Читаем без скачивания Серебряная роза - Джейн Фэйзер

— Я слишком хорошо знаю Саймона, моя дорогая. Возможно, я смогу помочь тебе понять его. Я не хотела бы показаться навязчивой, вмешиваться в дела, которые меня совершенно не касаются, но не могу и сидеть сложа руки, так что молю тебя позволить мне кое-что объяснить тебе. Поверь мне, я делаю это с самыми добрыми намерениями и от чистого сердца.

И Елена порывисто сжала руки молодой женщины.

— Пойдем ко мне в комнату, дорогая. Моя служанка как раз принесла чай. Мне кажется, тебе очень не помешает согреться.

В голосе Елены звучала такая искренняя забота и понимание, что Ариэль почувствовала себя немного легче. Она так устала в одиночку встречать удары судьбы что ее поразило неожиданное сочувствие этой все понимающей женщины, старше возрастом, бывшей когда-то любовницей Саймона и знавшей его с самого детства.

Она позволила женщине увести себя из холодной и неуютной спальни, атмосфера которой

словно нарочно вызывала к жизни мрачные мысли, в комнату Елены, согретую пламенем камина и наполненную ароматом хорошо заваренного чая.

— Садись поближе к огню, — предложила Елена, наливая ей чай. — И расскажи мне, что случилось прошлой ночью. Я слышала, как вы громко разговаривали. Саймон был очень взволнован, что редко с ним случается.

Ариэль обхватила обеими руками протянутую ей чашку горячего чая и вдохнула его крепкий аромат. Поставив ноги в одних только чулках на скамеечку, она изложила свое понимание событий прошлой ночи.

— Я только теперь начинаю понимать, как мне было нужно, чтобы он отличался от других мужчин, — произнесла она, закончив свой рассказ. — Я знаю, что не похожа на других женщин, и иногда он говорил, что понимает, почему я поступаю так или иначе. Но ведь понимать — еще не значит принимать, не так ли?

И она взглянула в глаза Елены, сидевшей в кресле напротив нее.

Елена отпила глоток чаю.

— Саймон — один из самых понимающих и неординарных людей, которых я встречала, — медленно произнесла она. — И тебе, дорогая, очень повезло с мужем. Он подарит тебе максимум внимания и заботы, на которые только может рассчитывать жена. Уверена ли ты, что сможешь одарить его тем же?

Ариэль поставила чашку с чаем на столик. Лицо ее побелело, но глаза были ясны, как небо, омытое дождем.

— Мне мало только внимания и заботы, Елена. Это добрые чувства, и без них нельзя. Но я хочу куда большего. Я хочу получить понимание и принятие меня такой, какая я есть. А на это способна только любовь.

Голос се не дрожал, когда она произнесла эти выстраданные слова. Елена снова заключила ее руки в свои.

— Не требуй луну с неба, дитя мое. Поверь мне, дружба, внимание, преданность в браке — столь же ценные вещи, как и все остальное. А Саймон готов дать тебе все это.

— Но не любовь? — спросила Ариэль все таким же твердым голосом.

Елена погладила се по руке.

— Дорогая моя, он все же Хоуксмур. Его отец был убит твоим отцом. Он может питать к тебе страсть, вожделение, но в его сердце никогда не найдется места для женщины из рода Равенспиров.

— Он вам это сказал?

— И теми же самыми словами, — тихо ответила Елена.

— Благодарю вас, — сказала Ариэль, осторожно высвобождая свои руки и вставая. — Я, конечно, все это и сама знала. А теперь, с вашего позволения, мне надо заняться хозяйственными делами.

Она спокойно улыбнулась Елене и направилась в свою собственную комнату.

Когда Саймон минут через пятнадцать вернулся, Ариэль сидела перед туалетным столиком, расчесывая волосы. Простое платье из темно-коричневой ткани оттеняло бледность ее лица. Когда Саймон открыл дверь, она не повернулась от зеркала, но встретила взгляд его отражения с необычайной твердостью.

— Я только что разговаривал с Эдгаром… как лучше разместить твоих лошадей в Хоуксмуре, — сообщил Саймон.

Ариэль выглядела так плохо, что при виде ее он забыл свои собственные обиды и разочарования и сделал непроизвольное движение рукой, желая утешить.

Но лицо молодой женщины сразу стало таким напряженным, она так неприязненно сжала губы, что он сразу же отдернул протянутую было руку.

— И мое мнение по этому поводу никого не интересует? — спросила она равнодушным тоном.

Саймон вздохнул.

— Конечно, интересует. Все твои замечания будут учтены при постройке конюшен в Хоуксмуре. Но поскольку ты опасаешься своего брата, я подумал, что нам лучше все побыстрее закончить. — Он не мог удержаться от упрека и с сарказмом закончил: — Прости, если я опять влез не в свое дело.

Ариэль спокойно принялась расчесывать длинные пряди волос, спускающиеся на плечи.

— Разумеется, это — твое дело. Разве вы не решаете все за меня, милорд?

Он решил не поддаваться на провокацию.

— Вероятно, — с деланной любезностью ответил он. — И если я все же обращаюсь к тебе за советом…

— Я должна быть благодарна за это, — быстро закончила за него она. — Да, я понимаю. Как видите, я быстро усваиваю преподанные мне уроки, сэр.

Встретив в зеркале ее гневный взгляд, Саймон устало провел рукой по лицу.

— Ариэль, мы оба знаем, что дело не в твоих лошадях. Если ты хочешь продолжать их разведение в Хоуксмуре, то можешь делать это с моего согласия. У меня нет никаких возражений, если ты будешь заниматься этим в качестве увлечения. Но мы оба знаем, что ты хочешь другого. Разве не так?

Не дождавшись от нее ответа, он продолжал:

— Ты хочешь обрести денежную независимость, чтобы вырваться из оков ненавистного брака. Теперь я это понял. Но никак не могу согласиться на это. Ты можешь разводить своих лошадей. Ты даже можешь продавать их, хотя мне и не улыбается жизнь с торговкой лошадьми вместо жены. Но если ты будешь получать какой-то доход, я буду настаивать, чтобы он шел на счет твоих детей — наших детей. Сама же ты не будешь иметь доступа к этим средствам.

Последние краски жизни пропали с лица Ариэль. Оно стало мертвенно-бледным, на нем двумя темными провалами выделялись глаза. Она по-прежнему не произнесла ни слова.

Саймон снова провел ладонью по лицу. Такое молчание было хуже всего. Сейчас она напоминала ему умирающего пони.

Приблизившись к Ариэль, он положил ей руки на плечи. Она отшатнулась. И руки его бессильно упали.

Он повернулся и вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.

Ариэль не отрываясь всматривалась в свое отражение в зеркале, пока его черты не начали расплываться перед глазами. Ей показалось, что она постепенно проникает внутрь тога мира, который скрыт в ее душе.

Дружба, преданность, привязанность. Чувства необходимые, но далеко не достаточные, с холодной ясностью сделала она для себя вывод. Она никогда не сможет полюбить человека, который не любит ее. Она не сможет удовлетвориться спокойным существованием в формальном браке, что бы там ни говорила Елена. Не сможет остаться и здесь, разыгрывая жалкую комедию из семейной жизни, делая вид, что ничего не произошло.