Читаем без скачивания Ночи Истории - Рафаэль Сабатини

Сэр Уолтер ждал самого худшего, и поэтому так обрадовался, когда, возвратившись, увидел рядом с собой кровного родственника, на чьи совет и помощь он сможет опереться в этот самый черный час своей жизни. Сидя поздним вечером в библиотеке сэра Кристофера Хара, Рэйли подробно поведал кузену о своих злоключениях и поделился дурными предчувствиями.

— Я в растерянности, — посетовал он.

Стакли в задумчивости потеребил свою бородку. Ему почти нечего было сказать кузену в утешение. Наконец он проговорил:

— Никто не ожидал, что ты вернешься, Уолтер.

— Не ожидал? — склоненная голова Рэйли резко откинулась назад, в глазах, так и не потускневших с годами, сверкнули огоньки негодования. — Разве совершил я в жизни своей хоть один поступок, дающий основания полагать, будто я способен пренебречь словом чести? Я прекрасно сознавал, что могу подвергнуться опасности, а капитан Кинг вполне мог направить корабль к берегам Франции, где я нашел бы радушный прием и пристанище. Но согласиться на это означало бы предать милордов Эрандела и Пемброка, которые поручились королю, что я вернусь. Жизнью я еще дорожу, хотя мне трижды по двадцать, и даже больше, но честь все-таки дороже.

Он умолк, а чуть погодя спросил кузена:

— Что король намерен сделать со мной?

— Ну, кто может знать, что на уме у короля? И все же я не думаю, что твои дела совсем уж плохи. У тебя много друзей, первым среди которых, хотя надо признаться, и самым бедным, я считаю себя. Отдохни немного, а потом мы, не торопясь, двинемся в Лондон, останавливаясь по пути в домах твоих друзей, и попытаемся заручиться их поддержкой.

Рэйли посоветовался с капитаном Кингом, грубовато-добродушным рыжебородым моряком, преданным ему душой и телом.

— Это предложение сэра Льюиса? — молвил отважный морской волк. — А сэр Льюис — вице-адмирал Девона, не так ли? Не поручили ли ему часом эскортировать вас в Лондон?

На капитана явно не действовало обаяние дружелюбного Стакли. Сэр Уолтер вознегодовал. Он никогда не был слишком высокого мнения о своем родственнике и в прошлом не поддерживал с ним тесной дружбы. Тем не менее он был далек от того, чтобы разделить подозрения капитана. Дабы убедить Кинга, что он несправедлив к сэру Льюису, Рэйли в присутствии капитана задал своему родственнику прямой вопрос.

— Нет, — отвечал сэр Льюис, — мне не поручали конвоировать тебя. Но как вице-адмирал, я могу в любой момент получить такое указание. Думаю, такой приказ вряд ли поступит. Однако, — поспешно добавил он, — если это произойдет, ты можешь рассчитывать на мою дружбу. Прежде всего я — твой родственник, а уж потом вице-адмирал.

Красивое мужественное лицо сэра Уолтера осветилось улыбкой, и он с признательностью пожал руку своему кузену. Созерцавший эту сцену капитан Кинг пробурчал что-то невнятное и пожал плечами.

Следуя совету кузена, сэр Уолтер отправился с ним в Лондон. Их сопровождали капитан Кинг, слуга Рэйли Котерел и француз по имени Манури, впервые появившийся в плимутском доме днем раньше. Стакли объяснил, что Манури — очень даровитый эскулап, который лечит его от весьма банального, но очень неприятного недуга.

Продвигаясь вперед без особой спешки, как и советовал сэр Льюис, они в конце концов достигли Брентфорда. Если бы это зависело только от него, сэр Уолтер плыл бы еще медленнее, поскольку по мере приближения к столице его дурные предчувствия усиливались. Он делился ими с Кингом, и прямодушный капитан даже не пытался рассеять его сомнения.

— Вас, будто овцу, ведут на заклание, — говорил он. — И вы, точно овца, идете. Вам надо было высадиться во Франции, где у вас друзья. Даже сейчас еще не поздно сделать это. Еще можно достать корабль…

— И пустить ко дну мою честь, — резко возразил сэр Уолтер на такой совет.

Однако на постоялом дворе в Брентфорде Рэйли посетил человек, давший ему сходный совет. Человеком этим был де Чесни, секретарь французского посольства. В ответ на сердечное приветствие Рэйли француз выразил глубокое беспокойство по поводу его ареста.

— Ваш вывод слишком поспешен, — смеясь, ответил ему сэр Уолтер.

— Мсье, это отнюдь не мои домыслы. Я лишь передаю вам полученные мною сведения.

— Это ложные сведения, сэр. Я не пленник. Во всяком случае, пока, — сказал Рэйли со вздохом. — Я направляюсь в Лондон по собственной воле, с моим другом и родственником Стакли, чтобы представить королю отчет о моем плавании.

