Читаем без скачивания Гордиев узел. Современная японская научная фантастика - Такаюки Тацуми

считается необходимым для восстановления текстопласта, но в этом-то как раз и заключается особенность и одновременно важность моего открытия. Я горжусь данной лингвокуклой, хранящей всю эту информацию, но в то же

Внезапно текст оборвался. Кровавый побежал, увлекаемый за руку Криптограммой. Они бежали не останавливаясь. А за спиной у них слышались крики полицейских.

Не выдержав собственной тяжести, черная туча, дрожа, разразилась дождем. Вернее, настоящим ливнем. Кровавый и Криптограмма шли по бетонированному покатому берегу реки. Разлившийся от дождя мутный поток то и дело накатывался им на ноги.

Они спешили вниз по реке. Там должна быть нужная им станция.

— Черт возьми! — в который раз пробормотала Криптограмма. Длинные волосы облепили ее маленькое личико, бледные щеки стали совсем белыми.

— А может... а может нам лучше вернуться на шоссе?

— Здесь самая короткая дорога. Сколько раз можно повторять?

— Извините. У меня память совсем никудышная.

— Да извиняться-то зачем? Чуть что — сразу извиняется.

— Извините.

У Кровавого дрожал голос. Не то чтобы ему действительно было холодно. Просто восприятие у лингвокукол напрямую сопровождается механической реакцией. Так что дрожь просто свидетельствовала, что вокруг холодно.

— А-а...а остальные, они тоже успели убежать?

— Конечно, успели, — не допускающим сомнения тоном ответила Криптограмма.

Ее голос настолько был преисполнен уверенности, что Кровавый сразу поверил.

— Ты бы лучше... — Криптограмма обернулась к Кровавому, — ты бы лучше о нас с тобой беспокоился. Как нам без приключений добраться до библиотеки.

На мокром лице Криптограммы, по которому нещадно барабанили струи воды, появилась улыбка. Кровавый попытался улыбнуться в ответ.

Вдруг рот Криптограммы округлился удивленной буквой О. Ее широко раскрытые глаза смотрели назад, мимо лица Кровавого. Там по реке плыло дерево. Дерево было не очень большое, однако его ветви скреблись о бетонированный берег.

Криптограмма оттолкнула Кровавого подальше от края, но в тот же миг их сбило с ног. Приземлившийся на зад Кровавый каким-то образом удержался на покатом берегу. Ноу Криптограммы не оставалось ни малейшего шанса. Она всем телом подалась вперед и плюхнулась в воду. И ее сразу же поглотил бурный поток.

На поверхности бушевавшей, как стая разъяренных драконов, реки показалась белая рука Криптограммы. Блеснула в свете луны.

Кровавый бежал вслед за уносимой рекой Криптограммой. Он бежал не останавливаясь, выкрикивая ее имя. В бурлящем мутном потоке иногда показывалось тело Криптограммы. Она не утонет. Ведь лингвокуклам не нужно дышать. Но если она ударится о камни или дерево, может начаться текстуализация. Превратившееся в текст тело уже никогда не вернет прежнего облика.

Это и страшило Кровавого.

Никогда больше он не увидит ее лица. Никогда не услышит ее голоса. Вообще никогда больше ее не увидит. Она навсегда исчезнет из этого мира. Эти мысли наполнили Кровавого ужасом. Он испугался как ребенок, впервые столкнувшийся с понятием смерти. Девушку нужно спасти. Во что бы то ни стало.

Сквозь шум лившегося стеной дождя и грозный рев реки до Кровавого донеслись слова:

красивыми пальчиками дотронувшись до ставшего твердым

Текстопласт начал превращаться в текст. Значит, она ранена.

Кровавый продолжал бежать под больно бьющими по телу струями, выкрикивая имя Криптограммы.

В его мозг проник еще один обрывок текста.

голодным языком глубоко в рот

Значит, ее опять ранило. И опять:

не выдержав насильно проникающего внутрь нее куска плоти

тпустите! Пожалуйста, пустите меня! Умоляю вас

ай! а-ай!

И тут голову Кровавого пулей пронзил большой фрагмент текста. Описание насилия над девушкой продолжалось.

А вдруг она растаяла?

Целиком превратилась в текст и исчезла?

Кровавый вызвал в памяти полную уверенности улыбку Криптограммы и отогнал от себя эти черные мысли. Нет, она не может исчезнуть.

Приободрившись, он побежал еще быстрее. И тут неожиданно совсем близко от него на поверхности реки по пояс всплыло тело Криптограммы.

Не раздумывая, Кровавый бросился в воду.

Схватив Криптограмму за руку, он отчаянно потащил ее к себе и, загребая другой рукой, пытался удержаться на поверхности. Затем погрузился в воду, а вынырнув, увидел свисавшую к воде ветку дерева на берегу.

Времени на раздумья не было.

Изо всех сил барабаня ногами по воде, он потянулся к ветке.

Рука достала до ветки.

Вцепилась в нее что было сил.

Ветка натянулась струной и удержала их.

Сопротивляясь бешеному течению, Кровавый кое-как держался на плаву. Уже одно это требовало неимоверных усилий. Но несмотря на мощь стремившегося унести их потока, он потихоньку подтягивался к берегу, другой рукой прижимая к себе Криптограмму.

Наконец с Криптограммой на руках он выбрался на берег. Не успев возблагодарить судьбу за свое счастливое спасение, Кровавый позвал Криптограмму по имени. У нее полностью исчезла часть лица от носа до лба, как будто ее выковыряли ножом, и только дым поднимался с шипением, дым цвета человеческой кожи. Должно быть, сделана она из совсем дешевого текстопласта.

Криптограмма открыла маленький, бледный — вся помада смылась — рот и проговорила:

— Значит, я спасена?

Кровавый с облегчением вздохнул:

— Да, отсюда до станции — рукой подать.

Криптограмма улыбнулась своей по-прежнему лучезарной улыбкой.

— Уже почти пришли, — сказал Кровавый. Криптограмма едва плелась, опираясь на Кровавого. Не потому, что испытывала усталость. Просто всякий раз теряя часть текстопласта, лингвокуклы лишаются и части функций человеческого тела.

Так что Криптограмма еле держалась на ногах.

— Послушай, — она крепко обхватила Кровавого за талию. — У тебя есть половые органы?

— Что? У меня? Да, есть, — от неожиданности Кровавый несколько опешил.

— А они на что-нибудь годятся?

— М-м-м. Испражняться я не могу. Я же кукла.

— Да нет, другое я имела в виду. Ты сексом можешь заниматься?

— Наверное, нет.

— А жаль.

— Почему жаль?

— Да вот хотела тебя отблагодарить, если доберемся до библиотеки.

— Отблагодарить?

— Ну, сексом.

— А как сексом можно отблагодарить?

— Гм, не знаю даже. В любом случае, я ничего другого не умею.

— А ты можешь это делать? Ну, этот самый, секс.