Читаем без скачивания Условия абсолютного добра - Николай Лосский

В очерке «Подозреваемые» Успенский говорит о ненависти крестьян не только к «барину» — помещику, но и ко всем, кого они называли «господами», куда они включали и всю интеллигенцию. Они не понимали, чем занимаются интеллигентные люди, воображали, что это люди праздные, неработающие. Отчуждением от других классов общества Успенский объясняет то, что деревенские кляузники писали доносы на учителя, священника, станового.

287

Лев Толстой, который сам был представителем высокой ступени народолюбия, хорошо знал крайнее недоверие крестьян к «господам», даже и к оказывающим им большие услуги. В «Войне и мире» он рассказывает, как княжна Марья Волконская во время приближения войск Наполеона к ее имению отдала господский хлеб крестьянам и предложила им ехать в ее подмосковное имение, а крестьяне встретили эти заботы ее о них грубым недоверием: «Вишь научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори, да в кабалу ступай!» В романе «Анна Каренина» он говорит о недоверии крестьян к «барину», об их уверенности в том, что он хочет обмануть их и заботится только о своей выгоде (Ч. III. Гл. 29).

Содержанием рассказа «Утро помещика» служит желание молодого князя Нехлюдова улучшить жизнь крестьян. Он обращается к ним с речью, выражающей его самоотверженную заботу о них: «Я готов сам лишить себя всего, лишь бы вы были довольны и счастливы…» Он говорил так, «не зная того, что такого рода излияния не способны возбудить доверия ни в каком, и в особенности в русском, человеке, любящем не слова, а дело, и не охотнике до выражения чувств, каких бы то ни было прекрасных» (Гл. III).

Инженер Н. Г. Гарин (псевдоним Михайловского) в своих воспоминаниях «Несколько лет в деревне» * рассказывает о том, как он, оставив службу, купил имение в степной черноземной полосе, чтобы жить независимо и, кроме того, чтобы поднять благосостояние крестьян, научив их не бороться за существование, отнимая блага друг от друга, а умело использовать богатую природу. В первой главе он сообщает о жестоких притеснениях, испытанных крестьянами от помещиков при крепостном праве. После отмены крепостного права имение было приобретено купцом и управлялось приказчиком. Соседняя крестьянская община, не имея достаточно лугов для своего скота и не имея леса, должна была для удовлетворения своих нужд обращаться к приказчику богатого имения, и он бессовестно притеснял их. Богатые крестьяне общины, кулаки, вступали в соглашение с приказчиком, и они вместе эксплуатировали бедных крестьян. Печальная история жизни крестьян, рассказанная Гариным, служит достаточным объяснением того, почему в них развилось крайнее недоверие к людям вообще и особенно к тем кругам общества, жизнь и интересы которых не были понятны им.

Чехов мастерски изобразил в рассказе «Новая дача» отчуждение крестьянства от интеллигентных людей, даже и тех, которые всей душой сочувствовали им и хотели улучшить их жизнь. Златовратский заканчивает повесть «Устои» эпилогом, содержащим в себе письма Лизы, народолюбивой интеллигентки, ставшей сельской учительницей с целью тужить народу. Крестьяне, пишет она, не верят, что барин может совершить добрый поступок. «Какой смысл для меня в «устоях», если им не нужна любовь, мысль, самопожертвование… если любовь, мысль и самопожертвование не

____________

*Собр. соч. Т. IV. Изд. Маркса.

288

могут жить с ними как единое, цельное, неразделимое?» Беда в том, что обе стороны и народолюбивая интеллигенция, и крестьяне не знали друг друга. Струне в статье «Исторический смысл русской революции» говорит: не имевшая политических прав «интеллигенция выросла во вражде к государству, от которого она была отчуждена, и в идеализации народа, который был вчерашним рабом, но которого, в силу политических и культурных усло–вий и своего и его развития, она не знала» *.

Когда в России появился предсказанный Жозефом де Местром «Пугачев с университетским образованием», Ленин, революция, вдохновленная им, была в значительной мере «русский бунт, бессмысленный и беспощадный». В этой революции истреблено было множество культурных ценностей и погибла почти воя народническая интеллигенция. Так русский простолюдин отплатил интеллигенции за ее любовь к нему. Остатки интеллигенции, спасшиеся от революции, живя в Чехии и Словакии, увидели совершенно иное, чем в России, соотношение между образованными кругами общества и деревенским людом. У чехов и словаков в каждой деревне есть семьи, из которых вышли врачи, юристы, учителя, профессора, священники, и эти образованные люди сохраняют связь со своими деревенскими родителями и односельчанами. У нас в России было, наоборот, отчасти созданное правительством искусственное обособление крестьян, как особого сословия, от других кругов общества.

