Читаем без скачивания Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила

   В московском аэропорте мне улыбнулась удача. В паре метров лицом к нам стояла одна из Ксюшиных подруг. Марат Машу не увидел, мужчина в этот момент почти с отчаяньем поглядывал на часы, а вот я ее очень хорошо рассмотрела. И буквально за доли секунды почувствовала, как девушка поднимает на нас глаза. Возможно, мысли материальны, и мои желания начали сбываться. Затаив дыхание, я скользнула ладошкой в Маратову ладонь и переплела наши пальцы. Голову ему на плечо откинула и, когда встретилась с чуть настороженным вопросительным взглядом темно-серых глаз, мило и слегка извиняюще улыбнулась.

   - Прекращай на меня дуться, - попросила я.

   - Я не дуюсь.

   - Дуешься. Ладно, признаю, меня слегка...занесло.

   Под моей щекой я почувствовала, как постепенно Марат расслабляется и успокаивается. Все возвращается на свои места - он царь, бог и господин. А главное - он всегда прав. И поступки его правильные и никакие другие.

   - Не слегка, Саш.

   - Накипело. Но ты не злись. Я же тебя больше всех люблю, Марат.

   Я каждой клеточкой кожи ощущала удивленный, злой, настороженный, шокированный...и возбужденный взгляд Маши. Она всю жизнь пыталась обскакать Оксану, всегда была эдакой "заклятой подругой", постоянно оказываясь чуть хуже принцесски. Что ж, в этом с Марией мы были схожи. Зато я не сомневалась, что Ксюша со дня на день узнает обо всем. А я...я не причем. Я ничего не говорила. Главное, чтобы Марат ничего не почувствовал и не понял.

   Он же, казалось, окончательно разомлел от моего признания. Поднес наши переплетенные руки к своим губам, мягко поцеловал мои пальчики и прижал мою ладонь к своей щетинистой щеке. Я одними губами прошептала ему о том, как люблю, и потянулась с поцелуем. Я всю душу вкладывала, делая так, чтобы у Марата и мысли не возникло обернуться. Краем глаза я уловила движение позади мужчины и проследила взглядом удалявшуюся девушку в длинной шубе. Через минуту она проскользнула на улицу.

   - У тебя так сердечко бьется, - заметил Марат. Прижал меня к себе и наградил вполне целомудренным поцелуем в лоб. - Как у птички.

   А у меня такое состояние было, словно я с горы спрыгнула. Аж затрясло, а губы растянулись в неестественной и слегка нервной улыбке.

   - Я просто тебя люблю.

   "И себя я тоже люблю", - добавила я мысленно.

   Глава 37.

   Оксана.

   Чем я заслужила все то, что свалилось на меня за одну минуту? Чем я провинилась перед людьми, перед богом, перед семьей и родными? В чем согрешила? В чем не покаялась? Моя мама с детства внушала, что все наши мысли и слова - особенно мысли - возвратятся к нам бумерангом.

   - Всем воздается по заслугам. По вере вашей да будет вам, - говорила она мне перед сном. По голове гладила, улыбалась кротко и целовала в лоб. А я, маленькая девочка, кивала, и не понимая толком, о чем пытается сказать мне мама.

   Не держи дурных мыслей, не лукавь, не обманывай, даже самую капельку, как бы ни манил тебя обман, все равно не обманывай. Живи по совести, поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Люби людей, живи в согласии с собой. Ищи счастье в счастье других, не желай зла, никому не желай. И это к тебе вернется, вернется сторицей, и будет тебе счастье. Только не лги и живи по совести.

   Об одной вещи она забыла мне рассказать. Не все друзья из тех, кто тебя окружает. Она научила меня любить, ценить, помогать, жить по совести, но не объяснила, что другие так жить не хотят и не могут. Я верила всем и каждому, особенно тем, кого считала частью себя. У меня и мысли не возникало, что моя половина, часть меня, может предать.

   Сколько требуется времени, чтобы раздавить человека и убить в нем все хорошее? Годы, месяцы, дни? В моем случае - одна минута. Одна минута, в течение которой Маша, пригласившая меня пообедать в ресторане, пряча глаза, ломающимся голосом рассказывала мне о том, что мой муж мне изменяет.

