Читаем без скачивания В доме Шиллинга (дореволюционная орфография) - Евгения Марлитт

Когда пришелъ докторъ, онъ нашелъ маіоршу блѣдной, какъ привидѣніе, но совершенно овладѣвшей собой и со свойственной ей серьезностью сидѣвшей около больного мальчика. Онъ самъ былъ очень возбужденъ несчастіемъ въ копяхъ, взволновавшимъ весь городъ и, какъ только вошелъ, тотчасъ же заговорилъ объ этомъ. Но маіорша молча показала ему на мальчика, и онъ въ ужасѣ отступилъ на нѣколько шаговъ, взглянувъ на него. Онъ разспросилъ о причинѣ этого ужаснаго случая, констатировалъ сотрясеніе мозга вслѣдствіе паденія и объявилъ положеніе больного столь серьезнымъ, что слѣдовало немедленно извѣстить о томъ отца. И онъ тотчасъ же послалъ за нимъ.

Долгое, долгое время надъ монастырскимъ помѣстьемъ неизмѣнно свѣтила звѣзда счастья. Она охраняла посѣвъ и жатву, озаряла увеличеніе богатства и почета и, когда честный родъ грозилъ угаснуть, загорѣлась еще ярче, озаряя новый отпрыскъ стараго рода, такъ какъ почти въ одно время съ рожденіемъ ребенка въ малой долинѣ появился золотой источникъ для Вольфрамовъ. – и вдругъ она совершенно угасла! He облака и не тучи закрыли ее, нѣтъ, она разсыпалась въ прахъ и увлекла вмѣстѣ съ собой въ вѣчную ночь имя Вольфрамовъ!…

Здѣсь въ монастырскомъ помѣстьѣ разлетѣлась въ куски тонкая деревянная рѣзьба отъ прыжка собаки, и это стоило жизни молодому существу, на которое возлагались тысячи надеждъ и горячихъ упованій, а тамъ въ малой долинѣ почти въ тотъ же часъ страшная стихія возстала противъ руки, которая жадно и хищно рылась въ нѣдрахъ земли, чтобы скоплять богатство для ребенка, бывшаго надеждой рода, – Немезида жестоко покарала виновнаго, но при этомъ лишила жизни нѣсколько ни въ чемъ неповинныхъ людей.

На мѣстѣ катастрофы изъ глубины земли слышались еще крики о помощи; но трудно было помочь несчастнымъ, которыхъ все болѣе и болѣе заливала вода и которые не могли подняться ни на одну линію выше. Bce, что можно было сдѣлать, было сдѣлано. Работали такъ, что кровь выступала изъ подъ ногтей, и совѣтникъ былъ самымъ дѣятельнымъ изо всѣхъ, но это не примиряло и не успокоивало взволнованныхъ умовъ.

Вся ненависть и злоба, накопившіяся въ населеніи въ продолженіи многихъ лѣтъ къ ихъ бывшему богатому и своевольному бургомистру, обнаружилась теперь. Онъ всегда проходилъ съ насмѣшливой улыбкой мимо людей, которые, хотя и бросали на него злобные взгляды, но вмѣстѣ съ тѣмъ униженно снимали передъ нимъ шляпу, потому что онъ имѣлъ силу даже и послѣ того, какъ оставилъ общественную дѣятельность, – онъ былъ богатъ и имѣлъ большое вліяніе.

Теперь онъ не улыбался передъ роптавшей толпой. Брань и оскорбительные возгласы, достигавшіе до его слуха, съ неумолимой ясностью показали ему, что онъ былъ не только смертельно ненавидимъ, но и презираемъ, и еслибы старый Клаусъ могъ теперь придти на землю, ему пришлось бы увидѣть, что одинъ изъ его потомковъ своей ненасытной жадностью и грубымъ надменнымъ обращеніемъ лишилъ имя Вольфрамовъ прежняго почета.

Во время этой внутренней и внѣшней бури пришла изъ монастырскаго помѣстья посланная докторомъ служанка. Канатъ, который совѣтникъ готовился опустить въ глубину, выпалъ изъ его рукъ; съ минуту онъ стоялъ, какъ пораженный громомъ, потомъ оставилъ свой постъ, чтобы поспѣшить въ городъ.

Хотя жандармы и оцѣпили мѣсто катастрофы, но массы народа, которыя все увеличивались прибывавшими изъ города, стояли такъ близко и тѣсно сплотившись, что съ трудомъ можно было пробиться чрезъ нихъ.

