Читаем без скачивания Путь к золотому дракону - Мария Быкова

В подтверждение его слов послышалось жалобное поскуливание. Волки, сколько бы их тут ни водилось, явно пребывали в не самом боевом состоянии духа. Точки зрения магистра Назона они не разделяли, но что с них возьмешь — у них-то не было диплома бестиолога!

Хотя бы и одного на всех.

Рихтеру вдруг стало скучно. Ему совершенно не хотелось тратить время на бессмысленные препирательства со своим бывшим адептом, и потому он просто пожал плечами:

— Поступайте, как знаете. В конце концов, вы такой же магистр, как и я.

Он повернулся и пошел в чащу, где меж густых ветвей мелькала какая-то подозрительная тропинка. Несколько веток было сломано, но никаких других следов здесь не имелось. И все же это был шанс… Краем уха Рихтер услышал, что покинутый Назон топчется на месте, громко сетуя на жизнь, судьбу и необразованных коллег. Скоро ему это наскучило, и он повернул назад, с треском продираясь через почти непроходимые заросли дикой малины.

Мгновением позже раздался особенно громкий треск, послышался короткий вопль и звук, с которым обыкновенно падает с высоты тяжелый мешок. Рихтер обернулся, уже зная, что увидит. Среди кустов зиял широкий пролом, сквозь который виднелась противоположная стенка оврага. Разумеется, Назон запутался в трех соснах.

Было очень соблазнительно тут его и оставить, но Эгмонта вдруг пронзила быстрая мысль. Он подошел к краю, чтобы убедиться. Да, все оказалось именно так, как надо. Овраг был очень глубоким, в два человеческих роста, по дну его бежал ручеек, а сверху наклонялись длинные ветви. Сыро, душно, темно. Если в этом лесу есть виверна, то девяносто из ста, что ее логово именно здесь.

Правда, не факт, что сейчас виверна дома… В таком случае можно устроить засаду. Да и не мешает проверить, как там насчет кладки.

Внизу громко возмущался Марцелл Руфин Назон. Падая, он сломал себе ноготь на мизинце левой руки, и эта травма окончательно вывела его из себя. Мокрый, грязный, с головы до ног вымазанный желтой глиной, он был разозлен настолько, что, не задумываясь, высказал бы свое недовольство хоть айлэ Вивианне, хоть учителю Тэнгиэлю.

И вдруг Рихтер ощутил слабый, но очень знакомый запах: пол-года назад он охотился на василиска, и в его логове пахло очень похоже. Назон еще ругался, воздевая к небу перемазанные не понять в чем руки, — он ничего не понял, в очередной раз показав, сколько смыслит в бестиологии.

Если виверна не оглохла, она уже вылезает из логова. На то, чтобы подать сигнал, времени не оставалось, и Эгмонт начал быстро спускаться, держась за кусты и ветки. Мало будет проку, если он сломает себе шею…

Марцелл вдруг замолк на полуслове, будто подавившись фразой. Он метнулся туда-сюда, отпрянул к противоположной стене, отвесно уходившей наверх, и попытался вскарабкаться по ней, но почти сразу бесславно скатился обратно.

Кусты кончились, до дна оврага оставалось чуть более метра, и Рихтер спрыгнул вниз, постаравшись сгруппироваться. Назон оказался в двух шагах перед ним; вжавшись в стенку, бестиолог с ужасом наблюдал, как в дальнем краю оврага неторопливо покидает логово та самая виверна, которой нет и быть не может.

Эгмонт быстро огляделся. На противоположной стороне виднелось небольшое отверстие. Виверне туда не пролезть, а вот магистр Назон вполне поместится. Если же там и обитает кто-то маленький, то, хочется верить, дипломированный бестиолог сможет его победить.

Не тратя времени на объяснения, Рихтер ткнул Назона в дыру, и бестиолог, проявив похвальную сообразительность, подтянулся и скрылся внутри. Только подметки мелькнули. Из дыры послышался чей-то недовольный визг, но очень быстро все стихло.

Впрочем, магистру Эгмонту Рихтеру теперь было не до Назона.

Виверна приближалась, чуть расправив красноватые крылья. Судя по их оттенку, тварь была достаточно стара — даже странно, что она дожила до этих дней, а не оказалась сожрана своими же сородичами. Одну из лап виверна заметно подворачивала вбок, хотя это и не мешало ей передвигаться с завидной ловкостью. Стало быть, когда-то она была подранена… но сейчас не время для догадок.

