Читаем без скачивания Камень звёзд - Элисон Бэрд

Гимн назывался «Плач элея» и относился ко временам сразу после Великого Крушения. Слова самой Эйлии, как она с огорчением понимала, не передавали прелесть элейского оригинала. Она стояла и смотрела на бледное мерцание планеты, пока ее не скрыла блуждающая тучка. Еще немного Эйлия смотрела просто на небо, пытаясь определить, какую погоду оно предвещает. Отец ее умел читать погоду по небу, как все моряки, — жаль, что она у него этому не научилась. Она знала совсем немного. Например, белые высокие пряди облаков через зенит, распушенные на краях, являются знаком сильного ветра в верхних слоях воздуха, а вот какую они предвещают погоду, она не помнила. Но как красивы эти белые кудри на синем! И как величественны пушистые белые вершины кучевых облаков на тысячи футов выше высочайших горных пиков! Там, наверху, есть иной мир, земля обитающих в ней богов. Глаза Эйлии искали ее посреди воздушных пропастей и белых узловатых утесов, где серыми пастями зияли облачные пещеры, открывая туманные внутренние гроты; бухты, заливы и широкие озера синего неба сияли в окружении облачных берегов. Что бы только не отдала она за элейский летучий корабль! Или если бы можно было стать птицей, парить так легко на высотах, куда она достает только воображением! Несправедливо, подумала она, глядя на крылатый силуэт, ушедший прямо в туманное облако и скрывшийся с глаз. Глядя в небо с тоской и восторгом, она заметила, что пытается вложить свои чувства в слова.

Взгляни же вверх!Какое очарованье взорам!Там дивные погоды царят на небесах!

Давно уже она не пыталась сочинять стихи. Губы шевелились, беззвучно произнося приходящие слова.

Там голуби гуляют воздушным коридором!Там облачные башни в заоблачных дворцах!

Не переложила ли она метафор? Эйлия решила, что это все равно. А какую сюда рифму? Укором, раздором, вздором (очень к месту), простором… Ага!

Серебряные свитки по голубым просторам — Как ангельские локоны — парят на парусах!

Эйлия села на большой камень. На миг разочарование от достигнутой цели рассеялось, и она запрокинула голову, чтоб без остатка наполнить зрение небом. Далекий летающий силуэт вынырнул с другой стороны облака, и солнце блеснуло на его крыльях. Что это за большая такая птица — может быть, орел? Но даже для орла он должен быть велик, чтобы его можно было так издалека разглядеть…

Предостерегающий свист Йомара прорезал покой вершины.

Он так хорошо их натренировал, что они на сигнал отвечали сразу же, бросаясь в укрытие, как мыши при появлении ястреба. Эйлия вскочила на ноги, сердце сжалось в груди. Летающее создание снижалось со страшной скоростью, и теперь ясно виден был его змеиный силуэт, извивающийся в воздухе в такт мощным взмахам огромных крыльев. Со страхом сообразив, что лишенные крыш развалины — не укрытие, Эйлия бросилась бежать по мостовой. С неба послышался звук, будто раскаты грома от нескольких молний подряд. Она не смела оглянуться, но видела, как стремительно надвигается на землю темнота, подобная тени облака. Огромные крылья тени перекрыли улицу от края до края, темные очертания длинного тела…

— Эйлия!

Чья-то рука дернула ее в ближайший дом, и Эйлия увидела перед собой побледневшее лицо Дамиона. Он на нее не смотрел, но вытаращенными глазами уставился в соседнее окно. Она тоже выглянула в пустую раму и увидела, как пронеслась по улице огромная тень и закружились на мостовой пыльные вихри. Громоподобные хлопки крыльев стали на миг оглушительными и снова начали слабеть. Припав к стене, Эйлия выглянула.

И действительно, дракон улетал прочь над крышами. Тело зверя, коричневатое снизу и золотистое сверху, играло чешуями под лучами солнца, будто обожженный металл. Четыре огромные лапы опустились вниз и вперед, выставив когти, и рогатая голова поворачивалась из стороны в сторону, как делают орлы, когда ищут на земле добычу. Дракон лег на крыло и повернул — стали видны острые спинные чешуи гребня, как частокол копий, и плоская чешуя была здесь не коричневатой, а красной, как кровь, как розы, как рубины. Сеть жил в исполинских красных крыльях просвечивала на солнце, как прожилки в листе.

И еще другие драконы были в вышине — дюжина этих изящных красно-золотых силуэтов пикировали из облаков над горами. Первый еще раз пролетел над городом, потом поднялся к остальным, хлопая крыльями, как знаменами на ветру. Он был больше других драконов и, кажется, главнее их, потому что они повернулись и устремились в небо вместе с ним. Эйлия и Дамион, не смея вздохнуть, смотрели им вслед. Огромные летающие твари пронеслись низко над западным пиком, выстроившись плотной стрелой, и тени их мелькнули на скалах. Потом они направились к соседней горе, пронзая клубящиеся облака, расправив паутину крыльев, чтобы ловить восходящие потоки над крутыми утесами. Как страшно — и как поразительно чудесно было видеть этих небесных богов, играющих в своем царстве воздуха и камня!

— Как они красивы! — вздохнула Эйлия.

Дамион поглядел на нее с изумлением.

— Я думал, ты их боишься.

— Еще как! — восторженно ответила она.

Дамион высунулся, насколько посмел, из дверей. Не удивительно, что антропофаги поклоняются драконам. Как они ужасны, насколько превосходят любой ужас животного царства, и все же — как величественны, как прекрасны! Особенно ведущий дракон привлек его внимание: Дамион поймал себя на мысли о волке — вожаке стаи, о льве во главе своего прайда. По надменному величию им даже близко не сравниться с этим созданием, владеющим всем небом, в котором он летит.

Царь драконов.

Драконы прекратили игру и поднимались в небо. Через несколько секунд они промелькнули над мелями тонких редких облаков, стали строем едва заметных теней, потом исчезли в плотной массе туч. Через некоторое время они вынырнули подальше, теперь лишь блеском чешуи в синеве.

Йомар из своего укрытия подал сигнал отбоя тревоги, и все выбежали на улицу, глядя в небо и восклицая.

— Вы видели того, большого? Видели, как он близко подлетел? — кричала Лорелин.

— Ну и чудовище! — сказал Дамион, стараясь говорить бодро, — Интересно, это тот, который напал на нас там, на горе? Мне он показался тех же размеров.

Эйлия молчала, потирая ладони: от подоконника на них остался отпечаток, когда она вцепилась изо всех сил. У девушки не было слов для чувства, которое вызывали у нее драконы: она была рада, что они улетели, и все же воспоминание о них вызывало что-то, близкое к экстазу.

— Наверное, Мандрагор прав был, что надо уходить, — сказал Дамион, качая головой. — Слишком здесь опасно.