унесут свою обладательницу как можно дальше от суровых неприятностей.

Поэтому, судорожно зажав рот ледяной кистью с трясущимися и какими-то абсолютно безжизненными пальцами, я с сожалением глянула на надежно запертую на три замка входную дверь и чертыхнулась сквозь зубы. Даже если мне удастся сейчас прошмыгнуть к спасительному выходу, на отпирание чертовых засов уйдет уйма времени, не говоря уж о наделанном шуме. Черный ход тоже отпадает по причине занятости кухни мерзейшим вампиром. Что делать?

Я запаниковала, но усилием воли заставила себя хотя бы чуточку успокоиться, а затем осторожно наклонилась и лихо развязала шнурки на теннисках, как можно тише снимая с ног обувь на непрактичной лже-резиновой подошве, имеющей свойство громко цокать при соприкосновении с паркетом.

Словно заправский шпион-диверсант, я добралась до лестницы, преодолела один пролет, второй, при этом изо всех сил цепляясь одеревеневшими руками за перила, и поблагодарила природу за благосклонность, когда наконец добралась до родительской спальни, окно которой не только бесшумно открывалось, но и имело прислоненную к раме лестницу. Рабочие еще не закончили покраску фасада и, на мое счастье, оставили инвентарь снаружи.

Однако везение не может быть постоянным. Я оставила мобильный в комнате и при всем желании не смогу связаться с Джеем, дабы сообщить 'радостную' весть о бегущем по моим следам маньяке. Молчаливая дилемма заняла долю секунды, по истечению коих я шмыгнула в спальню, гибко перегнулась через спинку кровати и, победоносно сжимая в руке небольшую раскладушку, совершенно забыла о стоящей на самом краю тумбочки лампе. Сшибленная локтем, она со всей приличествующей ситуации гаммой звуков грохнулась на пол, чем ввергла меня в несоизмеримый ни с чем ужас.

Не помня себя от страха, я выбежала в коридор и на полной скорости врезалась головой во что-то твердое, монолитное и просто каменное, а, подняв взгляд вверх, узнала в выросшем из неоткуда препятствии грудь ласково улыбающегося Лео.

— Ну здравствуй, лапочка, — со смехом пропел он, неотвратно надвигаясь на меня.

Я пятилась назад, обескураженная внезапностью его появления, выражением лица, не предвещающим внеплановую раздачу рождественских подарков и агрессивностью кривой ухмылки. Непослушное тело содрогалось волнами крупной дрожи, дыхание окончательно сбилось, и успокаивающий кислород перестал отрезвлять собой умирающее в панике сознание. К сожалению, я не могла кричать, потому что голос пропал в неизвестном направлении, иначе зашлась бы визгом, ярко характеризующим мое состояние.

В полной тишине мы сверлили друг друга глазами ровно до того момента, как я, точно подкошенная, рухнула на кровать, позабыв о необходимости оглядываться назад. Вампир тут же воспользовался случаем и всем весом вдавил меня в матрац. Я не успела даже моргнуть, не говоря уж о выставленной коленке, на которую эта тварь могла бы болезненно приземлиться. Руки сковали стальные 'оковы' его пальцев, а по пересохшим губам пронесся жар его спертого, тошнотворно-противного дыхания.

Мне никогда прежде не доводилось видеть такого пустого и насквозь тухлого взора. Его глаза казались гнилыми. Вероятно, при жизни они были карими или ореховыми, но сейчас, исходя из тех ужасов, что довелось отведать до конца истлевшей душе, они были черными, грязными и выражали одну единственную эмоцию — животную похоть.

Я дернулась от отвращения, когда влажный язык коснулся моей щеки, и взвыла от невозможности пошевелиться, стоило Лео добраться до губ. Сей тягостной пытки я стерпеть не смогла и в безысходности вонзила зубы в податливую, мягкую и влажную кожу. Во рту мгновенно поселился металлический привкус, несколько перебивающий мерзкий привкус слюны этого монстра, потерявшего контроль над ситуацией по причине дикой боли. Во всяком случае, я очень надеюсь, что укусила именно так.

Этой секундной заминки оказалось достаточно, чтобы каким-то чудесным образом выбраться из-под пресса каменно тяжелого тела, пнуть в живот одуревшего от ярости урода и, перекувыркнувшись через голову, очутиться на другом конце комнаты.

— Ах, ты…! — дал волю ругательствам мерзкий тип, беззастенчиво сплевывая скопившуюся во рту кровь прямо на пол.

Мне недосуг было выслушивать отнюдь не лестные эпитеты, поэтому, схватив стоящий неподалеку стул, я неумело прицелилась и отправила его прямиком в морду негодяю, сопровождая полет мебели угрожающим: 'Убирайся!', прозвучавшим, чего уж греха таить, жалко и до смерти испуганно.

Вампир легко присел, уклоняясь от меткого броска, и неодобрительно проводил взглядом врезавшуюся в стену деталь интерьера. Стул жалобно крякнул и податливо рухнул на пол, лишившись одной ножки.

Маленькая неудача ничуть не умерила мой боевой пыл. Обернувшись на миг к столу, я вцепилась обеими руками в канцелярский нож с широким лезвием, которое тут же выдвинула, и, угрожающе помахивая им в воздухе, двинулась на врага.

— Серьезно? — даже не пошевелился парень, с любопытством дожидаясь моих дальнейших действий. Он по-прежнему стоял слишком близко к двери, отрезая мне тем самым пути к отступлению, и изредка вытирал лениво текущую по подбородку струйку крови. — Думаешь, эта штуковина хоть чем-то навредит мне? Дура!

— Плевать! — завизжала я не своим голосом, боязливо огибая кровать. — Выметайся отсюда! Катись к чертям! Ну! — для наглядности притопнула я ногой. — Живо!

— Ох уж эти дети, — холодно рассмеялся над моими тщетными попытками д`Авалос, насмешливо придвигаясь ближе. — Такие наивные и в доску глупые. Вы с Джеем сильно ошиблись, когда решили связаться со мной. Я мстительнее твоего красавчика и уж куда более злее. Мы ведь договаривались, помнишь? Всего одна угроза и ты пожалеешь, что вообще родилась. А теперь дай сюда эту дрянь!

На последнем слове он вытянул руку вперед, в которую я без раздумий воткнула лезвие, разломившееся надвое. Один кусок накрепко засел в ладони негодяя, второй остался в 'ножнах'. Уши заложило разнесшимся по дому криком вперемешку с отборным матом, и мне представилась единственная в своем роде возможность сбежать, коей я воспользовалась со всей прытью.