Читаем без скачивания Шпион против алхимиков (авторский сборник) - Геннадий Прашкевич

Затрещал телефон.

Не спуская с меня внимательных глаз, дежурный поднял трубку.

– Сопровождение?

Брови его взметнулись вверх, он спросил меня:

– Почему вы без сопровождения?

– Я журналист. Привык обходиться без свиты. Меня курирует инженер Формен.

– Личная инициатива, – выдохнул в трубку дежурный, и я не стал поправлять его, поскольку он улыбнулся.

Повесив трубку, дежурный долго смотрел на меня, потом, наконец, сказал:

– Инженер Формен ждет вас.

Мне показалось, он подмигнул. Нет, конечно, мне это только показалось. Инженер Формен не мог ждать меня. Инженер Формен должен был находиться далеко от этого места. И дежурный не мог мне подмигнуть.

Но в проеме двойных дверей, ведущих в кабинет Формена, я ослабил удерживающий кобуру ремень, затем толкнул дверь и представился:

– Симон Ла Пар…

Эти слова оказались лишними.

Прямо передо мной, за столом, положив руку на пистолет («У тебя добрые руки…»), презрительно щурясь, сидел… инженер Нил Формен! Широкая, окованная медными пластинами дверь за его спиной, несомненно, вела в сейф. И она была приоткрыта.

Упущение?

Ловушка?..

– Ну? – грубо спросил инженер Формен. – Что означает ваша комедия?

Он дал мне пятнадцать секунд, ровно столько потребовалось ему на то, чтобы задать вопрос, и мне этих секунд хватило. Я выхватил «магнум» и выстрелил прямо в живые, еще так недавно касавшиеся тела Джой шевелящиеся губы Нила Формена.

И бросился к сейфу.

Сирена взвыла в момент выстрела – автоматика, как всегда, опережала людей. Когда я прыгнул в проем двери сейфа, дежурный, стоявший в углу, только еще поворачивался. Я дважды выстрелил ему в спину и захлопнул за собой обшитую медными пластинами дверь.

Стальная комната. Со стальными стенами и потолком. Отсюда не то что машину, – мышь нельзя было увести. И сомневаюсь, могли ли вообще двигаться те конструкции, что возвышались посреди сейфа – две огромные, выше человеческого роста, капсулы, лишенные как колес, так и крыльев.

– Мы вас видим, – раздался резкий голос. – Бросьте оружие, откройте сейф!

Другой голос, явно обращенный к сотрудникам, торопливо произнес:

– Снимите электронный пост!

Я ухмыльнулся. Я не завидовал человеку, купленному Филом Номменом. Энергичный допрос – малое удовольствие. Но это были их проблемы. Я шагнул к капсулам.

– Машины под напряжением, – услышал я все тот же голос.

Под напряжением… Будто у меня был другой выход…

«Зеро» – так было начертано на ближайшей капсуле. Вторая была номерной, на ней красовалась жирная единица. Доверившись интуиции, я выбрал «зеро».

«Трэвел»… – почему–то вспомнил я. – «Путешествие…»

Влезая в капсулу (все это время где–то рядом злобно и надсадно выли сирены), я ткнулся головой в тумблер. В капсуле вспыхнул свет. Никаких приборов. Одна только рукоять прямо передо мной, чем–то похожая на штурвал самолета.

Мне нечего было терять.

Я схватил эту рукоять и медленно повел на себя.

Низкое гудение… Лампа над головой потускнела… Я обрадовался: источник энергии был автономным.

Гудение усилилось.

Я глянул в крошечный, находящийся прямо напротив моего лица иллюминатор, но за чудовищно толстым кварцевым стеклом ничего не увидел. Перед глазами, отливая всеми цветами радуги, плясала смутная дымная полумгла, а потом сразу, прямо под сердце, ударила боль.

Она была короткой и жестокой и заставила меня закричать. Но и вопя от боли, я торжествовал. Ведь даже Джек Берримен, кажется, не верил в то, что машину Парка можно угнать. А я сделал это.

Часть вторая

Мое самое короткое дело

1

Очнулся я все с тем же ошеломительным чувством гордости и торжества. Я сделал это!

Лампа еще светила. Я с трудом повернулся в тесной капсуле, почему–то лежащей теперь на боку. Свет лампы падал на кварцевое стекло иллюминатора, и за его таинственной льдистой толщиной я увидел раздавленные зеленые листья.

Где я? Кто первый наткнется на меня? Спецохрана фирмы «Трэвел»? Долговязые ребята Фила Номмена? Или все–таки Консультация?

Сунув «магнум» за пояс, я с трудом откинул тяжелую крышку люка. Тяжелый воздух дохнул мне в лицо, он чуть ли не обжигал и был влажным, как в бане. Из–под ботинка с чавканьем выдавилась густая грязь, разбежалась в разные стороны врозь стайка суетливых паукообразных насекомых. Гигантский ствол дерева, весь покрытый уродливыми наростами и колониями ядовито–зеленых грибов, нависал над машиной, закрывая видимость.

Я отступил в сторону. Где я?

Машина Парка лежала почти посредине большой, неправильной формы поляны, густо заросшей травой и тучными древовидными папоротниками. Поляна была взгорблена и перерыта, будто ее не раз вспахивали, а потом снова заравнивали. Она полого спускалась вниз, к крутому оврагу.

Я с изумлением озирался.

Откуда вся эта тропическая пышность? Эти тучные огромные, встающие выше моей головы, папоротники? Откуда странное, похожее на гигантскую, ощетинившуюся голубоватыми перьями репу, дерево?

Я так и подумал – «перьями», – хотя между ними висели белые, прямо–таки молочные цветы.

А из–за плотной стены зарослей, обступивших поляну, вырывались время от времени облака пара, будто там работала невидимая и неслышимая паровая машина. Я сразу вспомнил, как шеф предупреждал: «Катапультируйся прямо на машине, она так устроена. И пусть тебя ничто не смущает. Куда бы тебя ни выбросило, мы найдем тебя».

Мы найдем тебя…

Впрочем, Фил Номмен обещал мне то же.

Уже не скрываясь (от кого?), я вернулся к машине и плотно прикрыл люк. Зеленоватая бородавчатая тварь – нечто вроде некрупной жабы – уже успела побывать внутри, размазав по сиденью клочья омерзительной студенистой слизи. Я вовсе не хотел, чтобы вся эта дрянь заселила мою машину.

Закрывая люк, я обратил внимание на яму, из–за которой, попав на ее край, перевернулась капсула. Эта яма выглядела свежей. Она как будто была продавлена какой–то неимоверной тяжестью и походила на овальную ванну. Я вполне мог в ней искупаться. Такие же ямы – это–то меня и смутило – аккуратно тянулись в сторону туманной рощи, будто тут недавно окапывалось специальное воинское подразделение.

Я замер в смятении. Уж очень эти ямы смахивали на следы. На следы исполинского зверя, который, возможно, все еще бродит где–то рядом.

Будто подтверждая мои самые худшие опасения, вдали раздался пронзительный, сейчас лее смолкший вопль. Зверь это кричал или человек, я не понял, но рука машинально легла на рукоятку «магнума».

Оглядываясь, медленно исследуя каждый дюйм, я прошел по краю поляны.