Читаем без скачивания Злой волк - Неле Нойхаус

– Да, вы можете идти, – кивнул Боденштайн. – Кстати, вашу жену отвезли в больницу в Бад-Зоден. Если вы хотите, я попрошу, чтобы вас туда доставили.

– Спасибо, в этом нет необходимости. – Принцлер встал. – Меня и так в моей жизни достаточно повозили полицейские.

Он вышел из комнаты и в сопровождении полицейского в униформе пошел к выходу. Боденштайн и Пия вышли вслед за ним. Перед дверью комнаты для допросов ждала доктор Николя Энгель.

– Почему вы его отпустили? – поинтересовалась она. – Что там случилось в Фалькенштайне?

– Он нам все рассказал, и потом у него постоянное местожительство, – ответил Боденштайн.

Прежде чем он смог сказать еще что-то, его перебила Пия. У нее не выходило из головы то, что ей рассказал Бенке об участии Николя Энгель в деле Эрика Лессинга, и она поняла, что абсолютно не доверяет начальнице. Если между этим делом и тем, что произошло сегодня, действительно есть связь, то будет лучше не информировать ее пока об этом во всех деталях.

– Сначала Ротемунд, потом Грассер? – спросила Пия своего шефа.

– Да, сначала Ротемунд, – подтвердил Боденштайн.

Зазвонил телефон советника по уголовным делам, и она отошла на пару метров, чтобы ответить на звонок. Пия ломала себе голову, как бы ей отделаться от Энгель, чтобы та не слушала беседу с Ротемундом через динамик, находясь за алюминированным стеклом в соседнем помещении. Для обстоятельного объяснения не было времени, и она рассчитывала только на то, что Боденштайн не будет задавать ей уточняющих вопросов.

– Я предлагаю провести допрос Ротемунда в твоем кабинете, – сказала она.

– Хорошая идея, – ответил Боденштайн, и она с облегчением вздохнула. – У меня от света неоновых ламп через полчаса начинает болеть голова. Пусть его приведут наверх, а я быстренько еще забегу в туалет.

– Знаешь, Оливер, – Пия видела, что Энгель закончила разговаривать по телефону, – мне бы хотелось поговорить с Ротемундом только втроем, без шефа. Ты понимаешь меня?

Она увидела в его глазах немой вопрос, но он все же утвердительно кивнул.

– Приехал главный прокурор Фрей, – заявила доктор Николя Энгель. – Как мы теперь поступим?

– Мы с фрау Кирххоф сначала одни побеседуем с Ротемундом и Грассером, – ответил Боденштайн, – а позднее к нам может присоединиться Фрей.

Пия бросила на него острый взгляд и пошла в комнату для допросов № 3 распорядиться, чтобы Килиана Ротемунда привели на второй этаж.

– Я бы тоже хотела присутствовать на допросе, – услышала Пия голос Энгель. Ответ Боденштайна она не разобрала, но надеялась, что он настоял на своем. Когда она вернулась, Энгель уже не было, зато по коридору шел главный прокурор Фрей. На нем был светло-серый костюм, белая рубашка и галстук. Слегка влажные волосы были зачесаны назад. Внешне он казался спокойным и сдержанным, как всегда, но его ясный взгляд был все же мрачен и печален.

– Приветствую вас, господин доктор Фрей, – сказала Пия. – Как вы?

– Добрый день, фрау Кирххоф, – он протянул ей руку, и на его губах появилось подобие улыбки. – Ничего хорошего. Мне кажется, я еще не вполне осознал, что произошло и как это вообще могло случиться.

Если бы Пия собственными глазами не видела, в каком состоянии он находился без малого еще пару часов назад, она бы ни за что не подумала, что он пережил нечто ужасное. Его профессионализм внушал ей уважение.

– Я еще раз хочу поблагодарить вас, – сказал он. – Это было действительно впечатляюще. Я имею в виду то, как вы себя вели.

– Не стоит благодарности. – Пия спросила себя, почему раньше считала его самоуверенным бюрократом и не испытывала к нему симпатий.

Боденштайн вышел из мужского туалета. В тот же момент чуть дальше по коридору открылась дверь комнаты для допросов, и полицейский повел Килиана Ротемунда, на котором были наручники, к задней лестнице, которая вела на второй этаж. Фрей посмотрел ему вслед. Пия заметила, как на долю секунды изменилось его лицо. Его тело распрямилось, и он поднял подбородок.

– Но это не Гельмут Грассер, – констатировал он.

– Нет, – ответил Боденштайн. – Это Килиан Ротемунд. Он явился сегодня добровольно. Моя коллега и я поговорим сейчас сначала с ним, а потом с Грассером.

Маркус Мария Фрей проводил взглядом мужчину, с которым они когда-то были близкими друзьями и которого он, тем не менее, на долгие годы отправил в тюрьму, и кивнул.

