Читаем без скачивания Пир стервятников - Джордж Мартин

— Такое уже бывало. Разве отец не учил тебя истории? Можно подумать, Виктарион, что дочь нашего брата никогда не слыхивала об Эйегоне Завоевателе.

— При чем он тут, Эйегон? — Виктарион скрестил руки на одетой в кольчугу груди.

— С историей я знакома не хуже тебя, Вороний Глаз, — сказала Аша. — Эйегон Таргариен завоевал Вестерос с помощью драконов.

— Мы сделаем то же самое, — заявил Эурон. — Этот рог я нашел в дымящихся руинах Валирии, куда никто не смел ступить, кроме меня. Вы слышали его голос и ощутили на себе его мощь. Это драконий рог, а красное золото и валирийская сталь, которыми он окован, исписаны заклинаниями. В такие рога трубили повелители драконов, пока Рок не смел их с лица земли. С этим рогом, Железные Люди, я подчиню драконов себе.

— Лучше бы ты завел рог, чтобы скликать к себе коз, — рассмеялась Аша. — Драконов больше не существует.

— Опять-таки заблуждаешься, девочка. На свете есть три дракона, и я знаю, где их найти. Разве это не стоит короны из плавника?

— ЭУРОН! — крикнул Лукас-Левша Кодд.

— ЭУРОН! ВОРОНИЙ ГЛАЗ! ЭУРОН! — завопил Рыжий Гребец.

Немые и черномазые с «Молчаливого» раскрыли сундуки Эурона и высыпали дары. Жрец услышал голос Гото Харло, набравшего полные руки золота; к нему присоединились Горольд Гудбразер и Эрик-Молотобоец.

— ЭУРОН! ЭУРОН! ЭУРОН! — Крик разрастался, переходя в рев. — ЭУРОН! ВОРОНИЙ ГЛАЗ! ЭУРОН КОРОЛЬ! — Точно сам Штормовой Бог вещал из грозовых туч над холмом Нагги: — ЭУРОН! ЭУРОН! ЭУРОН!

Даже жрец порой сомневается. Даже пророка порой посещает ужас. Эйерон Мокроголовый больше не находил в себе бога. В громе голосов, выкрикивавших имя его брата, ему слышался скрежет заржавленных дверных петель.

Бриенна

К востоку от Девичьего пруда вздымались дикие холмы, и серо-зеленые сосны стояли на них ствол к стволу, как солдаты.

Дик-Пройдоха сказал, что по берегу моря ехать короче и легче всего, поэтому они почти не теряли залив из виду. Прибрежные городки и деревни становились все меньше и попадались все реже. Отыскав ближе к ночи гостиницу, Бриенна брала себе и Подрику отдельную комнату, а Дика отсылала спать вместе с прочими постояльцами.

— В одной постели спать дешевле, миледи, — в очередной раз завел Дик. — Можете положить между нами свой меч. Старый Дик безобидный парень, галантный как рыцарь и кристально честный.

— Что-то мутноват твой кристалл, — заметила на это Бриенна.

— Если опасаетесь спать со мной рядом, я и на полу могу прикорнуть.

— Не на моем.

— Можно подумать, вы ни на грош мне не доверяете, — обиделся Дик.

— Доверие, как и золото, надо еще заслужить.

— Как знаете, но на севере, где и дороги-то нет, вам поневоле придется довериться Дику. Я мог бы пригрозить вам мечом и потребовать свое золото — кто бы мне помешал?

— У тебя нет меча. А у меня есть.

Она закрыла дверь у него перед носом и прислушивалась, пока не убедилась, что он ушел. Дик Крэб при всей своей пройдошистости не Джейме Ланнистер, не Бешеная Мышь и даже не Хамфри Вагстафф. Он тощ от постоянного недоедания, из доспехов у него только помятый полушлем с пятнами ржавчины, а вместо меча старый щербатый кинжал. Когда она бодрствует, ей нечего его опасаться.

— Подрик, — сказала она, — гостиницы скоро кончатся, и придется нам ночевать под открытым небом. Нашему проводнику я не доверяю. Будешь меня охранять, пока я сплю?

— Ночью, миледи? Сир. — Подрик задумался. — У меня меч есть. Пусть только Крэб вас тронет, я его враз убью.

— Нет. Не вздумай с ним драться. Я прошу только посторожить меня и разбудить, если он начнет вести себя подозрительно. Я сразу проснусь, вот увидишь.

Крэб показал себя в истинном свете на следующий же день, когда они остановились напоить лошадей. Отойдя в кусты и присев, Бриенна услышала голос Подрика:

— Ты что это? А ну перестань.

Управившись со своим делом, она натянула бриджи, вышла на дорогу и увидела Дика, отряхивавшего муку с рук.

— В моих сумках драконов ты не найдешь, — сказала она ему. — Я ношу золото при себе. — Часть хранилась в кошельке у нее на поясе, остальные в пришитых внутри карманах. Толстый кошель в седельной сумке был набит медяками разного вида… и мукой, чтобы казаться еще толще. Мукой Бриенна запаслась у повара «Семи мечей», когда уезжала из Синего Дола.

— Дик ничего дурного не замышлял, миледи. — Он растопырил измазанные в муке пальцы, показывая, что безоружен. — Хотел только посмотреть, правда ли у вас есть драконы. На свете столько мошенников, все так и норовят надуть честного человека. Это я не про вас, вы не думайте.

Бриенна надеялась, что проводником он окажется более умелым, чем вором.

— Ладно, поехали дальше.

В дороге Дик часто пел, но ни одной песни не доводил до конца, выдергивая кусок отсюда, кусок оттуда. Бриенна подозревала, что он хочет ее очаровать и усыпить ее бдительность. Порой он уговаривал их с Подриком спеть вместе с ним, но мальчуган стеснялся, а Бриенна не поддавалась на уговоры. «Ты разве не пела для своего отца? — спросила ее как-то леди Кейтилин в Риверране. — А для Ренли?» Нет, Бриенна не пела, хотя ей хотелось… очень хотелось… Если Дик не пел, он болтал, рассказывая разные истории о Раздвоенном Когте. Там в каждой долине свой лорд, говорил, и объединяет их только одно — недоверие к чужакам. Кровь Первых Людей там очень густа.

— Андалы хотели взять Раздвоенный Коготь, но мы их топили в болотах и пускали им кровь в долинах. Но то, что их сыновья не могли сделать мечами, их красивые дочки сделали поцелуями. Девушек выдавали замуж в непокоренные дома, вот так-то.

Взять Раздвоенный Коготь под свою руку пытались и Дарклины, синедольские короли, и Моутоны из Девичьего Пруда, и надменные Селтигары с Крабового острова. Но жители полуострова знали свои леса и болота куда лучше всех пришлецов, а если их очень уж прижимали, скрывались в пещерах, сотами пронизывавшие тамошние холмы. Когда завоеватели долго не приходили, они сражались друг с другом. Кровная вражда между семьями была глубока и темна, словно их болота. Порой какой-нибудь героический муж устанавливал на мысу мир, но это длилось, лишь пока жил сам миротворец. В истории остались лорд Люсифер Харди, братья Брюн, Старый Костолом, но Крэбы превосходили всех. Дик отказывался верить, что Бриенна никогда не слыхала о сире Кларенсе Крэбе и его подвигах.

— Зачем же мне лгать? — возражала она. — В каждом месте есть свои собственные герои. Там, откуда я родом, поют о сире Галладоне из Морна, рыцаре без упрека.

— Какой еще Галладон? Впервые слышу. Чем он таким прославился-то?