Читаем без скачивания Русское дворянство времен Александра I - Патрик О’Мара
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Г. М. Яценков и «Дух журналов» против цензуры
Опубликованный в 1871 году сборник материалов по истории российской цензуры в период правления Александра I дает представление о случайности применения закона[823]. В качестве примера можно привести ажиотаж, вызванный новым периодическим изданием «Дух журналов», которое начало выходить в 1815 году. Его редактором был Г. М. Яценков, описанный в заголовке недавней статьи о нем как «совершенно обычный русский человек на службе Императора и просвещения»[824]. На самом деле Яценков родился в семье украинского дворянина, но еще мальчиком был отправлен отцом в Москву, чтобы там стать одним из первых учеников в недавно открывшемся при университете Благородном пансионе.
Яценков проработал двадцать лет лектором на философском факультете Московского университета, где его сильные стороны проявились в классических и современных языках и литературе. В 1804 году он был назначен членом петербургского цензурного комитета и, таким образом, начал пятилетнее пребывание в должности цензора. В этом качестве Яценкову нравилось придерживаться характерного для него принципа невмешательства, принимая ряд спорных либеральных решений, которые впоследствии были отменены его коллегами. «Дух журналов» представлял собой дайджест лучших недавних публикаций на политические, социальные и экономические темы в широком спектре европейских периодических изданий, которые стали доступны для российских читателей. К ним относились Journal des Débats, Mercure de France, Hamburgisches politisches Journal и The Edinburgh Review. В нем также воспроизводились статуты и конституции других стран, в том числе Конституция Североамериканских Соединенных Штатов, а также основные выступления российских государственных деятелей, в том числе «конституционная» речь Александра I 1818 года и обсуждавшаяся в десятой главе речь на тему освобождения крепостных малороссийского генерал-губернатора князя Н. Г. Репнина, произнесенная перед дворянскими собраниями Полтавы и Чернигова того же года. Благодаря своей редакционной направленности журнал заслужил репутацию первого в России общественно-политического периодического издания.
Поэтому неудивительно, что на протяжении шести лет «Дух журналов» постоянно враждовал с цензором, что позволило редактору Яценкову продемонстрировать необычную способность сочетать одновременно конфликтующие роли браконьера и егеря. Не осталось незамеченным даже объявление о начале выхода журнала. Оно спровоцировало письмо министра полиции С. К. Вязмитинова министру просвещения А. К. Разумовскому от 23 ноября 1814 года, в котором выражалось беспокойство по поводу заявленных в объявлении намерений журнала публиковать статьи о внутреннем состоянии России, включая «ее большие способности и преимущества, а также некоторые недостатки и злоупотребления». По мнению Вязмитинова, любое подобное намерение было «совершенно неприличным», учитывая, что вопросы такого рода «относятся до попечения самого правительства и отнюдь не могут подлежать суждению частных лиц публично». Он настоятельно призвал Разумовского провести расследование и предупредить цензоров о появлении первого номера этой потенциально подрывной публикации. Разумовский должным образом написал куратору Санкт-Петербургского образовательного округа С. С. Уварову, который приходился ему зятем, приказав при необходимости запретить издание, выговорить цензуре, проявившей недостаточную бдительность, и призвать цензурный комитет внимательно изучить будущие выпуски «Духа журналов».
Спустя всего несколько месяцев, 29 апреля 1815 года, возмущенный Вязмитинов пожаловался Разумовскому на очередной номер «Духа журналов». Любопытно, что вызвавшая нарекания статья была явно безобидной историей попыток Екатерины Великой снизить цены на товары первой необходимости. Тем не менее министр полиции счел статью потенциально подрывной, поскольку она была полна суждений, которые были не только совершенно глупыми и бессмысленными, но также недопустимыми, дерзкими и могли оказать пагубное влияние на общественное мнение. Разумовский ответил уверением, что цензурный комитет получил строгий выговор за разрешение на публикацию статьи, а также указание проявлять бдительность в будущем.
В следующем июле Разумовский был снова вынужден написать Уварову о «Духе журналов», потому что теперь в нем было опубликовано эссе Иеремии Бентама, скрыто критикующее экономическую политику российского правительства. Разумовский утверждал, что тот факт, что статьи Бентама ранее печатались и продавались в России, не является оправданием. Скорее российские журналисты должны были избегать публикации взглядов, потенциально критикующих политику правительства, «не говоря уже о том, чтобы представлять их как неопровержимую правду». Он предупредил, что отныне цензоры, продолжающие давать зеленый свет «неправильным» публикациям, будут уволены без надлежащего судебного разбирательства.
Преемник Разумовского А. Н. Голицын тоже пожаловался Уварову на «Дух журналов». В письме от 6 сентября 1816 года Голицын выразил сожаление по поводу появления «многих политических статей не в духе нашего правительства». Он особенно возражал против публикации «Письма из Америки», серии статей, которые выходили в течение года, в которых новости из Америки представлялись в весьма позитивном свете. По мнению Голицына, они содержали «крайне недостойные замечания о правительстве по сравнению с другими». Он призвал Уварова проследить за тем, чтобы журнал сменил тон, если хочет избежать закрытия. Далее Голицын назвал по имени одного последовательно некомпетентного цензора, очевидно не подозревая об имевшем место конфликте интересов, поскольку это был не кто иной, как сам Яценков! Его «нужно было избегать любой ценой», а одному надежному цензору, Тиковскому, должна была быть вверена исключительная задача по наблюдению за журналом.
Несмотря на доверие Голицына к Тиковскому, последовали дальнейшие «непристойности». Одна из статей 48‐го номера журнала жаловалась на трудности отправки писем в столице из единственного центрального почтового отделения, у которого были ограниченные часы работы. За этим последовало предложение оборудовать все полицейские посты почтовыми ящиками, высказанное в третьем номере за 1817 год. Редактор добавил необоснованный комментарий о том, что эта схема, помимо дороговизны в реализации, может вызвать «подозрение, что письменная переписка между частными лицами подлежит полицейскому надзору». Не помогло и то, что эта тема была развита в контексте неблагоприятного сравнения почтовой системы Санкт-Петербурга с почтовой системой Лондона в одной из серии статей под рубрикой «Последние путешествия».
К сожалению для Яценкова, возможности Голицына осуществлять надзор не имели себе равных. 28 января 1817 года он написал Уварову еще раз, предупредив его, что любое дальнейшее посягательство журнала на сугубо государственные дела приведет к его немедленному закрытию. Как мы видели в предыдущей главе, продолжающаяся публикация статей, ставящих под сомнение политику правительства, особенно в отношении крепостной реформы, приведет к тому, что к концу 1820 года угроза Голицына реализуется и «Дух журналов» выпустит свой последний номер 13 декабря. В данных обстоятельствах удивительным было то, что журнал издавался так долго.
Усиление цензурной бдительности в послевоенный период
Возражения со стороны государственных чиновников на редакционные решения «Духа журналов» подтверждают использование властями цензуры для запрета обсуждения