– Я хотел бы присутствовать на допросе, – сказал он.

– Нет, мы с фрау Кирххоф хотели бы сначала с глазу на глаз поговорить с этими господами, – твердо возразил Боденштайн. – Вы можете пока подождать в служебном помещении.

Главный прокурор Фрей не привык, чтобы ему отказывали в просьбе. Ему не удалось скрыть свое недовольство ответом Боденштайна. Он наморщил лоб и уже открыл рот, чтобы возразить, но потом передумал и только пожал плечами.

– Ну, хорошо, – сказал он. – Тогда я пойду выпью кофе. Увидимся позже.

Эмма и Флориан сидели в пустом зале ожидания перед хирургическим отделением больницы в Бад-Зодене, держались за руки и ждали. Луиза заснула на коленях Флориана. Уже больше часа Михаэла была в операционной. Пуля проникла в ее тело наискось под грудью, пробила кишечник, печень и застряла в костях таза. Йозефа увезли в университетскую клинику во Франкфурт, и Эмма была этому рада: одна только мысль о том, что они будут находиться под одной крышей с этой мерзкой свиньей, которая насиловала их невинную маленькую дочку, была для нее невыносимой. Она сбоку посмотрела на Флориана. Насколько тяжелее все это было для него!

У него всегда были сложные отношения с отцом, он постоянно чувствовал себя обойденным и нелюбимым. Не в последнюю очередь именно поэтому он выбрал себе профессию, благодаря которой часто находился далеко от дома. Каким кошмарным должно быть осознание того, что твой отец – растлитель детей, педофил, который надругался над собственной дочерью. Запинаясь, Флориан рассказал Эмме о Михаэле, о том, как он завидовал той любви, которую к ней проявлял отец, и той тесной дружбе с Ники, которого он, будучи ребенком, любил и ненавидел. Ники появился в семье Финкбайнера, когда ему исполнилось восемь лет, после того как несколько усыновивших его семей от него отказались и вернули его в детский дом. Он еще в детстве был прирожденным манипулятором, очень смышленым, жадным и самовлюбленным. Флориан был рад, что у него появился ровесник для совместных игр, но Ники предпочел Михаэлу и получил полную власть над ней.

Михаэла всегда была немного фантазеркой, отличалась лживостью и агрессией, но Флориан безумно любил свою сестру-близнеца, которая родилась лишь на десять минут раньше, чем он. И тем болезненнее воспринимал он то, что в ее лице потерял единственного союзника в семье. Родители прощали Ники и Михаэле все, за что ругали и наказывали его, они могли себе позволить все. С десяти лет оба начали курить, в одиннадцать она впервые сбежала из дома, в тринадцать начала курить марихуану, а в четырнадцать – колоть героин. Потом она исчезла. Сначала она оказалась в тюрьме для малолетних преступников, а потом в закрытой психиатрической клинике. Ники, напротив, одолел все трудности, стал блестящим учеником и лучше всех в школе сдал выпускные экзамены. О Михаэле он больше никогда не говорил, вместо это у него возникла крепкая дружба с Кориной, которая была самой любимой после Михаэлы сестрой Флориана.

Это было все что угодно, только не радостные воспоминания о его сестре-близнеце, и сейчас, когда Эмма узнала всю подоплеку случившегося, она могла понять, почему Флориан никогда не упоминал имя Михаэлы.

В коридоре раздались громкие голоса. Прозвучало имя «Михаэла Принцлер», Флориан и Эмма прислушались. В зал ожидания вошел мужчина. Он был таким крупным, что почти полностью заполнил собой дверной проем. Его руки целиком были покрыты татуировками, и выглядел он устрашающе.

– Ты брат Михаэлы? – спросил он Флориана на редкость хриплым голосом.

– Да, – ответил Флориан. – А вы кто?

– Я ее муж. Бернд Принцлер.

Эмма молча смотрела на татуированного великана.

Принцлер сел напротив на один из пластиковых стульев и обеими руками потер лицо. Потом он оперся локтями о колени и стал пристально рассматривать Флориана.

– Что случилось? – спросил он.

Флориан откашлялся и начал рассказывать о произошедшем.

– Я думал, что моя сестра умерла уже много лет назад, – завершил он свой рассказ.

– Именно в это они и должны были поверить, – ответил Принцлер. – Мы тогда инсценировали похороны Михаэлы, чтобы эти монстры прекратили ее преследовать.

– Кого вы имеете в виду?

– Твоего отца и его приятелей-педофилов. Это целая мафия. Того, кто однажды попадет к ним в лапы, они уже никогда не оставят в покое. Они в курсе каждого шага, который делает каждая из девушек. И организованы они лучше, чем любая секретная служба.