   - Он не просто тебе изменяет, - скорбно поджав губы, выдавила Маша. А в мое пустом сознании вертелся вопрос - как это, просто изменять? В чем проявляется это "просто"? - Он...Я всегда знала, что у твоего Марата не все дома. Он был там со своей сестрой. Сашей, кажется.

   - Она не сестра, - побелевшими губами пробормотала я, до сих пор не осознавая смысла сказанных слов. - Просто девочка.

   - В общем, Ксюш...ты только не нервничай, но они там...

   - Может, ты не правильно поняла? - судорожно цеплялась за последнюю соломинку. Может, он просто ее привез и они просто приехали домой. Как бы я хотела, чтобы все оказалось просто. - То что ты их в аэропорте видела...

   - Да пойми ты, - вскричала Маша. - Раскрой глаза! Они стояли там, и эта девка на него только что не запрыгивала. А твой Марат улыбался ей и глазами поедал. Я сразу тебе говорила, твой муж - сволочь. Нет, ну надо же! - продолжила возмущаться подруга сама с собой, не обращая на меня внимания. - Как только наглости хватило. А эта ваша...Сашка! Ты же сама рассказывала, что она у вас в доме живет. Это получается, что он и жену, и любовницу под одной крышей держит? Вот свинья-то! Ну надо же! - восхищенно присвистнула она, покачивая головой. - Нет, Ксюш, я же тебя с самого начала предупреждала. Помнишь?

   Я сидела не шевелясь, неотрывно смотрела в одну точку и строила мысленные заслоны. Я не хотела это все слышать. Я не хотела понимать и принимать то, что рассказывает мне Машка. С нами этого не могло случиться. Марат меня любит, всю жизнь любил, а Сашка...

   В данную минуту Маша требовала от меня какого-то отклика, реакции, и я вяло мотнула головой в знак того, что ее слушаю.

   - Во-от. Я говорила тебе, сто пять раз предупреждала. И все выходит, как я предсказывала. Он тебе ребенка заделал, - кивнула на мой живот, - и пока ты беременная, для своего удобства любовницу к себе подселил. А что? Захотел - сходил к ней в комнату, трахнул ее по-быстрому и назад, к жене. Что с него взять? Бл*дун кавказский. Гарем развел и радуется. У меня просто в голове не укладывается! - с каждой репликой Маша говорила все громче, и каждое ее слово было как ногтем по стеклу. - Что ты молчишь, Ксан? Что ты теперь будешь делать? На твоей месте я бы этот вшивой голову бы открутила, а твоему благоверному - кое-что другое. Чтобы не засматривался куда не надо. И вообще...

   - Маша, хватит, - слабым голосом взмолилась я, немея от напряжения и боли.

   Она не расслышала. Продолжила заливаться соловьем о том, какая же все-таки мой муж сволочь и свинья, о том, что его поведение - плод неправильного и варварского воспитания. Грозилась лично ему оторвать что-нибудь и костерила на чем свет стоит Сашку. А еще не забывала подчеркнуть, что я с его любовницей жила под одной крышей. Много раз это говорила, будто видела меня насквозь.

   - ХВАТИТ! - истерически выкрикнула я, и Маша испуганно вздрогнула. Официант, проходивший мимо нас с доверху заставленным подносом, испуганно оглянулся, чуть не уронив посуду. - Хватит, - сглатывая тошнотворный комок, тихо прошептала и на негнущихся ногах поднялась. Ухватилась за край стола побелевшими пальцами, и молилась, чтобы не упасть прямо здесь. - Достаточно, Маш.

   - Тебе плохо? Ты побледнела. Может, тебе помочь как-то? Давай я...

   - Не нужно. Я поеду домой. До встречи.

   Я слабо помню, как отпустила охрану и села в такси, которое поймала трясущейся рукой. Перед собой ничего не видела, все застилала какая-то странная, вязкая пелена, вроде не слезы, но лучше бы уж они. Слезы просто соленые, не режут глаза, не истязают разум и не вынимают душу. Я ехала, спокойно сложив руки на коленях, глядела в мутное, грязное окно машины, за которым город казался серым пятном, и медленно умирала, не желая признавать и осознавать слова подруги.

   Марат...Господи, мой Марат и Саша! Как это? За что мне это? Только я начинала прокручивать в голове возникающие образы, как меня резко мутило и скручивало внутренности в узлы. Таксист озабоченно и подозрительно поглядывал на меня в зеркало заднего вида, но и это не заставило взять себя в руки.