Читаем без скачивания Аристократы - Леона Хард

Я раньше этого не ценила, а сегодня подняла небольшой фужер с красным вином и соединила с бокалом Леньки. Подмигнула другу, на что тот удивился, явно не поняв скрытого посыла.

Теперь стала ценить моменты из прошлого, ведь не каждый день тьма подбиралась настолько близко.

Глава 28 “Брачное соглашение”

POV Вильмонт

Я бы все отдала лишь бы больше не встретить его. Посмотрите на меня. Сижу с бокалом вина на балконе на коврике, чтобы ступням не было холодно, а сейчас моим бедрам. Здесь очень низко расположены подоконники, поэтому я вижу, сидя на полу весь ночной, звездный город Арзонт.

Прекрасный вид на яркий, сияющий Арзонт. Кто же знал, что всё жизнь так обернется?

Я не накрашенная, в рваном халате: в желтый горошек, без двух пуговиц сверху. Грудь того и гляди вывалится наружу.

Я пьяная и рыдаю, как дура. За что эти наказания? За что я повстречала его на своем пути? Я самый отвратительный человек на свете?

Еще совсем немного…сегодня пожалею себя. Самую малость погрязну в пучине отчаяния, в ее цепких коготках. Буду задыхаться, но как только почувствую, что готова отключиться — обязательно воспряну духом. Обязательно. Правда это случится завтра — в день подписания контракта.

4 марта.

Провожал меня брат, ему отец позволил выехать из университета Административного Права. Я держалась за локоть Павлика, боялась упаду в белоснежном, элегантном платье. Половину дня не переживала, была слишком занята собственным обликом. Платье очень плотно прилегало к телу, по длине достигало колен, вырез сзади почти до попы, ну и спереди, как корсет, приподнимало грудь.

Мама любила всегда дарить дорогие украшения своим девочкам. А для меня не имело ценности: золото ли, серебро или обычные железяки, но сегодня надо выглядеть «дорого». Поэтому белое золото и бриллианты. На руку — браслет в виде змеи от локтя и выше до плеча. И, конечно, колье на груди. Волосы мне собрали высоко на верх и закололи, демонстрируя аристократичные черты лица. Кудрявая прядь волос обрамляла аккуратно щеку и падала на плечо.

Красота и дороговизна — как требовалось по статусу. Увидела бы такую перед собой — непременно подножку подставила.

Но поскольку не могла сама себе сделать, пришлось вылезти из машины с братом. Поправить платье на груди, чтобы не вывалилось лишнего, а то буду на фотографиях сверкать.

Невеста — звучит страшно. Невеста Хаски — вдвойне страшно.

Пять вечера, а площадка перед домом завалена множеством машин. Еще бы куча родственников, важные шишки. Мерси промолчал по поводу зятя. Совсем не обиделся? Репортеры. Даже на площадке вспышка фотокамер озарила наши с братом лица.

— Готова? — спросил брат, окинув меня взглядом.

Скажем так, Паша когда узнал, задал всего один вопрос:

«Как?»

Я ответила в похожей манере:

«Вот так» — и пожала плечами не знающе.

— Перед смертью не надышишься, — улыбнулась брату и под щелчки фотокамер зашли в дом, где как помнила находился вход.

Тишина, а почему нас не встречали, голоса слышны, смех, где все? С Пашей прошли по коридору, завернули в зал, где обнаружили основное скопление гостей. Мы слишком рано, ведь роспись на шесть назначили.

Нашему появлению многие удивились, в том числе мама, которая разговаривала с Ириной — двоюродной сестрой. Та, завидев меня, подняла руку в знак приветствия. Мама в длинном платье, скромно попивала какой-то напиток и улыбалась.

Леха скала — муж Иринки разговаривал с неизвестным мужчиной, родственник со стороны Хаски, видимо. Здесь много было народа, я не успела всех осмотреть, было удушливо от оценивающих взглядов.

Как острые ножи они препарировали с целью узнать все внутренности, достойна ли такая, как я войти в их семью.

Грязный бастард… как ЭТО может стать невестой будущего главы Хаски? Я надменно приподняла подбородок вверх, прошла по ковру на высоких каблуках, медленно… не спеша. Не дать понять, что взгляды причиняли неудобства.

Мне параллельны вы и ваше мнение.

Мимо мамы Хаски и его самого. Они находились за спинкой огромного дивана и светловолосая женщина поправляла ему галстук. От этого жеста захотелось жениха высмеять, пройтись против шерсти. Но его мама что-то бурно ему рассказывала, Хаски даже не заметил меня.

— Доброе утро, — привлекла к себе внимание. Маменькин сынок, но промолчала. Подарила легкую улыбку своему жениху, а он, как всегда, безупречен. У него личная швея? Хотя, чему удивлялась у моей мамы — личная швея.

Это мне казалось подобное верхом древности. Хаски надо было женщиной родиться. Его ямочки на щеках, направленные в сторону матери — это как яркое солнце в промозглую погоду.

После моего зова оторвался от мамы и повернул голову ко мне. Не поздоровался, ямочки пропали. Оценивающий взгляд начал выполнять свою задачу с моих глаз, потом моего лица, губ, шеи. Я всегда чувствовала внимание Хаски.

Ну пялься, женишок! Пряча улыбку шла мимо них, высматривая место для себя.

— Вы немного рано, Аня! — мама Хаски посмотрела на его часы на левой руки, пригладила ему ворот рубахи и отступила назад.

Что могла сказать по поводу идеальных белокурых локонов и лица, едва тронутого морщинами? Мама Хаски — идеальна. Красива, как кукла. Ни одной лишней черты. Тростиночка, в обтягивающем платье по самые пятки.

Извините, конкретно к вам претензий нет, но все-таки вы воспитали Хаски таким, поэтому симпатию не могу испытать.

— Впервые в жизни не опоздала! — с легкой улыбкой ответила и отвернулась от женщины. За моим появлением по-прежнему наблюдали и фразу, конечно, слышали.

Кто-то разрядил обстановку смехом, кто-то оставался серьезен. Еще бы, Бастард пришел в святая святых.

Дмитрий Сергеевич не удосужился поздороваться, ай-ай-ай! А где этикет? А как же комплименты развешивать невесте? Взять за руку, познакомить с родней? Или продолжал пялиться мне на бедра? Чуяла…чуяла. Я всегда чуяла его взгляд, который с огромного расстояния ухитрялся гладить,