22

Глава шестая. ДОБРОТА РУССКОГО НАРОДА

1. ДОБРОТА

К числу первичных, основных свойств русского народа принадлежит выдающаяся доброта его. Она поддерживается и углубляется исканием абсолютного добра и связанной с нею религиозностью народа. Достоевский, внимательно наблюдавший русский народ и много думавший о нем, подчеркивает доброту его. В «Дневнике писателя» он дает конкретный образ доброты, рассказывая о том, как в девятилетнем возрасте он пошёл, в лес за грибами и, забравшись в чащу кустарника, вдруг услышал крик: «Волк бежит!» «Я вскрикнул и вне себя от испуга, крича в голос, выбежал на поляну, прямо на пашущего мужика.

Это был наш мужик Марей… — мужик лет пятидесяти, плотный, довольно рослый, с сильною проседью в темно–русой окладистой бороде. Я знал его, но до того никогда почти не случалось мне заговорить с ним. Он даже остановил кобыленку, заслышав

________________

Собр. соч. Т. IV. Изд. Маркса. Статья эта перепечатана в книге Струве «Социальная и экономическая история России». С. 314.

289

крик мой, и когда я, разбежавшись, уцепился одной рукой за соху, а другою за. его рукав, то он разглядел мой испуг.

— Волк бежит!, — прокричал я, задыхаясь.

Он вскинул голову и невольно огляделся кругом, на мгновенье почти мне поверив.

— Где волк?

— Закричал… Кто‑то закричал сейчас: «Волк бежит»… — пролепетал я.

Что ты, что ты, какой волк, померещилось; вишь! Какому тут волку быть! — бормотал он, ободряя меня. Но я весь трясся и еще крепче уцепился за его зипун и, должно быть, был очень бледен. Он смотрел на меня с беспокойной улыбкой, видимо боясь и тревожась за меня.

— Ишь ведь. испужался, ай–ай! — качал он головой. — Полно, рóдный. Ишь малец, ай!

Он протянул руку и вдруг погладил меня по щеке.

— Ну, полно же, ну, Христос с тобой, окстись. — Но я не крестился; углы губ моих вздрагивали, и, кажется, это особенно его поразило. Он протянул тихонько свой толстый, с черным» ногтем, запачканный в земле палец и тихонько дотронулся до вспрыги–вавших моих губ.

— Ишь ведь, ай, улыбнулся он мне какою‑то материнскою и длинною улыбкой. — Господи, да что это, ишь ведь, ай, ай!

Я понял наконец, что волка нет и что мне крик: «Волк бежит» померещился…

— Ну, я пойду, — сказал я, вопросительно и робко смотря на него.

— Ну и ступай, а я те вослед посмотрю. Уж я тебя волку не дам! — прибавил он, все так же матерински мне улыбаясь, — ну, Христос с тобой, ну ступай, — и он перекрестил меня рукой и сам перекрестился. Я пошел, оглядываясь назад почти каждые десять шагов. Марей, пока я шел, все стоял с своей кобыленкой и смотрел мне вслед, каждый раз кивая мне головой, когда я оглядывался» (Дневник писателя. 1876. Февраль, I, 3).

В этой картинке прекрасно изображена душевная мягкость русского человека, одинаково часто встречающаяся и у простолюдина, и во всех слоях общества. Говорят иногда, что у русского народа женственная природа. Это неверно: русский народ, особенно великорусская ветвь его, народ, создавший в суровых исторических условиях великое государство, в высшей степени мужествен; но в нем особенно примечательно сочетание мужественной природы с женственной мягкостью. Кто жил в деревне и вступал в общение с крестьянами, у того, наверное, всплывут в уме живые воспоминания об этом прекрасном сочетании мужества и мягкости.

Щедрин во время его ссылки в Вятку, служа при губернаторе, много ездил по делам службы и вступал в общение с народом. В «Губернских очерках», говоря о богомольцах, пришедших в монастырь, он пишет: «Я вообще чрезвычайно люблю наш прекрасный народ и с уважением смотрю на свежие и благодушные типы,

290

которыми кишит народная толпа». «И вся эта толпа пришла сюда с чистым сердцем, храня во всей ее непорочности душевную лепту, которую она обещала повернуть к пречестному и достохвальному образу Божьего угодника». Во время Севастопольской кампании происходил чрезвычайный набор рекрутов. В избу для проезжающих чиновников вошел рекрут, о котором Щедрин пишет: «Физиономия его была чрезвычайно симпатична»; «то было одно из тех мягких, полустыдливых, полузастенчивых выражений, которые составляют почти общую принадлежность нашего народного типа; в голубых его глазах не видно было огня строптивости или затаенного чувства ропота; напротив того, вся его любящая кроткая душа светилась в этом задумчивом и рассеянно блуждавшем взоре, как бы свидетельствуя о его вечной и беспрекословной готовности идти всюду, куда укажет судьба»*.