Зубы, когти и крылья. Нельзя дать ей подобраться слишком близко — от таких челюстей магия не защитит. Но атакующий слишком рано не причинит ей никакого вреда, а только разозлит еще больше… Виверна прыгнула, распрямившись в воздухе, как пружина, Эгмонт встретил ее заклятием снизу вверх и тут же слевитировал, уворачиваясь от когтей. Задел или нет?.. Одним толчком она взмыла ввысь, Рихтер вновь едва успел увернуться; он ударил ножевым заклятием ей под подбородок, но чары скользнули по чешуе, выбив несколько искр. Тварь отбросило на землю, крыльями вниз. Зашипев, она мгновенно вскочила на ноги — однако Рихтер успел заметить, что одно крыло она старалась беречь.

Удача или охотничья хитрость старой опытной твари? Виверна стояла в атакующей позе, приподняв крылья и опустив голову. Рихтер лихорадочно заканчивал сплетать заклинание. Помимо зубов и когтей у драконообразных было еще одно оружие — они исподволь вытягивали магический резерв, оттого так ценна их чешуя. Эта тварь была слишком старой и ловкой. Встретившись с ней взглядом, Эгмонт отчетливо осознал, что шансов на победу у него немного, а шансов остаться в живых нет вообще.

Он плел заклинание и понимал, что сейчас она прыгнет, — а времени не хватало, катастрофически не хватало. Еще можно было переделать все на защитную сферу, но долго она не продержится, а второго шанса виверна ему не даст. Сил на вторую попытку точно не хватит. Если бы сейчас у Рихтера был напарник… но напарник, свернувшись калачиком, трясся от ужаса в земляной нише. А виверна уже взлетела, резко взмахнув игольчатым хвостом.

Дальше все происходило очень быстро, и позже Рихтер пришел к выводу, что обязан жизнью везению чистейшей воды. Виверна успела привыкнуть к своей неуязвимости, а он — маленький, мягкий, вкусно пахнущий — причинил ей немалую боль. Ослепленная яростью, на какую-то долю секунды она потеряла бдительность.

Но все это он понял потом, а в тот момент увидел лишь жемчужно-серый треугольник в основании шеи, обычно надежно закрытый подбородочным щитком. И Эгмонт ударил туда, вложив в чары весь остаток резерва. Ему показалось, что вместе с заклинанием из него ушло все: ярость, ненависть, сила и возбуждение схватки.

Отдачей его отбросило на несколько шагов, и это спасло ему жизнь — умирающая виверна рухнула на то место, где он прежде стоял. Все же она успела дотянуться до мага передней лапой, но боли Эгмонт не ощутил. При прямом контакте виверны высасывали непосредственно жизнь.

Рихтер очнулся в ковенском госпитале. На соседней койке лежал Гюи, которого как раз кормили с ложечки бульоном. Бестиолог давился, ругался тихим шепотом, но пил. «Живой», — непонятно про кого подумал Эгмонт и поскорее провалился в вязкое забытье, пока сиделка с бульоном не вспомнила, что в палате имеется еще один некормленый больной.

Потом к нему пришел учитель. Он рассказал, что маги в разных концах леса почти сразу услышали возмущение магического поля, но на помощь прийти попросту не успели; что для того, чтобы достать Марцелла Руфина, пришлось расширять лаз, ибо бестиолог сам не помнил, когда успел забраться так глубоко; что к моменту коллективной высадки магов в овраге виверна была уже мертва, а Эгмонт немногим от нее отличался; что в логове кладки, по счастью, не было; и что, наконец, шкуру виверны обработали должным образом, и на кафедре бестиологии появилось прекрасное новое чучело. Адептам очень нравится.

— Айлэ Вивианна, — напоследок сказал Тэнгиэль, — передает тебе, мой мальчик, что у нее совершенно неожиданно нашлась одна очень интересная тема. Что-то об особенностях применения боевой магии против драконообразных… да она тебе сама объяснит, я в бестиологии не силен.

Он застенчиво посопел, потом выудил откуда-то из-за спины нечто закутанное в шерстяной клетчатый шарф, размотал его, и глазам Рихтера предстала небольшая округлая кастрюлька, до краев полная куриного бульона.

— Лежи, мой мальчик, — заботливо сказал учитель, предупредив движение Эгмонта. — Я уже позвал сиделку.

И уступил ей место.

— Хороший у тебя учитель, — весомо сказал Сигурд. — Правильный. Вот, помню, наставник Ардиэр…

Уж не знаю, что он там вспомнил, но шерсть на загривке ощутимо встала дыбом.

— Вот, помню, магистр Рихтер… — в тон откликнулась я, осторожно приглаживая вздыбившееся. — Сперва прибьет почти до смерти, а потом сам же эликсиром отпоит…

— А ты бы чего хотела? Бульона? — огрызнулся Эгмонт.

— Кафию, — серьезно сказала я, и Сигурд невольно вздрогнул.

Дождь шумел и шумел. Спать не хотелось — еще даже не смеркалось, — но говорить было, кажется, не о чем. Я допила чай и отдала Эгмонту кружку; пахло мокрой травой, и молчание становилось все глубже и глубже.