Читаем без скачивания Валлия (СИ) - Лебедева Василина

Врач под монолог Рады уже снимал показания с приборов, подключённых ко мне, и по лицу было видно, что показаниями он доволен. Что-то сказал Максиму, отчего у него разгладилась хмурая морщинка на лбу, облегчённо выдохнув, он мне перевёл:

– Всё хорошо, показатели хорошие и…

– Ну конечно всё хорошо, – перебила его Рада, – Так, Максим, иди-ка ты отдыхать! Нет, ты представляешь: четверо суток не можем его отсюда спровадить, а! – она выговаривала ему, а в глазах светилось одобрение. Я же с улыбкой слушала её, и на душе было так радостно, что, не смотря на моё физическое состояние – это были волшебные минуты. Осознать, что нужна ему! Что он не бросил меня, не уехал! Я с такой любовью смотрела на него и что ещё важнее: видела отражение своих чувств в его ответном взгляде.

– Нет, ну с кем я разговариваю? – Рада всплеснула руками, переключая наше внимание на неё. Тут же врач начал что-то говорить, а Рада, покивав ему, повернулась ко мне: – Лия, тебе сейчас введут снотворное, поспишь ещё немного, а потом можно уже будет о выписке думать, – женщина подошла, погладила меня по голове и с материнской заботой поправила тонкое покрывало. – Ну а ты – идёшь отдыхать! И не спорь! Максим, я послежу за ней.

– Пойду-пойду, – отмахнулся он, вновь подходя и присаживаясь рядом на корточки. Врач опять что-то начал говорить, но через минуту я уснула.

Распахнув глаза поняла, что чувствую себя если не отлично, то, во всяком случае, сносно. Могу двигаться свободно, исчезло состояние беспомощной куклы. Осмотрев себя, увидела, что капельниц нет, только подключена к аппарату диагностики и то, видимо для перестраховки. Собравшись с духом, села, переждала лёгкое головокружение и не успела сделать ещё никаких движений, как в палату забежала Рада.

– Ох, ну вот и спящая красавица проснулась. Как чувствуешь себя?

Я прислушалась к своим ощущениям:

– Как будто по мне не только пробежало стадо бегемотов, но ещё и изрядно потопталось, – просипела я, – Что с моим голосом?

– Шутишь, уже хорошо, – проговорила женщина, отключая аппаратуру, – Сорвала голос-то. Ничего пару дней лекарства попьёшь и восстановиться.

– А что с регенерацией? Почему…

– Да откуда бы ей взяться? Ты ведь, сколько жизненных сил потеряла! Ничего, я же говорю: необходимо время для восстановления, – Разговаривая, она откатила аппаратуру в угол, открыла жалюзи и палата наполнилась ярким солнечным светом. Я на мгновение зажмурилась.

– Рада, а Максим, – нервно передёрнула плечами, – он не приходил?

– Да мы кое-как сумели его выпроводить! – она стянула покрывало, складывая его, – Как только тебя вывезли сюда, так и не отходил он. Только вот вчера получилось отправить его отоспаться, да себя в порядок привести, – сложив покрывало, посмотрела на меня с доброй улыбкой: – Поначалу на врачей, да на медсестёр кидался и рычал: всё казалось ему, что плохо с тобой обращаются. Я как узнала, так и примчалась сюда – много таких несдержанных в защите повидала, так что умею дать отпор.

Я отвернулась, бросив взгляд в окно, так солнечно на душе стало от услышанного, что губы сами расползлись в счастливой улыбке.

– А сколько я здесь нахожусь?

– Да пятые сутки уже.

– Сколько? – ахнула, казалось максимум пару дней.

– Ну да, тяжело пришлось организму-то твоему. Как всё прошло? – Рада приблизившись, пытливо взглянула на меня, вызвав своим вопросом неприятные воспоминания.

– Давай потом расскажу? – поморщившись, я поелозила на постели, – А искупаться можно? Хочется смыть с себя это ощущение беспомощности.

– Ну, смыть-то вряд ли удастся пока, а искупаться… давай-ка попробуем, вставай, опирайся на меня, – она обхватила меня за талию, помогая спуститься с кровати и удержать равновесие на ногах.

Максим пришёл только вечером, когда я уже успела и искупаться, и чуток поесть, сидела, разговаривала с Радой. Стоило ему только войти в палату, как она, улыбнувшись, поприветствовала его и оставила нас наедине.