– Держите его! Онъ хочетъ убѣжать, потому что видитъ, что нельзя помочь несчастнымъ, которые тамъ внизу! – вдругъ закричалъ кто-то въ толпѣ, черезъ которую старался пробраться совѣтникъ, сопровождаемый служанкой.

Въ одну минуту нѣсколько рукъ схватили его, шляпа слетѣла съ головы, сюртукъ былъ разорванъ, и разъяренная толпа разорвала бы ненавистнаго, еслибы жандармы не подоспѣли къ нему на помощь и не проводили его до первыхъ домовъ города.

Безъ шляпы, покрытый пылью и потомъ, съ искаженнымъ до неузнаваемости лицомъ вошелъ онъ въ присутственную комнату.

– Что съ Витомъ? – спросилъ онъ едва переводя духъ и въ голосѣ его слышалась тревога, смѣшанная съ досадой на дурное обращеніе, которое ему только что пришлось испытать.

Но онъ, казалось, и не подозрѣвалъ, несмотря на докторское извѣщеніе, что смерть уже стояла на порогѣ его дома.

Мальчикъ въ эту минуту лежалъ спокойно, при бѣгломъ взглядѣ на него можно было подумать, что онъ спитъ.

– У него одинъ изъ его обыкновенныхъ припадковъ! – сказалъ совѣтникъ съ видимымъ облегченіемъ, но рѣзкимъ тономъ, выражавшимъ неудовольствіе на то, что его напрасно испугали.

– Да, но припадки безпрерывно слѣдуютъ одинъ за другимъ, – возразилъ докторъ, нисколько не обижаясь и не глядя на совѣтника.

Онъ подошелъ къ столу и написалъ карандашомъ новый рецептъ.

– Отчего это случилось? – спросилъ совѣтникъ все еще спокойно, вѣдь такіе припадки бывали и раньше.

– У него сдѣлалось сотрясеніе мозга; онъ упалъ…

– Съ грушеваго дерева?

– Нѣтъ, – сказала маіорша, стоявшая у окна. Она при входѣ брата удалилась въ оконную нишу, такъ что онъ ее до сихъ поръ еще не замѣтилъ. Онъ обернулся, и дьявольская торжествующая улыбка мелькнула на его губахъ.

– А, ты здѣсь, Тереза!… А нѣсколько часовъ тому назадъ я думалъ, что это была разлука на всю жизнь, – ты сдѣлала такой трагическій отталкивающій жестъ! Какъ же это ты нашла обратно дорогу въ монастырское помѣстье?

– Да, странную дорогу, – подтвердила она беззвучно, между тѣмъ какъ докторъ вышелъ изъ комнаты, чтобы послать рецептъ въ аптеку.

Совѣтникъ молчалъ пораженный и почти смущенный грознымъ презрительнымъ взглядомъ большихъ темныхъ глазъ, устремленныхъ на него. Онъ конечно не имѣлъ ни малѣйшаго подозрѣнія о случившемся, а только убѣдился, что сестра вернулась не съ раскаяніемъ, какъ онъ было съ торжествомъ подумалъ въ первую минуту, а чтобы потребовать свою долю состоянія. Въ немъ закипѣла злоба.

– Странную, дѣйствительно, – насмѣшливо повторилъ онъ ея слова. – Только вопросъ въ томъ, нравится ли она мнѣ, и позволю ли я тебѣ послѣ такого ухода возвратиться sans gêne [39] въ мой домъ. И я тебѣ скажу на это: нѣтъ, моя дорогая! Между нами нѣтъ болѣе ничего общаго, и для тебя закрытъ навсегда путь въ мезонинъ, – вотъ и ключъ! – Онъ ударилъ рукой по боковому карману сюртука. – Если ты хочешь знать больше, обратись въ судъ, – тамъ я тебѣ отвѣчу.

Кровь ударила ей въ голову и лишила ее послѣдней сдержанности.

– Вотъ какъ! Ты хочешь прогнать меня нищей изъ монастырскаго помѣстья? – вскричала она хриплымъ голосомъ. – Ты думаешь, я подчинюсь тебѣ изъ боязни за принадлежащее мнѣ по праву имущество, тогда какъ я здѣсь для того, чтобы спросить тебя, какъ попало въ твои руки послѣднее письмо моего сына къ его несчастной матери?