Читаем без скачивания Очарование тьмы - Мэри Э. Пирсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Солдаты большей частью удивились перемене языка и завертели головами, но кое-кто не отводил глаз от Кадена.
Вижу, во второй шеренге. Взгляд как во льду застыл. Зрачки — две булавочные головки. Волнуется. Все понимает, но из строя не выходит.
Еще один. Справа в дальнем ряду.
— Третий ряд, второй с края, — шепнула Паулина.
Вдруг из первой шеренги несмело шагнул один.
Затем другой, в среднем ряду.
Всего четверо.
— В дальней шеренге слева, — шепнула Лия Кадену. — Продолжай.
Пятеро в гарнизоне, восемь гвардейцев, итого тринадцать лазутчиков. Снимаю шляпу. Морриганский у них безупречный, наверняка оттачивали не один год. Солдатам было приказано разойтись, а венданцев увели с конвоем.
Впервые за три часа Лия присела передохнуть, а леди Бернетта была уже тут как тут со снадобьем. Лия отхлебнула из бутылки, под глазами у нее еще темнели круги. Веки ее устало смеживались, но все же, вытерев губы, она расправила плечи и двинулась дальше — отдыхать рано, надо вновь допросить заключенных. Вдруг проговорятся, как придворный лекарь. В памяти неожиданно блеснул Терравин, да так ярко, что злоба взяла. Тот воздух, полный запахов, наши с Лией мгновения вместе, слова — вернуться бы туда хоть на пару часов, превратиться в ее желанного крестьянина, умеющего растить дыню, а она чтоб стала служанкой в таверне и слышать не слышала о Венде.
Они с Каденом отправились к венданцам, я же зашагал в другую сторону. Мы не в Терравине и уже там не очутимся, как бы я ни хотел. Хотеть позволено крестьянину, но не королю.
Глава семьдесят пятая
Паулина
Хронист был вне себя. Пока Лия заканчивала речь, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу в стороне от трибуны. Пускай его имя очищено, но теперь он вынужден подчиняться принцессе. Его карманные часы и ежедневник потеряли над ней власть. Смазкой государственного механизма прежде служили правила и традиции, теперь — Лия.
Подле хрониста стояла леди Бернетта. В ее взгляде плескалась гордость за племянницу, но с примесью тревоги. Чего ждать от преобразившейся Лии? Она показала всей Сивике свои упорство, силу, и что миндальничать не намерена. Говорила, что думала, не церемонясь. Никто не сомневался в той, что спасла короля и обличила творившийся под носом заговор, но многие наверняка гадали, как она прожила последние месяцы.
И я тоже.
О Паулине, кроткой и всегда верной правилам служанке, шептались и бросали на нее взгляды. Что же это с ней стало? Я и сама не могла понять. Частью я прежняя, другая часть канула в небытие, а с третьей я до сих пор не разобралась. Не одни правила и традиции рассыпались на осколки — еще и вера.
Выступив перед последней группой, мы сошли с трибуны.
— Погоди! — Гвинет задержала Натию и шагнула ко мне: — Когда вернешься в цитадель? Боюсь я за тебя — сидишь одна в аббатстве.
— Со мной Натия.
— Тоже мне, — хмыкнула она. — Натия — кипящий котел. Того и гляди взорвется.
Мы обе посмотрели на нее. Положив руку на эфес меча, она следила за толпой расходящихся солдат, привлекая не только наши взгляды. В Сивике не каждый день увидишь вооруженную до зубов девчушку, которой только дай покрасоваться.
— Она ищет свой путь, — вздохнула я.
Гвинет прищурилась. Мы обе знали, что Натия пережила.
— Пожалуй, так… Отведу ее в цитадель, пусть отвлечется от жажды убивать. Надеюсь и тебя скоро там увидеть, — выразительно глянула она, — вместе с самым главным твоим имуществом.
— Увидим.
Она едва заметно нахмурилась, но промолчала. Затем, подступив к Натии, приобняла за плечо.
— Идем, бесенок кровожадный. Гвинет поучит тебя утончённости.
Я зашагала в обратную сторону, как вдруг у статуи Пирса напротив ворот меня окликнули.
— Паулина! Постой!
Я обернулась и вдруг застыла как вкопанная: ко мне шел Микаэль. Хватило же наглости!
— Знаю, что ты обо мне думаешь, — начал он. — Но я выполнял приказ — и только. Я солдат и…
— Неужели растратил награду? Или испугался, что я теперь заодно с новой властью и могу устроить тебе нелегкую жизнь? — Его веки чуть дрогнули. Я попала в точку. — Уйди прочь, гнусный подлиза!
Я протиснулась мимо, но Микаэль схватил меня за руку и развернул к себе.
— Но как же наш ребенок? Где…
— Наш ребенок?! — воскликнула я. — Какая чепуха! Я уже говорила, что отца ты не знаешь!
На попытку вывернуться он только сильнее сжал мне запястье.
— Мы ведь оба понимаем, что я…
И внезапно — шлепок удара. Микаэль летит в сторону и глухо валится на землю, вздымая облако пыли. Каден поднимает его за грудки, весь перекошенный от ярости.
— Если ищешь отца, солдат, он перед тобой! Только тронь Паулину еще раз и разбитой физиономией не отделаешься!
Каден толкнул Микаэля и тот, отшатнувшись, обмер. Перед ним был Венданский убийца — тот, кто выпотрошит человека, не поморщившись. Тут в его глазах мелькнула еще одна мысль: а вдруг я и впрямь была с другим? Поверженный, Микаэль вытер губу и растворился в толпе сослуживцев.
Каден тяжело дышал, как бы выгоняя остатки гнева. Подбежавших на шум солдат он отогнал и повернулся ко мне, убирая волосы с лица.
— Прости, Паулина. Увидел, как ты вырываешься, и… — Он помотал головой. — Понимаю, не имел права вмешиваться…
— Ты знаешь, кто он?
— Лия сказала, что он жив, дальше я сам додумал. Белокурый, точь-в-точь как малыш. Да и ты так взвилась.
Внезапно Каден вспыхнул до ушей — проговорился, что следил за мной. В его пронзительном взгляде промелькнула сотня вопросов, которых я раньше не замечала: прощу ли я его, не перешел ли грань, все ли со мной хорошо. Но больше всего было доброты, прямо как в нашу первую встречу.
Повисло молчание. В воздухе между нами плясали пылинки.
— Извини, — в итоге пробормотал он, глядя на свои красные костяшки. — Ты вряд ли хотела, чтобы кровожадный варвар…
— Ты не проводишь меня до аббатства? — попросила я. — Если есть время. Просто для видимости, вдруг он ещё за нами следит?
Каден бросил на меня удивленный, даже испуганный взгляд, но кивнул, и мы двинулись к аббатству. Оба знали, что Микаель за нами не наблюдает.
Глава семьдесят шестая
Гвинет и тетушки помогли мне вымыться и переодеться, а после я всех выгнала. Уже почти неделю я металась с собрания на собрание, перетягивая на свою сторону воинских чинов и дворянство, а сегодня вдобавок
