Читаем без скачивания Красная пирамида - Рик Риордан

— Это не так далеко отсюда, — медленно произнес Амос. — Но…

Он зачерпнул горсть песка, пробормотал заклинание и подбросил песок в воздух. Я думала, что песчинки разлетятся и упадут обратно. Но они образовали подрагивающую стрелку. Она указывала на юго-восток, где поднималась цепь зубчатых гор.

— Так я и думал, — сказал Амос.

Стрелка рассыпалась. Песчинки медленно падали вниз.

— Лас-Крусес в сорока милях отсюда — вон за теми горами. Финикс — на северо-западе.

— Сорок миль не так уж много, — сказала я.

Не знаю почему, но название места показалось мне очень знакомым.

— Картер, а зачем нам туда?

Он поежился под моим взглядом. Должно быть, это было связано с Зией.

— У меня было видение.

— Что-нибудь красивое? Или кто-нибудь? — подкусила его я.

Со стороны казалось, что Картер силится проглотить мяч для гольфа. Это лишь подтвердило мои подозрения.

— Просто нам надо туда заехать, — наконец заявил Картер. — Нас там ждет что-то важное.

— Это слишком рискованно, — возразил Амос. — Я не могу позволить Дому жизни сесть вам на хвост. Разумнее двигаться по пустынным местам и избегать городов.

В мозгу у меня что-то щелкнуло. Наступил один из редких моментов пронзительной ясности.

— А Картер прав, — сказала я. — Нам надо туда заехать.

Теперь уже мой братец удивился.

— Ты тоже так считаешь?

— Да.

Будь что будет! Я все-таки рассказала им о своей встрече с Гебом.

Амос слушал, смахивая с пиджака песчинки.

— Очень интересно, Сейди. Только не понимаю, при чем тут Лас-Крусес.

— Проще простого! — выпалила я. — Лас-Крусес по-испански и есть «кресты». Как Геб мне и говорил: место, где кресты.

Амос все еще колебался, затем махнул рукой.

— Забирайтесь в лодку.

— А для плавания тут не маловато воды? — спросила я.

Однако другого вида транспорта у нас не было, и я полезла в лодку. Амос снял пальто, произнес заклинание. Пальто ожило, отправилось на корму и взялось за руль.

— Зачем нам вода?

Улыбающийся Амос смотрел на меня и подмигивал. На мгновение я поверила, что на него никто не влияет. Просто у него тоже есть опасения.

Лодка качнулась и стала подниматься в небо.

Если Амос когда-нибудь устанет быть магом, лодка пригодится ему для катания туристов по воздуху. Во всяком случае, путешествие через горы оставило ошеломляющее впечатление.

Живя в Англии, я привыкла к сочным зеленым лугам. По сравнению с ними пустыня казалась скучной и неприглядной. Но это лишь вначале. Вскоре я начала понимать: у пустыни есть своя, особая красота. Особенно в темноте. Горы вздымались темными островами, окруженные морем огней. Я еще никогда не видела столько звезд в небе. Сухой воздух пах соснами и шалфеем. Когда мы перелетели через горную цепь, внизу заблестели огни Лас-Крусеса. Сверху город был похож на пестрое лоскутное одеяло.

Мы снижались, и очарование города тоже снижалось. Теперь это был обыкновенный город, какой встретишь не только в Америке. Наверное, так выглядели бы Манчестер, Суиндон и куча других городов. Амос направил наше «воздушное судно» в южную часть Лас-Крусеса, в этой явно самой старой части города на улицах, обсаженных деревьями, стояли дома из необожженного кирпича.

Я подумала о месте посадки, и меня вновь охватило беспокойство.

— А вдруг люди видели нас на летающей лодке? — спросила я.

— Магия делает нас невидимыми, — напомнил мне Картер.

— Но кто-то способен видеть сквозь магическую завесу.

— Успокойся, — сказал Амос. — Мы же в Нью-Мексико. Тут давно привыкли к НЛО.

Мы опустились на крышу небольшой церкви.

Мне показалось, что мы попали в прошлое или в один из старых фильмов о Диком Западе. Городскую площадь окружали невысокие оштукатуренные дома, и она больше напоминала поселение индейцев. На прилегающих ярко освещенных улочках было полно народу. Похоже, здесь отмечали не только Рождество, но еще и какой-то местный праздник. Уличные торговцы продавали связки красного стручкового перца, индейские пончо и прочие сувениры. Возле высоких кактусов стояла старинная почтовая карета. На площади, на деревянном помосте, выступали местные певцы, аккомпанировавшие себе на здоровенных акустических гитарах. Когда-то я видела фильм про Мексику. Таких музыкантов и их стиль исполнения называют «марьячи».

— Исторические места, — сказал Амос. — Кажется, этот район называется Месилла.[44]

Он подхватил с руля свое пальто.

— Между прочим, древняя культура Мексики имеет очень много общего с Египтом. Но об этом не сегодня.

Честно говоря, я не была настроена слушать лекции. Тем более что в воздухе пахло чем-то странным, но вкусным: печеным хлебом, растопленным маслом и неизвестными мне пряностями.

— Я жутко хочу есть, — призналась я.

На площади мы без труда нашли лоток с горячими лепешками — тортильями. Они были восхитительными. В Лондоне полно разных экзотических ресторанов. Есть и мексиканские. Правда, я не была ни в одном из них, однако сомневаюсь, чтобы там готовили такие божественные тортильи, как здесь.

Тортильи готовила крупная женщина в белом платье. Толстыми, перепачканными в муке пальцами она раскатывала шарики теста, делая их плоскими, и бросала на раскаленную сковородку. Одноразовых тарелок у нее не было, и горячие тортильи она завернула нам в бумажную салфетку. Ее произведения искусства не требовали ни масла, ни джема, ни какой-то иной начинки. Они буквально таяли во рту. Амосу пришлось раскошелиться, одна я съела не менее дюжины тортилий.

Картера угораздило попробовать другую лепешку — тамале, с начинкой из мяса и острейшего красного перца чили. Их продавали на соседнем лотке. Я думала, у моего братца разорвет физиономию.

— Пить! — застонал он. — Внутри все горит!

— Съешь еще тортилью, — посоветовал Амос, сдерживая смех. — Вода лишь усилит жар, а тесто его погасит.

Мне стало любопытно, и я тоже попробовала тамале. Ну да, начинка была острой, но не обжигающей. Наверное, Картер привык кормиться сухими завтраками и кашками.

Вскоре мы наелись досыта и отправились бродить по улочкам. Что мы высматривали — сама не знаю. Но эта праздность могла нам дорого стоить. Вечер и ночь — вот и все время, остававшееся в нашем распоряжении. Если мы проиграем, эта ночь вообще станет последней в нашей жизни. Тогда зачем Геб послал меня в Лас-Крусес? Как понимать его слова: «Но там же ты найдешь то, в чем ты более всего нуждаешься»?

Я внимательно разглядывала прохожих и вдруг заметила высокого темноволосого парня. Меня пробрала дрожь. Анубис? Неужели он следил за мной, желая удостовериться, что я по-прежнему жива? Может, это к нему относились слова Геба?