Читаем без скачивания Недостаточно хороша - Стелла Вайнштейн

Я сказала одеться как обычно, в двух словах обрисовав хипповатого с заросшими волосами Женю, и посоветовала принести чего-нибудь съестного. Данила забрал меня ровно в семь часов с коробкой выпечки из моего любимого магазинчика.

В новой квартирке ребят было очень уютно и экзотично. Женя развесил по стенам черные африканские маски, ткани, вручную вышитые белым, желтым и красным узором, напоминавшим почему-то украинское рукоделие. С фотографий улыбались щекастые малыши в набедренных повязках, и обнимавшие их монахини ордена Матушки Терезы, укутанные в белое одеяние с голубой полосой на головном уборе.

Женя приготовил эфиопскую лепешку, которую предполагалось есть руками, обмакивая в ярко-желтый соус. Мы уселись прямо на пол у низкого столика, каждый оторвал себе кусочек серой, покрытой пупырышками инджеры. Она пахла дрожжами и липла к рукам. На вкус – кислая и мягкая, ни на что не похожая.

Есть руками, выхватывая друг у друга лучшие кусочки, было весело. Женя называл нас консерваторами, я кривилась, Данила смеялся, а Аня под шумок умяла весь желтый соус, сделанный из чечевицы с чесноком и маслом.

В конце трапезы Женя признался, что инджера у него не получилась, так как делать ее следует три дня, но, видимо, в Краснодаре неподходящий климат и она недостаточно скисла. Аня показала нам ведро, в котором пузырилась жидкая серая масса. Данила очень заинтересовался и попросил, чтобы Женя показал, как из жидкости получается хлеб. Оказывается, нужно просто вылить на сковородку тонким слоем, и он сам поднимется. Только сковородка особенная – электрическая, с плотной крышкой, вместо традиционной жестянки на костре.

Мы болтали и смеялись, Данила казался частью компании. Он просил Женю рассказывать еще и еще об Эфиопии и в конце вечера взял с меня обещание, что мы обязательно поедем туда в отпуск когда-нибудь. И это Данилино обещание отозвалось во мне вспышкой радости, ведь это хороший знак, когда на третий день знакомства начинают строить планы на будущее.

Когда Аня и Женя провожали нас в одиннадцатом часу ночи, Данила открыл мне дверь и вышел в коридор, а я оглянулась прочитать выражение глаз подруги. Она со значением посмотрела на меня и с улыбкой кивнула, признавая Данилу. В карих глаза Жени, добрых и мудрых, сияющих нездешним огнем, читалось одобрение.

В прохладную ночь я вышла с горящим огоньком счастья в груди, еще долго целовала Данилу тайком под лестницей, всем телом прижимаясь к нему и спасаясь от холода.

– Они понравились тебе?

– Очень. Классные ребята. Женя вообще феномен, а с Аней не удалось пообщаться как следует, что ж, в следующий раз. А что они подумали про меня?

– Дань, как ты можешь не понравиться?

– Поверь, я многим не по зубам.

Так и покатилось. Мы старались как можно чаще встречаться, проводить вместе все свободное время. Его было не так много, так как три раза в неделю я работала по вечерам с пяти вечера до одиннадцати ночи. Данила забирал меня, очень уставшую, из душного офиса, по дороге реанимировал чашкой горячего чая с лимоном и сахаром в термокружке и провожал до дверей общежития.

Наш первый раз случился через три недели после знакомства. Все это время мы гуляли под руку, проводили вместе все вечера напролет до поздней ночи. Я не поехала домой на выходные, практически перебравшись к Даниле, и все равно до самого интимного не дошло.

Я просто-напросто опасалась за свое сердце. Данила был сильным, чудесным, магнитно-притягательным, он смотрел на меня с таким обожанием, что я просто боялась сгореть, если вдруг все провалится в тартарары. Я цеплялась за последний порог близости, тянула время, чтобы беда, если канет и выкинет меня за борт в яростный шторм, оставила мне хоть частичку нетронутой территории души.

И еще, если быть до конца честной с самой собой, ничего так явно не выявляет все отрицательное в мужчине, как вынужденное воздержание. Простор для хитрого манипулирования и грубого давления. Как я опасалась встретить признаки первого или второго в Даниле! Но он послушно останавливался, когда я этого просила, замерев и отвернувшись, в попытке восстановить дыхание, обрести власть над собой. Данила говорил, что я еще совсем девочка и он не собирается меня торопить. Он меня ждал годами и готов дать мне столько времени, сколько понадобится.

У нас было время узнать и привыкнуть друг к другу. У Данилы появилась новая привычка – постоянно подкалывать меня, спрашивая, когда я его познакомлю со своей семьей.

– Лучше никогда, – сказала я со смущенной улыбкой. – И не потому, что стесняюсь тебя, скорее наоборот. С моей семьи списали фильм «Моя большая греческая свадьба». Да-да, не смейся, у меня даже есть прабабушка, которая ходит по дому в черном платочке, всем недовольная и бубнит под нос ругательства на чужом языке.

– Не пытайся пугать меня странными родственниками. У моей бабушки Альцгеймер, она ходит с трусами на голове и подозревает меня в краже столовых ложек. Давай познакомимся с ней, чтобы сбить оскомину. Даже если ты ей не понравишься, ничего страшного – до следующего раза она тебя забудет.

– Данила, ты такой чудесный! И зачем я тебе нужна?

– Потому что у тебя ножки красивые. Как раз в моем вкусе.

Я кинула в него подушкой, он поймал ее и легонько шлепнул меня по голове. Я бросилась прочь по коридору, он побежал за мной и в три прыжка догнал, зашептал нежности на ушко и полез под рубашку.

И когда я расслышала в шепоте слова «я тебя люблю», то мне не удалось больше удержать преграды. Я впустила его в свое сердце и сказала в ответ, что тоже люблю его. Мы упали на кровать, и Данила вдавил меня всем телом в матрас, одной рукой обнимая за талию, второй удерживая за затылок, зарывшись в волосы.

Он целовал меня долго и обстоятельно, затем укусил за мочку, заставив выгнуться всем телом навстречу ему. Лизнул чувствительное место за ушком и горячо прошептал, какая я сладкая, отчего по спине пробежали мурашки. Данила провел языком по шее до ключицы, остановившись у воротничка блузки, одну за другой расстегнул мелкие жемчужные пуговки, целуя каждый островок обнажаемой кожи.

Я обняла его за шею, пробежалась коготками по спине, отчего он зарычал, и принялась за ремень от брюк.

Данила поднял на меня удивленные глаза:

– Маш, можно?

Я кивнула в ответ, покраснев до кончиков ушей. Он уронил голову на мой живот, потом поднял лицо к небу, послав туда благодарную молитву. У этого пройдохи презерватив был наготове прямо в кармане штанов.

Потом все было горячо и чудесно, он творил с моим телом что-то невообразимое, и я даже не знала, что близость между мужчиной и женщиной может быть чувственной до потери сознания. В конце я кричала в голос, не думая о приличиях и соседях. На фоне Данилы мой прошлый опыт был бледным и скучным. Худшие опасения подтвердились – после него я не посмотрю ни на кого другого.