— По собственной воле? Вы едете по собственной воле? Так вы не пленник? Ха! — в коротком смешке де Чесни прозвучала горькая ирония. — Это смешно! Милорд герцог Бэкингемский написал от имени своего короля послу Гондомару, что вы арестованы и будете выданы испанской короне. Гондомар должен довести до сведения Бэкингема волю короля Филиппа: желает ли он, чтобы вас выслали в Испанию, где вы предстанете перед судом его католического величества, или же хочет, чтобы вы были подвергнуты наказанию здесь? А Тауэр уже снова готов принять вас. И вы еще утверждаете, что не пленник! Вы по собственной воле направляетесь в Лондон! Сэр Уолтер, не обманывайте себя! Стоит вам прибыть в Лондон, и все будет кончено.

Эти вести развеяли последние иллюзии сэра Уолтера, но он в отчаянии продолжал цепляться за их осколки. Секретарь посольства, должно быть, ошибается.

— Это вы ошибаетесь, сэр Уолтер, доверившись окружающим вас людям, — стоял на своем француз.

— Вы имеете в виду Стакли? — спросил сэр Уолтер, возмущенный этим намеком.

— Сэр Льюис — ваш родственник, — де Чесни пожал плечами. — Вашу семью вы должны знать лучше, чем я. Но кто этот Манури, сопровождающий вас? Откуда он? Что вы знаете о нем?

Сэр Уолтер признался, что не знает ничего.

— Зато я многое знаю, — сказал француз. — Он темная личность. Шпион который без колебаний продаст своих друзей. И я знаю, что десять дней назад ему были переданы бумаги с приказом Тайного совета о вашем аресте. Предназначены эти бумаги лично для него, или он должен кому-то передать их — не так уж важно. Важно то, что приказ существует. Ордер на ваш арест есть, и он в руках одного из сопровождающих вас людей. Мне к этому добавить нечего. Как я уже сказал, вам лучше знать свое собственное семейство. Однако я уверен, что вас заточат в Тауэр, а потом казнят. Но я не только поставил диагноз, я принес и лекарство. Посол поручил мне предложить в ваше распоряжение французское парусное судно и охрану, которая в целости доставит вас к коменданту Кале. Во Франции вы найдете покой и почет, вполне вами заслуженные.

Сэр Уолтер вскочил со стула и попытался горячо возразить.

— Это невозможно! — воскликнул он. — Невозможно. Я дал слово вернуться, а милорды Эрандел и Пемброк поручились за меня. Я не могу допустить, чтобы они пострадали.

— Им ничего не грозит, — заверил его де Чесни. Он, и правда, был хорошо осведомлен. — Король Яков уступил требованиям Испании отчасти из страха, отчасти из желания женить своего сына, принца Карла, на испанской дофине. А посему он не совершит ничего такого, что могло бы повредить его добрым отношениям с королем Филиппом. Но, с другой стороны, у вас есть друзья, которых его величество тоже побаивается. Бежав, вы разрешите все его затруднения. Я не думаю, что бегству будут препятствовать, иначе вам не дали бы сейчас плыть без охраны и не оставили бы при вас шпагу.

Немало встревоженный услышанным, сэр Уолтер тем не менее твердо и упорно держался той линии поведения, которую считал единственно возможной для человека чести. Поэтому свой разговор с де Чесни он завершил просьбой передать благодарность королю Франции и отказом от его предложения. Затем он позвал к себе капитана Кинга. Вдвоем они обсудили предложение секретаря. При этом Кинг согласился с намеком де Чесни на то, что у сэра Льюиса есть ордер на арест. Сэр Уолтер тотчас же послал за кузеном и напрямик обвинил его в неискренности. Сэр Льюис также открыто признал, что ордер на арест действительно у него на руках, а в ответ на брошенное ему Кингом обвинение в двуличии выказал не гнев, а глубокую печаль. Он опустился на стул, обхватив голову руками.

— Что я мог сделать? Что я мог сделать? — повторял он. — Ордер привезли за минуту до нашего отплытия. Сначала я хотел сказать тебе, но потом убедил себя, что, сделав это, лишь напрасно тебя встревожу, поскольку все равно не смогу предложить никакой помощи.

Сэр Уолтер понял, что это значило.

— Но разве ты не говорил, — спросил он, — что прежде всего ты — мой родственник и только потом вице-адмирал?

— Да, так оно и есть. И хотя, позволив тебе бежать, я потерял бы должность вице-адмирала, стоившую мне шестьсот фунтов, я без колебания сделал бы это. Если бы не Манури, который не сводит глаз с нас обоих. В конце концов он все равно помешал бы нам. Вот почему я полагал, что вряд ли стоит тревожить тебя, коль скоро я все равно не могу предложить никакого выхода.