Читаем без скачивания Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования - Филип Шенон

Кеннеди не пояснил – во всяком случае, не пояснил на бумаге, – почему он столь решительно отказывается от дачи показаний. Уоррен предпочел не давить, он готов был признать, что Роберту слишком тяжело отвечать на вопросы в связи с гибелью брата. И само собой, председатель Верховного суда, принимая такое решение, не поинтересовался мнением штатных юристов комиссии. Кое-кто из них впоследствии говорил, что они бы, будь их воля, настаивали на разговоре с генеральным прокурором и в особенности попытались бы выяснить, не подозревает ли он существование заговора. Уж Роберт Кеннеди знал врагов своего брата. Он был ближайшим советником президента и в пору Карибского кризиса 1962 года, и когда возникали другие угрозы со стороны Советского Союза, Кубы или других внешних противников, а также в борьбе с внутренними врагами – мафией и коррумпированными лидерами профсоюзов. Если заговор существовал, Роберт Кеннеди мог по крайней мере догадываться, кто в нем участвовал и по какой причине. Дэвид Слосон понимал, сколь важны показания Кеннеди, особенно в связи с Кубой. В политических кругах Вашингтона было хорошо известно, что после неудачи в заливе Свиней президент поставил младшего брата во главе тайной войны США против Кубы. «Он был доверенным лицом президента во всех кубинских делах»1, – пояснял Слосон.

Вместо устных показаний под присягой Кеннеди предлагал подготовить для комиссии краткое письменное заявление. Посовещавшись с Кеннеди и его заместителем Николасом Катценбахом, Уилленс направил Рэнкину служебную записку с черновыми набросками двух писем. Первое письмо с обращенным к генеральному прокурору запросом, располагает ли он полезной для комиссии информацией, должен был подписать Уоррен. Ответное послание с утверждением, что подобной информацией он не располагает, намеревался подписать Кеннеди. «Генеральный прокурор предпочитает выполнить свои обязанности перед комиссией в такой форме, а не являться в качестве свидетеля»2, – пояснял Уилленс.

В служебной записке Уилленс сообщал, что Кеннеди дал ему ясно понять: он не следил за ходом расследования комиссии, а потому ему нечего добавить. «Генеральный прокурор проинформировал меня, что не получал от директора Федерального бюро расследований отчетов о ходе расследования убийства и главными источниками информации для него служили председатель Верховного суда, заместитель генерального прокурора и я».

Вот полный текст письма Уоррена, датированного 11 июня:

«Уважаемый генерал!

На всем протяжении расследования, проводимого нашей комиссией, Министерство юстиции оказывало весьма существенную помощь, предоставляя по запросу комиссии необходимую информацию.

В данный момент комиссия близка к завершению расследования. Прежде чем опубликовать отчет, мы хотели бы знать, не располагаете ли вы какой-либо дополнительной информацией в связи с убийством президента Джона Ф. Кеннеди, которая не была получена комиссией. Учитывая широко циркулирующие слухи на этот счет, комиссия в особенности хотела бы знать, располагаете ли вы информацией, указывающей, что убийство президента Кеннеди могло стать результатом внутреннего или международного заговора. Само собой разумеется, если у вас есть какие-либо предложения по расследованию этих слухов или по какому-либо другому разделу работы комиссии, мы готовы их принять.

От лица комиссии благодарю вас и ваших помощников за помощь, оказанную в нашей работе»3.

Раз уж Уоррен пошел Кеннеди навстречу и не стал вызывать его свидетелем, в комиссии ожидали от Кеннеди немедленного ответа – хотя бы в знак благодарности. Однако, к удивлению Уоррена и его сотрудников, на ответ Кеннеди понадобилось несколько месяцев.

Наряду с генеральным прокурором наибольшим влиянием на президента Кеннеди пользовался его консультант Кеннет О’Доннелл, 40-летний юрист из Массачусетса, принадлежавший к тому кругу ближайших сподвижников Белого дома, который уже стали именовать «ирландской мафией»4. О’Доннелл участвовал в составлении планов поездки в Техас и ехал в том же кортеже по Далласу в машине Секретной службы, следовавшей вплотную за лимузином президента.

Кеннет также сообщил комиссии, что не желает давать показания. Его секретарь в Белом доме проинформировал Спектера, что вместо О’Доннелла показания может дать другой ближайший советник Кеннеди, Дэйв Пауэрс: поскольку он сидел рядом с О’Доннеллом в машине, то и показания их совпадут. Спектер представил свои возражения Рэнкину, и в конце концов О’Доннелла уговорили дать показания, но освободили его от явки в офис комиссии: Спектер и Норман Редлик сами отправились в Белый дом 18 мая.