– Ну как ты? – он подвинул кресло к кровати и сел, взяв меня за руку, пытливо осматривая.

– Лучше, намного, – заглянув ему в глаза, прошептала: – Спасибо.

– За что? – удивлённо посмотрел на меня. Хотела сказать: «за то, что остался, не бросил меня», – но поняла, что этого говорить всё же не стоит.

– За всё, – ответила кратко, но потому, как немного замялась перед ответом, он сделал свои выводы и спросил прямо:

– Ты думала – уеду?

Отвернувшись, кивнула.

– Знаешь, я …

– Глупая, – рывком поднявшись, Максим тронул меня за подбородок, мягко повернул лицо к себе и, склонившись, накрыл губы глубоким, нежным поцелуем. Я, даже не осознавая, приподнялась, встав на кровати на колени, всем телом прижимаясь к нему, запустила руки в волосы, отвечая со всем жаром. Мои руки блуждали по его телу: скользили по спине, судорожно цеплялись за его плечи, так же как и его: то ласково поглаживали по спине, то с силой прижимали к своей груди, обхватывая затылок, заставляя немного запрокинуть голову. Мне не хватало воздуха, хотелось большего, но Максим, внезапно разорвав поцелуй, обнял и, удерживая мою голову у своей груди замер тяжело дыша.

Только через пару минут, когда дыхание выровнялось, а сердца перестали заходиться в бешеном ритме, он отстранился. Помог прилечь обратно и сел в кресло. Буквально через мгновение в дверь постучали. В палату зашёл врач, поприветствовав Максима и обменявшись рукопожатием, подошёл ко мне. Приложив ладони к вискам, постоял несколько мгновений и что-то на английском сказал вошедшей за ним следом Раде, на что она с серьёзным видом покивала и вышел.

– Что он сказал? – спросила взволнованно.

– Что мне пора, моя хорошая. А тебе надо выспаться, – отозвался Максим.

– Уже? – расстроено на него взглянула.

– Да, уже, – он встал с кресла и, наклонившись, поцеловал меня быстрым поцелуем, – Завтра с тобой побеседует жрец и если врач удовлетворится твоим состоянием, тебя выпишут.

– Ох, наконец-то, – вырвалось облегчённо, – А потом мы домой поедем?

– Вот завтра и переговорим об этом со жрецом.

– Ну, всё-всё! – Рада оттащила от меня уже наклонившегося за новым поцелуем Максима, – Завтра вот выпишут её и милуйтесь голубки. А сейчас, Максим, давай-ка, иди.

Он всё же наклонился и поцеловал меня, оторвавшись от губ, прошептал:

– До завтра, – коснувшись ещё раз моих губ, резко выпрямился и вышел.

Рада, наблюдавшая за нами, ухмыльнулась:

– Эк его проняло-то, – она подошла ко мне, помогла встать с постели, чтобы поправить на ней бельё.

– Ты о чём? – всё же спросила, хотя и догадывалась. Но одно дело догадываться, а другое – услышать от кого-то со стороны.

– Как это о чём? – Да от вас же так и фонит возбуждением. Но ты-то не так, а вот от него, – протянула она и опять усмехнулась: – Это ж какую выдержку надо иметь, чтобы вот так вот сдерживаться-то а?

Вечер прошёл за беседами с Радой, которая уютно устроившись в кресле, не спешила уходить и к моей радости составила мне компанию. Как и обещала: я рассказала ей подробно всё случившиеся у колодца силы. Где-то внутри, может в самой душе, было чувство убеждённости – ей можно доверять.

Помолчав некоторое время и обдумывая каждая свои мысли, мы перешли к другим, совершенно сторонним темам. Проговорили мы с ней до глубокой ночи, поэтому утром я еле смогла разодрать глаза, выслушивая бурчание на английском от врача, который, не прикасаясь к телу, буквально в паре сантиметров поводил руками, особенно задержавшись на горле. Когда он закончил и собирался выходить, я, улыбнувшись, сказала ему уже в спину:

– Thanks you (Спасибо вам, – прим.), – а когда врач обернулся и хмуро посмотрел на меня, добавила: – thank you very much. (Большое вам спасибо, – прим.).

Буркнув что-то под нос, он вернулся, вздохнув, приложил ладони к моим вискам и через секунд десять убрав ладони, погладил меня по макушке как малого ребёнка и вышел. А я с удивлением поняла – усталости, сонливости как не бывало!