Читаем без скачивания Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев

вон, ежели поймали аферистку и к каторге приговорили — тоже туда. Вот вчера была Танька из подворотни, что за алтын всем давала прелести свои пробовать, а нынче — гляди-ка, валькирия. Вот общество и не приемлет их, потому как предрассудки. Лично я считаю глупости все это, но обществу разве что докажешь? Обществе ежели решило, что, так хоть кол на голове чеши. Вот решило оно, что я неприлично с барышней Вероникой Зиминой обошелся, а я — ни-ни! Поверишь, Володя? Ни-ни! И результат — суд офицерской чести и две дуэли на завтра! И не было бы обидно, кабы я успел прелестями юной Вероники насладится, да она бы мне взаимностью ответила! Так нет! Je n’ai pas de chance en amour, mon ami! (не везет мне в любви, мой друг! (фр))

— Так вот оно что произошло, — говорю я: — ты к барышне Зиминой подкатить решил! Ну и как? Поздравить вас? Дуэль то почему — отказываешься жениться как честный человек?

— Сволочь ты Уваров, — мрачно говорит фон Келлер: — почему у некоторых все и сразу, а у некоторых ничего и офицерский суд чести. Все тебе, и полковник Мещерская тебе, а Мария Сергеевна такой фигурой обладает, что когда перед строем расхаживает — гусары головы себе сворачивают и слюной исходят. И близняшки из Ся, да такие милые и одинаковые! Мастерицы древнего искусства сунь-вынь! Так тебе и этого мало, одноглазую цыпочку из СИБ тоже в свои сети завлек, даже не хочу знать — как! Она же из Имперской Безопасности! У них же психологическая подготовка!

— Ээ… — рассказывать фон Келлеру что у Ирины Васильевны на тот момент был выбор всего из двух опций — стать моей женой или остаться в безвестном овраге прикопанной — я не решился. Дружба дружбой, но какие-то моменты должны остаться тихой семейной тайной. Особенно, если за разглашение таких милых семейных тайн можно и на каторгу уехать, амнистия то только для Валюши выбита. На остальное СИБ глаза закрывает — пока я тут воду баламучу вокруг Ордена и им на руку играю. Хотите бардака и неопределенности — просто добавьте Уварова. Неважно куда.

— И… барышня, как вас, я запамятовал… — обращается он к кицунэ, которая сидит в кресле по-турецки, скрестив под собой босые ноги и вообще, как для столичной гостиной, так одета весьма скандально — только в короткий шелковый халат. Она сидит и явно наслаждается ситуацией, в долги ей я уже попал, а рассказать все до конца она не успела и сейчас в ее глазах пляшут озорные искорки. У нее вообще три режима есть — первый, когда он нелюдима и книжки свои читает с журналами, опиум с крепким табаком курит и созерцанию предаваться изволит. Второй — когда в агрессию впадает и колкой становится, ворчит и рычит на окружающих… тогда она становится опасной. И третий — когда из нее эта вот веселая энергия беспредела наружу рвется. Вроде бы в таком вот состоянии она не агрессивна, но на мой взгляд — даже опаснее, чем когда ворчит и рычит. В таком состоянии она непредсказуемой становится и может таких дел навертеть только потому, что «веселуха же» и «живем только девять раз!».

— Акай. Меня зовут Акай. — представляется она: — и я наложница Господина. Его скромная рабыня, исполняющая все его похотливые желания и развратные фантазии. — она потягивается и халатик чуть распахивается спереди.

— Вот ты гад, Уваров. — вперивает в меня мрачный взгляд фон Келлер: — как есть сволочь. Вот есть у тебя уже Мещерская, чего тебе еще надо, а? Она же женщина мечты!

— У Мещерской так как у меня не получается. У меня тело гибкое и я растягиваюсь хорошо. Везде. — информирует фон Келлера кицунэ и тот — поперхивается шампанским и надрывно кашляет. Встаю и хлопаю его по спине — нежно так, чтобы не сломать ничего.

— Не думай, что спасибо тебе скажу… — говорит он, вытирая рот салфеткой: — должно же и мне повезти, а? Познакомь меня со своей кузиной, будь другом? Так и так скажи, Леоне фон Келлер, древний род, всегда государю служили на войне, умирали за отечество, а в личном общении обаятелен, умен и скромен!

— Постараюсь запомнить, — киваю я: — но ты зря ерепенишься. Она в провинцию уехала, в Тверскую или Тамбовскую губернии… говорят там бунты сейчас. Так что нескоро будет.

— С ума сойти, Ледяную Княжну и на подавление бунтов, совсем у кого-то голова наверху не пашет… — ворчит фон Келлер: — а все эти «дикие» маги и чертовы народовольцы, кабы не они…

— Ну, да. — киваю я. Есть корпус жандармерии и обычно их достаточно. На крайний случай армию в губернии применяют, местные войска, тут же расквартированные. Но в последнее время на стороне бунтовщиков часто маги появляются, такие как Николай Рябов, например, мастер марионеток. То есть довольно высокого ранга. Простое правило — чтобы бороться с магами — лучше привести своего мага, еще более высокого ранга. Уровень силы тут в зависимости от ранга — меняется в геометрической прогрессии и моя кузина близка к мэтрам и лучшим магам мира, выше десятого ранга — только Бог. Или такие как вот эта босая девушка со смуглой кожей… которая даже не ее. Интересно было бы ее на ранг проверить, да разве ж дастся? Кроме того, она ж ханьская лисица, обязательно применит принцип «умея считать до десяти, остановись на семи»…

— Но, когда-нибудь она обязательно приедет! Я к тому моменту уже на дуэлях подерусь, а суд офицерской чести… максимум погоны сорвут. Ну и пес с ним. Представишь меня своей кузине? Пожалуйста, Уваров, я же тоже человек, я одинок и страдаю…

— Ты страдать не умеешь. Ты, фон Келлер — кобель и бабник почище меня будешь. — отвечаю я.

— Что⁈ Неправда!

— Акай, дорогая, что скажешь? — спрашиваю я у кицунэ и та закладывает страницу в своей книжке про «Марію-Антуанетту, богобоязненную православную дѣвицу въ плѣну у турецкихъ янычаръ», смотрит на гусара и втягивает воздух ноздрями.

— Пятеро, — говорит она: — за вчера и сегодня. Все разные девицы. Двое ничего так, молодые и здоровые, одна купчиха или в лавке пряностей работает. Но… старушка, фу таким быть!

— Ничего она не старушка! Натали Борисовна очень даже хорошо выглядит для своего возраста! — возражает фон Келлер: — и… откуда вы все это знаете?

— У меня хороший нюх, — отвечает та, снова открывая свою книжку: — а мыться вы изволите, как и полагается настоящему гусару — только когда не пьете. Хотите я скажу, чем одна из девиц болеет?

— Что⁈

— Не переживайте вы так, это лечится.

— А говорила, что дева еще… — кручиниться фон Келлер: — не везет в любви, положительно!

— Обожаю промискуитет, — кивает кицунэ: — правда вас, мужиков обычно надолго не хватает… но этот хотя бы старается.

— Извините, Владимир Григорьевич, — в