Рассказ О’Доннелла о поездке в Даллас не противоречил другим показаниям, но обогащал их замечательными подробностями о последнем разговоре с президентом утром в день убийства5. Оказывается, они обсуждали, как легко было бы снайперу с винтовкой убить Кеннеди. Говорили они об этом в отеле «Техас» в Форт-Уэрте перед выездом в Даллас. «Разговор состоялся в его номере, в присутствии миссис Кеннеди и моем, примерно за полчаса до выезда из отеля, – сообщил О’Доннелл. – Насколько я помню, президент рассказывал супруге о функциях Секретной службы и о том, как он сам понимает ее роль».

Кеннеди, по его словам, сказал: «Если бы кто-то решил убить президента Соединенных Штатов, это было бы несложно – достаточно подняться на верхний этаж какого-нибудь здания, вооружившись винтовкой с телескопическим прицелом, и никто ничего не сможет тут поделать».

Спектер спросил О’Доннелла, как отнеслась к этому мрачному пророчеству миссис Кеннеди.

– Полагаю, общий смысл разговора сводился к тому, что она согласилась, что при демократии это неизбежно.

В своих показаниях О’Доннелл допустил ляп, о котором весьма скоро пожалел, а Спектер благодаря этому убедился в том, как жестко семейство Кеннеди контролирует складывающуюся историю гибели президента. Спектер попросил О’Доннелла рассказать о возвращении в Вашингтон на борту президентского самолета, о разговорах с миссис Кеннеди в пути. С обычной дотошностью Спектер уточнял мельчайшие детали:

– О чем вы говорили? – спросил он.

– Перебирали воспоминания, – ответил О’Доннелл.

– Она что-нибудь ела на обратном пути?

– Нет. Кажется, мы оба выпили, – ответил О’Доннелл. – Я уговаривал ее выпить что-нибудь покрепче.

По его словам, она согласилась выпить – как позднее уточнялось, разбавленный водой скотч, – но больше не хотела поговорить.

Завершив допрос, Спектер вернулся в офис комиссии, и на него тут же набросился взволнованный Рэнкин:

– С какой стати вы спрашивали О’Доннелла, пила ли миссис Кеннеди в самолете?

– Ли, я его не об этом спрашивал, – возразил Спектер и пояснил, что эти подробности О’Доннелл выболтал по собственной инициативе.

– Они уже позвонили, они чертовски злы, – сказал Рэнкин. – Они очень недовольны.

Спектер сообразил, что О’Доннелл спохватился и запаниковал: публика узнает, что первая леди пила спиртное в день убийства мужа, успокаивая таким образом нервы, это примут за признак слабости. «Видимо, проболтавшись насчет выпивки, О’Доннелл здорово струхнул и поспешил свалить вину на меня», – рассуждал впоследствии Спектер.

– Не было такого, – повторил Спектер Рэнкину. – Прочтите протокол.

Протокол подтвердил правоту Спектера6.

К концу весны сотрудники комиссии пришли к убеждению, что Уоррен намерен завершить расследование, так и не получив показания Жаклин Кеннеди. Он не скрывал, что сама идея официально допрашивать миссис Кеннеди об обстоятельствах смерти ее мужа ему тяжела и неприятна, и откладывал этот вопрос из месяца в месяц, сколько бы Спектер ни настаивал. Бывшую первую леди Уоррен опекал «как собственную дочь», вспоминал потом Спектер. И когда Спектер обращался к Рэнкину с просьбой назначить дату для встречи с Жаклин, он неизменно получал в ответ: «По этому поводу решение пока не принято».

Спектер слышал, но не мог проверить слух, что Уоррен в итоге уступил и согласился провести допрос миссис Кеннеди лишь под давлением другого члена комиссии, Джона Макклоя. Якобы в закулисном разговоре Макклой разгорячился и заявил Уоррену, что комиссия просто обязана допросить Жаклин, другого выхода нет. Она ехала в том автомобиле в кортеже, она ближе всех находилась к мужу в тот момент, когда его убили. Кроме того, «она рассказывает об убийстве на всех коктейльных вечеринках в Вашингтоне», сказал Макклой Уоррену. И как им обоим было известно, Жаклин Кеннеди обсуждала подробности убийства с Уильямом Манчестером, давала ему интервью для книги. Спектеру рассказали также, что в этом споре Макклой умышленно именовал Уоррена «господин председатель комиссии», а не «господин председатель Верховного суда», что для Уоррена, требовавшего, чтобы к нему обращались по его званию в суде, было «нестерпимым оскорблением»7.