Читаем без скачивания Великий Магистр - Елена Грушковская

Оставалось только одно — нажать кнопку на телефоне и прохрипеть:

— Переместить детей в запасной адрес… Немедленно!

— 11.12. Домик

— Есть, сэр!

Когда раздался телефонный звонок, Аврора спорила с Германом и Генрихом из-за телевизионного пульта: мальчишки хотели смотреть сериал по "Робокопу", а она — "Сейлормун". Они безвылазно сидели в этом домике со вчерашнего дня под надзором пяти сотрудников из особого отдела; нельзя было ни позвонить домой, ни отправить письмо по электронной почте, ни, уж тем более, выйти. Разрешалось только смотреть телевизор. Зачем их сюда доставили, когда отпустят, что с мамой — ничего не было известно. Мальчишки поначалу пытались "качать права", но один из сотрудников, дюжий верзила со стрижкой как у американских морпехов (островок из коротких волос на макушке), влепил Герману такую пощёчину, что тот отлетел и ударился о стену. Генрих, увидев это, оскалился и зарычал, а верзила хмыкнул:

— Ты тоже захотел? Щас схлопочешь.

Их усадили на диван и включили перед ними телевизор. Шли какие-то мультики. Поначалу все трое сидели молча, с каменными лицами, тупо уставившись на экран, потом Аврора взяла пульт и переключила на другой канал — надоел идиотский мультик. Фильм о подводном мире с заунывным голосом за кадром был хоть и скучноват, но не так глуп, как мультик, и они стали смотреть на подводные красоты. Зверюга-"морпех" с бульдозерной челюстью сидел в кресле и тоже смотрел. Ему было, похоже, всё равно, что смотреть. Его накачанные руки были скрещены на груди, отчего ткань пиджака так натянулась, что казалось, одно неосторожное движение — и швы лопнут.

Поесть им дали поздно вечером — по пол-литровому пакету на каждого. У сотрудника, вручившего им пакеты, был вид как будто подобрее, и Аврора решилась задать вопрос:

— Зачем мы здесь?

Сотрудник, блондин с небольшими розовыми прыщиками на лбу, так зыркнул, что Аврора пожалела, что спросила.

— Мы не уполномочены отвечать ни на какие вопросы, — отрезал он. И добавил: — Вы здесь для вашей же безопасности, мы вас охраняем, так что с нами лучше не ссориться.

Трое сотрудников сидели наверху, а двое — с ними вместе, в гостиной. Иногда они менялись. Когда наверх уходил злой "морпех", становилось чуть-чуть легче…

В час ночи телевизор был выключен.

— Отбой, — сказали им.

Диван раздвинули, и на нём улеглись Герман с Генрихом, а Аврору устроили на раздвижном кресле. Охранять их остался Прыщ — так прозвала про себя Аврора блондина с холодным взглядом и прыщиками. Он уселся во второе кресло и, по-видимому, спать не собирался. На стене остался гореть "дежурный" свет.

О чём только не думала Аврора ночью… После того как папа ушёл в Орден, многое в их жизни изменилось. Появилось ощущение тревоги. Мама, как обычно, ничего не рассказывала, но они с Генрихом и Германом подозревали, что у неё неприятности на работе. Наверно, из-за этих неприятностей их и держали здесь…

Утром их разбудили, сунули по такому же, как вчера, пакету, и снова врубили телек. Шли пока только дурацкие утренние передачи и мультики, да короткие выпуски новостей каждые полчаса.

Чем занималась охрана, уходя наверх, было неизвестно. Аврора немного изменила мнение о "морпехе": он хотя бы не мешал смотреть телевизор — ему было безразлично, что смотреть, он просто сидел в кресле в неком подобии транса, а Прыщ, приходя, брал пульт и сам выбирал программу. Из-за него приходилось смотреть спорт. Мальчишкам вроде было ничего, а Аврора скучала. Разве что конкур был поинтереснее — Авроре нравились лошади, но Прыщ скоро переключил с конкура на автогонки. Вот была скукотища!.. Ну, гоняли эти машины по кругу — снова, снова и снова. Однообразно. Аврора снова начала думать о маме…

Домик был уютным, в стиле шале, с большим камином в отделанной деревом гостиной и тёмными балками на потолке. Из окон открывался горный пейзаж с гордо стремящимися в небо ёлками. Было бы здорово отдохнуть здесь зимой всей семьёй, покататься на лыжах…

Да уж, вот и отдохнули. Даже бесплатно. Только без лыж… Аврора вздохнула.

Наконец Прыщ поднялся с кресла, бросил пульт на диван и пошёл на второй этаж. Его сменил "морпех", а это значило, что можно было выбирать программу на свой вкус, но тут они встали перед выбором: "Сейлормун" или "Робокоп"? "Девчачий мультик" или "крутое кино"? Пультом завладел Герман и переключил на "Робокопа", но в этот момент зазвонил телефон.

Вниз сбежал Прыщ. Сняв трубку, он ответил:

— Есть, сэр!

Все остальные были уже в гостиной. Прыщ сказал:

— Приказ о перемещении.

Тут же телевизор был выключен, ребят подняли с дивана, сунули им куртки:

— Одеваться!

Аврора спросила:

— Мы возвращаемся домой?

Прыщ (видимо, он был в группе главный) только рявкнул в ответ:

— Разговоры отставить! Быстро одеваться и на выход!

Небо было чистым, звёздным. Из-за ёлок к домику выбежали три тёмных фигуры, и сотрудники особого отдела выхватили автоматы. Аврора присела и зажала уши. Ледяные когти страха вцепились и пробили сердце насквозь.

Вспышки выстрелов следовали одна за другой, но фигуры и не думали падать. Они выхватили что-то вроде пистолетов. Первым упал Прыщ: сначала замер, уронив автомат и покачиваясь, а потом осел на ступеньки и растянулся. Остальные продолжали стрелять, но никакого вреда от их стрельбы чёрным фигурам не было. Они попали в "морпеха": тот удивлённо вытащил из шеи шприц, подержал его на ладони, покачиваясь, потом отшвырнул и снова вскинул автомат. И тут же в него вонзился ещё один — в плечо. "Морпех" опустил автомат и рухнул.

Фигуры вышли на квадраты падающего из окон света. Вроде бы теперь было легче в них попасть, но они оставались не задетыми и продолжали стрелять шприцами. Один за другим упали остальные "особые", и настала тишина.

Аврору обняли сильные руки, и знакомый голос сказал:

— Не бойся, родная. Всё кончилось.

Чёрная фигура сняла маску, и Аврора молча, что было сил обняла её. Генрих и Герман прижались с обеих сторон:

— Папа!

Папа сгрёб всех троих в объятия.

— Всё, ребята, пошли домой.

— 11.13. Горы, ёлки и радость

В доме горел свет, а на крыльце лежали пятеро сотрудников особого отдела. Наши… Наши здесь побывали! Радость сшибла меня с ног, накрыв, как волна цунами, и я осела на ступеньки. Горы, ёлки и радость.

У радости был запах спирта.

Выдернув шприц из ближайшего бесчувственного тела, я сжала его в кулаке… Наши.

А конкретнее — Цезарь, мой муж и отец моих детей.

Всё. Всё!

Альварес, пошёл ты в задницу! Мы сделали тебя!